Милой матушке, что их вскормила и от всякой беды защищала,

  Поклонившись, они объявили, что решили пуститься по свету -

  Поискать, где живут ещё люди, и найти среди них тех красавиц,

  Что сердца их от грусти избавят ладным станом и нравом весёлым.

  Лишь вздохнула печально, глубоко змееногая мать, понимая,

  Что мольбой и слезами не сможет удержать сыновей возле дома:

  Коль в груди их огонь разгорелся, и томленье позвало в дорогу,

  Не удержит их мать и цепями - велико, непоборно стремленье

  Сыновей к продолжению рода по веленью владыки Папая!

  Привела тогда мать из пещеры трёх коней, что отец им оставил,

  Из заветного ларя достала сёдла, сбрую, доспехи, оружье -

  Дело мастерских рук Таргитая; сыновьям всё отдать завещал он,

  Когда юность погонит в дорогу их по воле владыки Папая.

  Дорогого отца восхваляя за бесценные эти подарки,

  Братья споро в доспех облачились и на пояс мечи пристегнули,

  Акинаки, точильные камни, не забыли и чаши златые,

  Да повесили слева гориты, в коих луки и стрелы сокрыты.

  Но едва из родимой пещеры возмужавшие дети шагнули,

  Чтобы пасть на коней и в погоню за обманчивым счастьем умчаться,

  Небо чёрная туча накрыла, грянул гром, и на землю с шипеньем

  Три пылающих шара упали, но тотчас буйный ветер развеял

  Набежавшую тучу о скалы, и горячее солнце, как прежде,

  В небесах голубых засияло. Увидали они, что в том месте,

  Где огнём мураву опалило, три вещицы лежат золотые,

  Блеском солнца глаза ослепляя, - ведь небесные стрелы Папая

  На Земле превращаются в злато! Там лежало ярмо золотое,

  Рядом плуг золотой и секира из небесного светлого злата.

  Хоть не видели прежде подобных трёх предметов папаевы внуки,

  И неведомо было для них этих странных вещей назначенье,

  Догадались они, что то дар им в дорогу от Неба владыки.

  Первым старший пошёл, Липоксай, за упавшими с Неба дарами.

  Потянулся рукою к секире - полыхнула златая секира,

  Руку жарким огнём опалила! За ярмом потянулся - оно, запылав,

  Не далось ему в жадные руки. И тогда Липоксай осторожно

  Ручки плуга коснулся - и холодным осталося злато.

  Средний брат Арпоксай захотел взять секиру. Напрасно!

  Пальцы жгучим огнём обожгла ему вмиг рукоять золотая!

  Взяв с земли золотое ярмо, отступил Арпоксай огорчённый.

  Младший брат Колаксай взял без страха златую секиру:

  Для него одного этот дар повелитель Небес предназначил!

  Змееногая мудрая мать объяснила им даров необычных значенье:

  "Суждено породить Липоксаю племена земледельцев, что плугом

  Будут землю рыхлить и земными плодами питаться.

  Арпоксаю ж родить суждено скотарей беспокойное племя,

  Что, кочуя повсюду за стадом, и дома свои возят с собою

  На широких скрипучих телегах, в них запрягши волов

  И ярмо наложив на воловьи покорные выи.

  Племя славное воинов храбрых породит Колаксай,

  От него же завьётся род могучих вождей - повелителей степи:

  Старших братьев потомство их признает своими царями".

  Так сказав, мать велела скакать Липоксаю за солнцем на запад,

  Арпоксаю же путь на восток: скоро встретят они то, что ищут -

  И исполнится воля Папая! Колаксаю же ехать на полдень:

  Долгий путь его ждёт и опасный; много бед испытав по дороге,

  Он невесту найдёт за Араксом - и исполнится воля Папая!

  На прощание крепко обнявшись, поразъехались братья по свету,

  Куда мудрая мать указала, - всё сбылось, как она обещала.

  Одолевши высокие горы, переплывши глубокие реки,

  И бескрайние степи проехав, много бед пережив по дороге,

  Колаксай до Аракса добрался, что течёт меж песков по долине,

  По бесплодным полуденным землям. Жили там бедняки-скотоводы,

  Непрестанно враждуя друг с другом за ту скудную землю и воду.

  Дочь вождя повстречав у Аракса, угодил Колаксай в её сети.

  Воспылав к ней горячей любовью, он, явившись к отцу её смело,

  Обещал научить скотоводов, что за овцами мирно ходили,

  Укрощать скакунов быстроногих, делать хитрую конскую сбрую

  И на спинах коней приручённых налетать на врагов пешеходных.

  Вождь решил, что достойную плату предлагает за дочь незнакомец.

  Всем другим женихам отказавши, хоть и много богатств те давали,

  Отдал вождь черноокую дочку чужаку из далёкого края,

  Полюбив его больше, чем сына. Научившись езде верхоконной,

  Пастухи стали грозною силой. Налетая, как вихрь, из пустыни

  И врага на скаку поражая то копьём, то мечом, то стрелою,

  Они вскоре весь край покорили. А когда старый вождь к праотцам отошёл,

  Колаксая царём без раздумий пастухи в один голос избрали:

  Ведь его к ним привёл сам владыка Папай, и недаром в руке его крепкой,

  Как траву, вражьи головы косит золотая секира Папая!

  Долго правил народом своим Колаксай: обрело с ним богатство и силу

  Прежде бедное, жалкое племя. Когда ж время пришло Колаксаю

  Волей богов с людьми распроститься, он оставил взамен трёх могучих сынов

  - Агафирса, Гелона, Сколота. "Изберите средь них себе сами царя,

  И секиру златую вручите. А меня, как умру, положите в курган

  Слушать тихие песни Аракса". Так отдал Колаксай свой последний наказ

  Перед тем, как умолкнуть навеки. Жизни нить оборвав, улетела душа

  Из остывшего тела на Небо. Ну а бренное царское тело,

  Обрядивши в златые одежды, по завету его схоронили в Земле -

  Почивать вечным сном, слушать вечную песню Аракса.

  И ещё об одном великом скифском герое напомнил Гнур царю Скилуру и его молодому наследнику в предыдущие дни.

  СКАЗАНИЕ О СКОЛОТЕ

  Колаксая, ушедшего к предкам, всем народом оплакав, и тризну

  На могиле богатую справив, золотую секиру Папая

  Скотари Агафирсу вручили - Колаксаеву старшему сыну.

  Может, долгим, и добрым, и славным, агафирсово б вышло правленье,

  Если б жадность и зависть ужами не вползли под шатры старших братьев

  И в сердца ихних жён неразумных ядовитых зубов не вонзили!

  Им покоя никак не давало то, что царь Колаксай, умирая,

  Все богатства свои заповедал неженатому младшему сыну,

  Обделив Агафирса с Гелоном и своих многочисленных внуков.

  Чтоб Сколота сгубить молодого, сговорились коварные жёны

  Объявить, будто тот покусился на семейную честь Агафирса,

  Но Гелона жена, появившись, помешала свершиться насилью.

  Преохотно поверив навету, Агафирс и Гелон присудили

  Молодого Сколота к изгнанью. Сев на верного друга-коня,

  Оскорблённый Сколот ускакал из родного кочевья в барханы,

  Захватив только лук, чтоб стрелою добывать себе пищу в дороге.

  Остальные ж стада и богатства, что отец ему щедрый оставил,

  Агафирс и Гелон меж собою разделили без спора по-братски.

  Но недолго они наслаждались уворованных стад обладаньем:

  Обмануть ведь легко человека, боги ж знают, где ложь, а где правда!

  За изгнанье Сколота безвинно в край пустынный, на верную гибель,

  На народ, Агафирсу подвластный, не замедлило с Неба возмездье.

  Перестал небосвод над Араксом пеленой облаков покрываться,

  Солнце жгло всё сильней год от года почерневшую, мёртвую землю,

  Ветры тучи песка приносили из пустыни в долину Аракса,

  Но ни капли воды не упало на траву с беспощадного Неба.

  И река, что долину питала ледниковой обильной водою,

  Стала быстро мелеть, пропадая в засыпавших долину барханах.

  На земле, превращённой в пустыню, где недавно паслися отары,

  А теперь расплодились обильно пауки, ядовитые гады,

  Скотари стали гибнуть от глада, тщётно богов моля о спасеньи.