Беспрепятственно въехав в Атеев городок, юный царь роксолан велел встречавшему его у распахнутых ворот местному вождю немедля собрать всех мужей племени на городской площади.

  Отобедав и отдохнув со своими людьми пару часов в доме услужливого вождя, Гатал со свитой и грозной охраной выехал на заполненную оторванными от привычных дел, встревожено переговаривающимися паралатами площадь. Указав притихшим при его появлении скифам на одного из своих молодых спутников, Гатал назвал его царевичем Скилуром, сыном скифского царя Агара. Далее Гатал ломким юношеским баском объявил, что он - повелитель могучих роксолан, и его мать - царица Амага, отдали в жёны царевичу Скилуру свою сестру и дочь - царевну Атталу, и отпустили его домой в Скифию. Окинув повелительным взором изумлённо застывшую площадь, Гатал призвал вождя, скептухов и всех воинов-паралатов присоединиться к войску царевича Скилура, которому однажды выказал своё расположение сам владыка Неба Папай, и помочь ему вернуть отцовское царство.

  На другое утро, вслед за тремя сотнями роксолан царя Гатала, из Атеева городка выступило больше тысячи конных скифов-паралатов, поступивших со своим вождём под начало царевича Скилура, и направились к расположенному ниже по течению Донапра городку Сарбаку - центру соседнего скифского племени катиаров.

  Через месяц, после того, как они объехали одно за другим все восемь живущих на обоих берегах нижнего Донапра скифских племён, под рукой у Скилура было уже около десяти тысяч конных скифов. Настала пора потягаться с дядей Карзоаком за золотую булаву скифских царей.

  Перед въездом в узкую горловину Тафра Гатал с большим сожалением остановил коня и тепло, по-родственному, распрощался со Скилуром и Атталой. Увы! Дальше ему путь был заказан - его связывала данная матери клятва не участвовать в распре между скифами. Когда в начале осени царица Амага, после долгих просьб и уговоров, всё же простила непокорную старшую дочь и Скилура, она поставила обрадованному своей победой Гаталу условие, что ни один воин-роксолан не отправится в Таврику помогать Скилуру и Аттале добывать Скифское царство:

  - Пусть сын Агара ищет себе воинов среди донапровских скифов. Если ему и вправду помогает сам Папай, а не только мой добросердый сын и моя упрямая дочь, то он и без нашей помощи победит Карзоака и добудет себе царство. Чем больше скифы перебьют друг друга в этой войне, тем для нас будет лучше!

  Беспрепятственно миновав узкий перешеек с так и не восстановленной защитной стеной, Скилур повёл своё войско к Неаполю. На левом берегу Пасиака, около крепости Палакий, прикрывавшей с севера скифскую столицу, его встретил дядя Карзоак с примерно таким же по численности войском.

  На той и на другой стороне воины и вожди не горели желанием сражаться друг с другом, а предпочли бы, чтоб их предводители мирно меж собой договорились. Да и сами Карзоак и Скилур не хотели братского кровопролития между скифами. Конечно, если бы со Скилуром пришло и роксоланское войско, Карзоак без спора уступил бы царскую власть племяннику. Теперь же он заявил о своём искреннем желании заключить дорогого племянника и его жену-роксоланку в крепкие родственные объятия и объявить перед всем скифским войском Скилура своим старшим сыном и наследником. Но Аттала посоветовала мужу не доверять коварному дяде, а решить спор с ним за царскую булаву, коль не отдаст её добровольно, по древнему обычаю смертным поединком.

  - Я уверена, что правда и сам владыка Папай на твоей стороне, и ты его одолеешь! - твёрдо, без тени сомнения заявила решительная роксоланка. Да и сам Скилур, раз обжёгшись, не склонен был больше верить в добрые родственные чувства дяди Карзоака.

  Пришлось Карзоаку соглашаться на единоборство со Скилуром. В свои 50 лет он был гораздо сильнее и намного опытнее высокого, тонкого в кости, ещё не успевшего заматереть 18-летнего юноши. Выезжая на ровное поле между двумя войсками, вставшими дружелюбно друг против друга широкими, почти сомкнувшимися на краях полукружьями, Карзоак не сомневался в своей победе, что бы там ни болтали о покровительстве его противнику самого Папая.

  По освящённым традицией условиям поединка бойцы могли иметь любое оружие по своему выбору, кроме лука (для безопасности зрителей). Скилур, хоть и уступал значительно дяде Карзоаку в мышечной массе и мощи, оказался очень ловким и вёртким бойцом. Прожив целое лето среди дикой природы донапровых плавней, он не только неутомимо охотился с луком и коротким копьём, но и ежедневно упражнялся во владении самым разным оружием в паре с Атталой, которая, как и всякая знатная сарматка, с детских лет обучалась боевым навыкам наравне с мальчишками. Аттале всегда нравилось оружие, и кое в чём она даже превосходила Скилура - например, в умении без промаха метать в цель с дистанции ближнего боя ножи, акинаки и боевые двулезвийные секиры на длинных ручках. Не желая ни в чём уступать жене, Скилур всё лето старательно учился у неё этому хитрому искусству, пока не достиг такого же мастерства. И вот теперь это умение решило исход его боя с Карзоаком.

   К разочарованию надеявшихся на яркое, продолжительное зрелище воинов, бой оказался коротким. После того, как Карзоаку в первой же сшибке удалось пронзить копьём скилурова коня, он, победно улыбаясь, устремился с поднятым над головой длинным мечом на ненавистного племянника, застывшего позади бьющегося в смертных корчах коня в оборонительной стойке - с мечом в левой руке и боевой секирой - в правой. Когда Карзоак подскакал почти вплотную, Скилур, казавшийся приросшим от страха к месту, внезапно метнул в него почти без замаха секиру. Широкое стальное лезвие вошло точно между глаз, застряв, будто в древесном стволе, глубоко в черепе. Обливаясь тёмной кровью, Карзоак, как подкошенный, рухнул к ногам победителя под восторженный рёв его воинов, взметнувших в радостном порыве в серое осеннее небо свои копья и мечи. В этих победных криках растворился и ликующий вопль роксоланки Атталы, ставшей в этот миг скифской царицей.

  Вожди, скептухи и воины 14-ти скифских племён Таврики (исключая подвластных боспорскому царю сатавков), как и было заранее договорено, избрали победителя своим владыкой.

  Устроив для слившихся воедино южных и северных скифов возле полуразрушенных стен Неаполя обильный пир за счёт отошедших к нему по закону богатств его поверженного предшественника, Скилур на другой день отпустил донапровских скифов домой за Тафр, по-царски щедро вознаградив их за помощь.

  Было это 55 лет и зим тому назад...

  Правление царя Скилура, сына злосчастного Агара, оказалось для скифов на удивление счастливым. Видно и впрямь ему покровительствовал и помогал во всех его делах сам небесный владыка Папай! Крепко сдружившись с царём роксолан Гаталом и окружив себя мудрыми советниками и помощниками, Скилур со временем восстановил защитное укрепление на Тафре, отстроил заново и гораздо мощнее, чем прежде, стены Неаполя Скифского, подчинил своей власти восемь северных скифских племён, без войны освободив их от дани роксоланам, возродил численность и грозную боевую мощь скифского войска, навязал своё покровительство греческой Ольвии, взявшись защищать её от набегов ближних и дальних варваров, вновь отобрал у херсонесских греков хлебородную приморскую Равнину вместе со всеми расположенными там усадьбами, крепостями и городами Керкинитидой и Калос Лименом, родил не один десяток достойных сыновей и дочерей и совершил ещё множество славных и полезных для своей державы дел, заслужив в народе к концу своей долгой жизни уважительное прозвище Великий.

   9

  Савмаку так и не довелось вновь побывать в стане царя Скилура. После того как он, положив убитого волка у скамьи под дубом в родном дворе, взволнованно рассказал отцу и собравшейся вокруг многочисленной родне о своих необычайных приключениях и искупался в заслуженных похвалах, старший брат Ториксак сказал, что Савмаку не нужно снова ездить в царский стан - он сам отвезёт шкуру волка царевне Сенамотис.