- Не знаю, - усмехнулась путешественница. - Не пробовала.
- Хороший совет, Уртекс, - рассмеялся Румс Фарк. - Быть может, я воспользуюсь твоим советом.
- Значит, ты научишь меня держаться в седле? - тут же ухватился за его слова ушлый сын морехода. - Будет лишний повод прийти к нам.
- Как только твой отец купит коня, - пообещал мужчина, поднимаясь. - Вы остаётесь, госпожа Юлиса?
- Да, - кивнула девушка. - Я ещё немного посижу.
- Вакун Длинный советует купить коня у ланалов, - деловым тоном сказал парнишка. - Говорит, у них копыта крепче. А мне больше нравятся атавские лошади. Ты как думаешь?
Ответа кавалериста Ника не услышала. Откинувшись на каменную спинку скамейки, она наслаждалась вечером. Выглянув из-за ската крыши, месяц заливал сад призрачным светом, позволявшим разглядеть даже неровные камни стен. Пахло цветами, негромко стрекотали какие-то насекомые. Ни качки, ни скрипа досок, ни вони от немытых скученных тел. Красота. А тут ещё музыканты заиграли новую, весёлую мелодию. Неплохо живёт консул-мореход-купец Картен. Хотя, вспомнив плавание через океан, девушка подумала, что вряд ли ей захочется поменяться с ним местами. Во всяком случае, на корабль её можно затащить теперь только силой!
Внезапно как-то очень резко навалилась усталость. День оказался слишком длинным. Тело и разум настойчиво требовали отдыха. Интересно, что будет, если она сейчас встанет и тихо уйдёт в свою комнату? Хозяева и гости ничего не заметят? Или обидятся? Нет, рисковать не стоит. Лучше дождаться, когда закончится это мероприятие. Путешественница со вкусом, до хруста в суставах потянулась и направилась в зал. Неожиданно музыка смолкла, а в тишине громко прозвучал незнакомый голос:
- Это стихотворение яснозвучный Грай Вудсток посвятил своему возвращению домой из ссылки.
Снедаемая любопытством, Ника осторожно заглянула в зал. У камина, картинно закутавшись в тёмно-коричневый плащ, стоял немолодой мужчина с венком из листьев на голове. Опустив на широкую грудь пышную бороду, он медленно, словно нехотя, заговорил:
"Дружбы вельмож избегай", - поучал ты в речении кратком:
Эта большая беда все же была не одной.
Дружбы ещё избегай, что блистает чрезмерным величьем,
И сторонись от всего, что восхваляют за блеск!
Так, и могучих владык, прославляемых громкой молвою,
Знатных домов, что тяжки происхожденьем своим,
Ты избегай; безопасный, их чти издалека, и парус
Свой убери: к берегам пусть тебя лодка несёт.
Пусть на равнине удача твоя пребывает и с равным
Знайся всегда: с высоты грозный несётся обвал!
Нехорошо, если с малым великое рядом: в покое
Давит оно, а упав, в пропасть влечёт за собой.
Декламируя, артист, отбросив за спину плащ, то картинно прижимал руки к сердцу, то вздымал их к потолку, то прикрывал ладонями лицо. От чего голос звучал глухо, но очень разборчиво. В заключение он гулко топнул обутой в сандалии ногой и поклонился под одобрительные, хотя и не очень энергичные крики зрителей.
Растроганный Картен вышел из-за стола и собственноручно поднёс ему наполненный до краёв кубок. Быстро осушив весьма объёмистый сосуд, мужчина что-то тихо сказал хозяину дома.
Понимающе кивнув, мореход похлопал его по плечу. Кланяясь, артист заторопился к выходу, но перед тем, как уйти, обменялся парой слов с Приском.
Чтением стихов культурная программа вечера не ограничилась. Из тёмного угла к камину вышел тощий человек в длинном плаще поверх хитона и торжественно провозгласил:
- Господин консул Картен Мерк, господин консул Тренц Фарк, уважаемые гости, Быстрорукий Флук с младенчества учился в Империи у лучших мастеров из далёкой Либрии. И сейчас он покажет вам своё искусство!
Музыканты заиграли новую мелодию. Ещё один сухощавый, смуглый мужчина с бородкой клинышком, одетый в одну набедренную повязку, встав между столами, стал ловко жонглировать кинжалами.
А тот, кто объявил о его выступлении, начал нахлобучивать на голову неуклюжую остроконечную шапку с каким-то дурацким рисунком.
Рабы Картена осторожно втащили в зал деревянный щит в рост человека. Ника уже примерно догадалась, что произойдёт дальше. Обладатель плаща встал рядом, расправив его как крылья птицы, а жонглёр принялся метать ножи, пришпилив края одежды к грубо отструганным доскам. Последний кинжал угодил в шапку. Мужчина рванулся и, как стриптизёр из штанов, выскочил из снабжённого завязками хитона.
Зрители восторженно закричали. Путешественница уважительно покачала головой. Раньше что-то подобное ей доводилось видеть только на экране. Но оказалось, что выступление ещё не закончено. Ассистент, сверкая натёртым маслом мускулистым телом, брал со стола яблоки, подбрасывал их в воздух, а мастер ножа ловко резал их в полёте на равные, ну или не очень равные части.
- А я? - вскричал Уртекс. - Дай, я попробую!
- Пожалуйста, господин Картен.
Мальчик неловко бросил гранат, брызнул сок, четыре дольки упали на пол. Один из рабов тут же подобрал.
- А теперь я! - неожиданно заявила Алия Грок.
Гости и хозяева захлопали в ладоши. Похоже, эта часть представления им понравилась куда больше чтения стихов.
Супруга племянника Картена выбрала абрикос. Но жонглёр и его сумел разрезать напополам. Зрители пришли в восторг так, что никто не обратил внимания, когда Ника заняла своё место. Хозяин дома щедрой рукой отсыпал артистам серебра, после чего они ушли, кланяясь и бормоча благодарности. А гости вернулись к недоеденным блюдам.
Путешественнице опять стало очень скучно. Всё сильнее хотелось спать, голова сделалась тяжёлой, будто налитой свинцом, а веки так и норовили сомкнуться.
Убедившись, что заокеанская гостья способна дать отпор, к ней больше не приставали с глупыми вопросами. Женщины ворковали в своём кругу. Консулы вели политические беседы, полные туманных намёков, понятных только им. Румсом полностью завладел Уртекс, терзая его расспросами о недостатках и достоинствах коней той или иной породы.
Вестакия сурово молчала, время от времени спрашивая уже откровенно зевавшую путешественницу о городах Западного побережья, где той удалось побывать. За весь вечер жених и невеста не сказали друг другу и двух десятков слов. Как же они будут жить вместе с таким отношением друг к другу? Впрочем, дочь Лация Юлиса Агилиса это совершенно не касается.
У Ники едва хватило сил добраться до своей комнаты, где Паули помогла ей раздеться.
На следующий день путешественница бессовестно проспала почти до обеда. В такой постели можно бы поваляться и дольше, но уж слишком много съедено и выпито накануне вечером. А садиться на горшок взрослой девице при дневном свете как-то неудобно.
