Встает и начинает ходить по комнате,

пиная попавшие под ноги бутылки. Диана встает.

Д И А Н А. Ты извини, мне не надо было приходить...

Э Р И К. Да ладно, что теперь поделаешь-то?..

Д И А Н А. Может, мне уйти ?

Э Р И К. Не надо... Не надо извиняться за то, что дано природой...

Д И А Н А. Что ?

Э Р И К. Да так...

Эрик останавливается и без сил падает на стол.

Диана продолжает в нерешительности стоять

посреди комнаты.

Д И А Н А. Может быть, я могу чем-нибудь помочь... Эрик ?

Э Р И К. Вряд ли... (Пауза.) Только не уходи...

Д И А Н А (садится на стол). Я не уйду, Эрик...

Э Р И К. ...и не надо давать обещания, которые можешь не исполнить.

Д И А Н А. Хорошо... Тогда, может быть, ты чтонибудь расскажешь?.. Или я тебе...

Э Р И К. Лучше я тебе, а то я усну...

Д И А Н А. Я слушаю, Эрик...

Эрик ничего не говорит - кажется, что он уснул, но...

Но похоже, он просто чего-то ждет.

И вдруг...

Откуда-то издалека появляется музыка,

поначалу довольно спокойная,

но с каждой минутой все более таинственная

и немного мрачная - она становится

аккомпанементом для тихого спокойного голоса Эрика.

Э Р И К (продолжая лежать на столе). Это было очень давно...так давно, что я не помню, когда это было... Наверное, в детстве... Да-да именно в детстве. Я был таким веселым задорным мальчуганом в красных шортиках, в красной рубашке с короткими рукавами и в кепке - в моей любимой клетчатой кепке. Как сейчас помню - серая клетка, черная клетка, серая клетка, опять черная, и только на самом краю одна маленькая белая клеточка... Куда бы я ни пошел, я всегда надевал эту кепку; и большим несчастьем для меня были дождливые или морозные дни, когда мои родители надевали на меня черную, ужасно неудобную шерстяную шапку с большим мохнатым помпоном на макушке. Но тот день был, наверное, самым солнечным днем в моей жизни, а значит - на мне была моя любимая клетчатая кепка. Не знаю, зачем, но мои родители решили свозить меня за город. Мы сели в какой-то огромный автобус и вскоре оказались посредине чудесного леса со всеми его прибомбасами - березками, цветочками, ягодками... Меня же больше интересовали птицы... Да-да, птицы, не знаю, почему, но они какимто образом завораживали меня... Может быть, потому, что были единственными живыми существами рядом со мной...

Д И А Н А. А родители ?..

Э Р И К. Подожди. Не перебивай меня.

Д И А Н А. Хорошо, извини...

Э Р И К. Родителей по какой-то причине рядом не было - то ли я куда-то убежал, то ли они где-то задержались, короче говоря, кто-то из нас сделал что-то не так, и я остался один. Со мной были только птицы... Они летали надо мной, что-то там пели под ухо, щебетали, мне даже казалось, что они со мной говорили... Но так как я не понимал, они вскоре замолчали... Но зато я, видимо испугавшись одиночества, начал трещать без передыху - я спрашивал одно, другое, третье, но птицы молчали, они не обращали на меня внимания. Тогда я стал их упрекать, упрекать в их глупости, безрассудстве, жестокости ко мне. Я кричал на них, ругал их, обзывал всеми известными мне словами... Мне хотелось их ударить посильнее, сломать им крылья, выдавить глаза и так далее и тому подобное... Так продолжалось довольно долго, пока они вдруг все не исчезли. Их просто не стало...

Дина ? Ты слышишь меня?

Д И А Н А. Да-да, я слушаю.

Э Р И К. Их просто не стало, Дина... Они просто исчезли почти также, как и мои родители...

Д И А Н А. Что же было потом ?..

Э Р И К. Потом? Потом была поляна... Какая-то странная поляна... С виду там все было прекрасно - свежая трава, чудесные цветы, колючая хвоя под ногами, неимоверно чистый воздух... Там был даже огромный дуб - такой огромный, что заслонял собой полнеба...

(Пауза.)

Но там не пели птицы

они были, но почему-то молчали...

Они все сидели на этом огромном дубе и смотрели, смотрели на меня... Своими маленькими черными глазками... Неотрывно и совершенно молча... Представь себе, сотни глаз - и все смотрят на тебя... Не отрываясь... И ужасно тихо, так тихо, что я слышал свое собственное дыхание... И собственный шепот... Мне было страшно, Дина_ Просто страшно...

Д И А Н А. Это был сон ?..

Э Р И К. Я уже и не знаю... Наверное... Но только с тех пор я больше всего боюсь одиночества...

Д И А Н А. Спи...

Э Р И К (засыпая). Пожалуй... Мне пора отдохнуть...

Д И А Н А. Спи, я буду рядом.

Э Р И К (сквозь сон). Ты ведь тоже уйдешь... Я знаю...

Д И А Н А. Спи спокойно, Эрик, я тебя не оставлю...

никогда...

никогда...

Свет постепенно исчезает...

Но музыки как бы уже нет - есть только какие-то

отдельные звуки и голоса

на фоне быстро нарастающего гула...

Но и он длится недолго...

Все исчезает,

только где-то вдалеке слышен

шелест летящих птиц, но и этот звук вскоре

растворяется в тишине...

Тихо

и пусто...

птицы улетели...

улетели навсегда...

= С Н О В А У Т Р О =

Комната в том же состоянии, что и раньше...

Ничего не изменилось, только стало очень тихо...

...и только один Эрик лежит неподвижно на столе...

Руки его свисают вниз, в одной руке - бутылка...

Ничто недвижимо...

Все тихо... Все спокойно...

Все в покое...

Но вскоре Черный,

сидящий до этого неподвижно,

встает и подходит к столу.

Он останавливается рядом с Эриком и

как будто разглядывает его.

Это длится недолго - вскоре

Черный поднимает с пола цветок и,

положив его на грудь Эрика,

тихо уходит.

И в тот самый момент, когда Черный исчезает,

бутылка из руки Эрика

с шумом падает

и

разбивается вдребезги...

Начинает играть довольно спокойная,

и в то же время ужасно грустная и печальная музыка...

Кажется, она никогда не кончится,

но нет...вот и конец...

Все затихает...

Темнеет...

Но вскоре свет появляется вновь.

И на этот раз в комнате стало намного светлее,

чем обычно - свет как будто

заново родился...

Может, потому, что комната - пуста...

В комнате нет никого...

От Эрика остался только маленький цветок,

лежащий на столе...

Один...

Маленький...

Цветок...

Тихо...

...только где-то слышен шепот ребенка...