Между тем следствие почти не двигалось. Правда, оставалась таинственная дама в большой шляпе. И вот эта загадка становилась с каждым днем более неразрешимой.
Несмотря на старания, никто из служащих кафе «Мэтис» не смог дать точного описания спутницы Калледона.
Спустя несколько дней миссис Стейнберг умерла — для ее больного сердца все происшедшее с племянником оказалось слишком тяжким испытанием. Перед смертью она положила в банк 250 фунтов стерлингов, велев выплатить эти деньги тому, кто поможет следствию обнаружить убийцу Марка.
Сумма в 250 фунтов стимулировала всех, так или иначе причастных к делу. И я думаю, именно благодаря ей Кэтрин Харрис, бывшая горничная Калледонов, решила поведать полицейским то, что ей вдруг показалось важным.
Леди Молли встретила девушку в кабинете шефа полиции. Кэтрин рассказала, что однажды к Калледону, через неделю после приезда молодоженов, пришла дама, по виду явно иностранка. В тот час леди Айрин дома не было, и мистер Калледон принял посетительницу в своей курительной комнате.
— Она была очень хороша, — рассказывала Кэтрин, — и прекрасно одета.
— И на ней была большая шляпа? — спросила леди Молли.
— Нет, не помню, чтобы шляпа на ней была уж слишком большая.
— Но вы хорошо запомнили саму даму?
— О да. Она была очень высокой и очень, очень красивой.
— Вы сможете ее узнать, если встретите вновь?
— Да, конечно, — воскликнула Кэтрин Харрис.
Итак, дама провела около часа с мистером Калледоном за закрытой дверью, а потом домой вернулась леди Айрин. Дворецкого в тот час не было, и дверь открыла Кэтрин. Хозяйка ее ни о чем не спросила, и Кэтрин не стала говорить, что у хозяина — гостья. Через пять минут из курительной комнаты раздался звонок. Иностранка уже стояла в коридоре, ожидая, чтобы ее проводили к дверям, что Кэтрин и сделала. А потом появился мистер Калледон. Он был просто разъярен.
— Не знаю, что я сделала не так, но он был как бешеный. Он сказал, я плохая горничная, и он потребует, чтобы хозяйка меня выгнала, что мне много раз говорили — нельзя впускать в дом кого попало. Он ужасно ругался. Думаю, он нажаловался на меня леди Айрин, и на следующий день меня уволили.
— И вы больше никогда не видели ту даму? — спросила леди Молли.
— Нет.
— Между прочим, а почему вы решили, что она иностранка? Она что, говорила с акцентом?
— Нет, она вообще почти не говорила, только спросила, дома ли мистер Калледон, но вы знаете, она выглядела как француженка.
На этом и закончился наш разговор с Кэтрин Харрис.
— Ну что, мы не продвинулись ни на йоту, — недовольно сказал шеф полиции, когда за Кэтрин Харрис захлопнулась дверь.
— Вы так думаете? — спросила леди Молли.
— А вы полагаете, показания этой девушки помогут нам найти даму в шляпе?
— Возможно, и нет, но ее рассказ, несомненно, поможет нам узнать, кто убил Марка Калледона.
И, сделав это таинственное заявление, леди Молли с достоинством вышла из комнаты.
Описание загадочной иностранки, которое нам дала Кэтрин Харрис, было распространено по всей стране. И вот через два дня после нашего разговора с горничной, когда мы снова были в кабинете шефа полиции — леди Молли изучала какие-то бумаги, а я делала записи в своем блокноте, — в комнату вошла дама. Я никогда не видела такой красивой женщины — высокая, статная, с потрясающей фигурой и прекрасной осанкой. Она была хорошо одета, а ее головку украшала роскошная шляпка с перьями.
Шеф тут же встал ей навстречу, а леди Молли мило улыбнулась.
— Вы, наверное, знаете, кто я, — начала дама, грациозно опустившись на стул. — Мое имя — на визитной карточке. Насколько понимаю, я точно соответствую описанию внешности женщины, отравившей Марка Калледона.
Она проговорила это без всякого волнения и с таким достоинством, что я была просто восхищена. Похоже, шеф тоже попал под очарование нашей посетительницы.
— О, ну что вы, — пытался он что-то пробормотать.
— Не затрудняйте себя, сэр, — с улыбкой прервала она его. — Мой слуга, хозяйка моей квартиры, мои друзья — все читали описание той женщины. Последние двадцать четыре часа меня несколько раз останавливали полицейские, поэтому я сама решила прийти к вам, пока меня еще не арестовали. Я не очень рано? — спросила она довольно спокойно, учитывая предмет разговора.
Она говорила по-английски с едва заметным акцентом, но я поняла, почему Кэтрин Харрис сказала, что эта женщина похожа па француженку. Она определенно не походила на англичанку, и узнав ее имя, я решила, что она — венка. И действительно, в мисс Элизабет Ловенталь были очарование, изящество и грация, присущие жительницам австрийской столицы.
Понятно, что шефу было непросто сообщить этой очаровательной даме, что уже на следующий день утром ее должны арестовать по подозрению в убийстве.
— Знаю, знаю, — воскликнула она. — Но прежде позвольте мне сказать — я не убивала Марка Калледона! Он поступил со мной отвратительно, но я скорее предпочла бы устроить скандал, чем убить его. Он стал таким респектабельным, важным! Но ведь между скандалом и убийством — огромная разница! Как вы думаете, мадам? — вдруг обратилась она к леди Молли.
— Несомненно, — ответила леди Молли с той же улыбкой.
— И эту огромную разницу мисс Ловенталь придется завтра продемонстрировать суду, — заметил инспектор.
Мне показалось, что на мгновенье Элизабет растерялась — румянец исчез с ее щек, и на лбу появилась морщинка. Но она быстро взяла себя в руки и тихо сказала:
— А теперь, господа, прошу вас выслушать меня. Я сама сюда пришла. Я не хочу больше видеть полицейских у своего дома, я не хочу наблюдать, как они пристают с расспросами к моим соседям и слугам. Конечно, они бы скоро поняли, что я не убивала Марка Калледона, но мне не очень нравится запах полицейской формы, я предпочитаю мои духи. — И она поднесла к носу платок, от которого доносился тонкий аромат.
— Наверное. Вы пришли сюда, чтобы дать показания? — спросил шеф.
— Да, — просто ответила она. — Я скажу все, что знаю. Не так давно мистер Калледон был моим женихом. А потом он встретил дочь этих аристократов и решил, что она подходит ему в качестве жены больше, чем какая-то мисс Ловенталь. Думаю, он решил: его тетка, эта надутая снобка, подумает, что я для него слишком проста, а ведь она собиралась завещать ему все свое состояние при условии, что он сделает приличную партию. У меня есть голос, говорят, неплохой. Два года назад я приехала в Англию, чтобы выучить язык и петь в Альберт-Холле. Мы с Марком встретились на корабле, когда он возвращался домой после каникул. Он сразу же влюбился в меня и вскоре попросил стать его женой. После некоторых сомнений я приняла его предложение. Мы были помолвлены, но он попросил меня никому не рассказывать о нашей помолвке, поскольку его старая тетка, которая должна была завещать ему свое состояние, не одобрила бы женитьбу на безродной иностранке, да еще певице. После нашего разговора я поняла, что Марку нельзя верить, а когда постепенно он стал относиться ко мне холоднее и холоднее, я уже не удивлялась. Вскоре он сообщил, что передумал жениться на мне, поскольку встретил симпатичную англичанку, которая и станет его женой. Мне уже было все равно, но очень хотелось хоть как-то его наказать — может, устроить скандал, думала я. Я пришла в его дом сначала просто чтоб заставить его поволноваться, но потом решила все-таки отомстить ему — ведь он так меня обманул! Это бы здорово взбесило Марка — наверняка его любимая тетушка, узнав о неблаговидном поведении племянника, вычеркнет его из завещания. Вот и все. Но я совсем не собиралась его убивать!
Рассказ мисс Ловенталь произвел на нас глубокое впечатление — мы ей сразу поверили.
— Как вы справедливо заметили, полиция, конечно, узнала бы все, что вы нам тут рассказали, уже через несколько часов. И, несомненно, нашла бы неопровержимые доказательства. И теперь вам необходимо лишь доказать, что вы не могли быть в тот день, после полудня, в кафе «Мэтис», — сказал шеф полиции.
