Универсальный пулемёт Березина (УБ) в турельном варианте на штурмовике Ил-2

М. Е. Березин

Понятно, что такие «пожарные» меры не могли не вызвать негативный настрой руководства страны в отношении Я. Г. Таубина. Но эти провалы не стали для Таубина последними. Была ещё 37-мм авиационная пушка… Работу над ней Я. Г. Таубин начал в 1938 г. К концу года макетный образец пушки был готов и продемонстрирован представителям Военсовета ВВС. Несмотря на незаконченность конструкции, пушка имела малый для своей мощности вес (около 150 кг) и компактные размеры, чем вызвала к себе интерес со стороны ВВС. В последующие два года ОКБ-16 вело доработку 37-мм пушки в моторном варианте, но официально её разработку поручили Я. Г. Таубину только 4 октября 1940 г. Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об изготовлении опытных образцов вооружения для НКО». В нём указывались и основные требования к орудию: вес 130 кг, темп стрельбы 330-350 выстр./мин, усилие отдачи не более 2 т, питание магазинное на 48 патронов. Срок подачи пушки на наземные полигонные испытания устанавливался не позднее 25 декабря 1940 г., т.е. через три месяца. Но в установленный срок пушка на испытания не поступила. Работа над ней была приостановлена Таубиным для завершения отработки пулемета АП-12,7, ситуация по которому в это время вошла в состояние «клинча». Тем самым в очередной раз выполнение постановления Правительства Таубиным было сорвано. Но и это был не последний удар по его репутации. В середине апреля 37-мм пушку Таубина попытались установить на истребитель ЛаГГ-3, но тут же выяснилось, что она не вмещается в моторный отсек самолёта…

Установить 37-мм пушку Таубина на истребитель ЛаГГ-3, окалось невозможным поскольку она не вмещается в моторный отсек самолёта…

Вот это была уже катастрофа. Все изделия конструкции Я. Г. Таубина (не он один их, разумеется, проектировал, но отвечал за каждое) – 23-мм пушка, 12,7-мм пулемёт и 37-мм пушка, на которые была сделана ставка в оснащении новых боевых самолетов, по тем или иным причинам провалились. На их разработку были потрачены огромные средства и упущено бесценное время, т.к. промышленность отвлекалась на подготовку выпуска недоработанных образцов. За это кто-то должен был ответить, и личность виновного не требовалось долго искать. В ночь с 15 на 16 мая 1941 г. Я. Г. Таубина и его заместителя М. Н. Бабурина арестовали по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных УК РСФСР ст. 58-1а, 58-7, 58-8 и 58-11.7 В тот же день – 16 мая 1941 г. вышло Постановление Политбюро «О пушечном вооружении авиации», которым отменялась программа выпуска пушек Таубина, а на вооружение ВВС принималась пушка Волкова и Ярцева. Но развернуть массовое производство ВЯ в мирное время, к сожалению, не удалось – до начала войны осталось чуть больше месяца…

28 октября 1941 г., когда немцы стояли у ворот Москвы, в поселке Барбыш Куйбышевской области Я. Г. Таубин был расстрелян. Его заместитель М. Н. Бабурин, осуждённый по тому же делу на 5 лет заключения, умер в лагере 30 августа 1944 г. Готовые пушки МП-6 тоже «репрессировали» – те из них, которые были поставлены в ВВС, на основании приказа НКАП от 21.05.1941 подлежали отправке на заводы-изготовители. Но пушкам Таубина всё же удалось поучаствовать в войне. Распоряжением ГКО №101 («Об использовании авиационного оружия по противовоздушной обороне городов») от 11 июля 1941 г. НКВ Д. Ф. Устинову предписывалось все 400 шт. хранящихся на заводах пушек МП-6 укомплектовать установками и зенитными прицелами и двумя партиями по 200 штук к 10 сентября 1941 г. передать ГАУ для укомплектования ПВО городов. Выполняя Распоряжение, в ЦКБ-14 для них спроектировали упрощённую установку (конструктор – Н. Ф. Токарев). В конце октября 1941 г. некоторое количество этих установок участвовало в отражении налётов вражеской авиации на Тулу. На этом боевая биография изделий Таубина завершилась. На много лет на упоминание о них было наложено негласное «табу». Ни одного образца пушки МП-6 до настоящего времени, похоже, не сохранилось – обнаружить их не удалось, хотя поиск шёл по всем оружейным организациям России.

Н. Ф. Токарев

После смерти Сталина Постановлением Прокуратуры СССР от 20 декабря 1955 г. дело по его обвинению Я. Г. Таубина было прекращено за отсутствием состава преступления. Итак, доказано – преступления Таубин не совершал. Так, значит, и вины не было? Формально – да. Но что-то внутри не даёт произнести это «да» твёрдо… Нам, нынешним, сложно судить дела людей той эпохи – и обвиняемых, и обвинителей, ибо жили они во время неведомого нам уровня ответственности перед страной. Пусть лучше оценку дадут их современники. Первой приведу цитату из воспоминаний Б. Л. Ванникова. «Особенности тех лет, когда решения по важным технологическим вопросам подчас вырабатывали некомпетентные в них инстанции, и лишь на основании тех или иных обещаний, способствовали тому, что некоторые конструкторы пушек из желания «выдвинуться» становились на путь, который наносил ущерб делу и был опасен для них самих. Так получилось и с конструктором Таубиным, разрабатывавшим одну из конструкций 23-миллиметровой авиационной пушки. […] Эта пушка была лучшей […] если бы Таубин не пожелал преждевременно «блеснуть» не только достигнутыми успехами, но и такими, которых у него не было. Он же поступил именно так, объявив заниженные вес, габариты и силу отдачи пушки и добившись тем самым выдвижения своего проекта на первый план. […] Сами недочёты устранялись наскоро. Таубин руководствовался при этом главным образом так называемой «конструкторской интуицией», не изучал и не анализировал причины своей неудачи, и его попытки выполнить обещанное не имели успеха» (7). Ванников описывает причину провала таубинской пушки обтекаемо, признавая, что был её сторонником и из-за этого пострадал (с 7 июня до 20 июля 1941 г. находился под следствием). Но есть такие свидетели, кто своих чувств по поводу вины Таубина не скрывал. Самую жёсткую оценку ему дал В. Н. Новиков: «…А вообще он виноват полностью, и я считаю, что из-за него много летчиков погибло. Потому что если бы он не мешал, Березин, Волков и Ярцев сделали бы хорошую пушку гораздо раньше. И мы смогли гораздо раньше перевооружить самолеты на более мощное вооружение. Он задержал это дело как минимум на полгода. Я лично считаю, что посадили Таубина за прожектёрство и обман – правильно сделали. А то, что расстреляли, наверное, неправильно. Все-таки он молодой был – 30 с чем-то лет. Ну чего стрелять? Но, правда, суд приговорил к расстрелу…» (9).

Эта статья рождалась тяжело. Речь ведь шла о судьбе конкретного человека, ставшего жертвой не только особенностей эпохи, в которой жил, но и собственных амбиций, присущих любому творческому человеку во все времена. Процесс творения трудно поддается планированию, но особенность творчества конструктора состоит в том, что он должен выдать «на-гора» технический объект с определёнными свойствами в строго установленный срок. В случае неудачи ссылки на то, что «я не смог придумать» не проходят. Конструктор должен, обязан довести начатое дело до требуемого результата, ибо это картину в случае неудачи можно выбросить, и никто, кроме автора, не загрустит. А если не удастся работа конструктора, то будет дезорганизована работа смежных организаций, а иногда и целых отраслей промышленности. Ещё более тяжёлыми будут последствия провала разработки, если она ведётся накануне войны. В этом случае пострадают, а точнее – погибнут тысячи людей, не получивших нужного оружия. Тогда, перед войной, Красной Армии повезло, что в стране нашлись Волков, Ярцев и Березин, создавшие надёжные образцы авиационного оружия, дублирующие неудачные изделия Таубина, и их удалось подготовить к серийному производству в мирное время. Страшно подумать, что могло получиться иначе…