Он ушел такой обиженный – она действительно поступила жестоко. С другой стороны, Трейси тоже оскорбилась. Неужели она в самом деле заслуживает наказания за то, что любит в Нике свободный дух? За то, что считает его обаятельным и веселым, даже когда он ведет себя несносно? За то, что всегда встает на его защиту?

Родители Трейси давно умерли, но они тоже всегда были на ее стороне, в особенности отец, хотя, будучи ребенком, она никогда не давала им повода для беспокойства, не переступала черту, не устраивала неприятностей в школе.

«Я была образцовой “хорошей девочкой”. И посмотрите, чем обернулась моя жизнь».

Вполне вероятно (что бы там ни говорил Блейк Картер и все прочие), повзрослев, Ник может стать миссионером или социальным работником. Мальчик-бунтарь вовсе не обязательно превращается в мужчину-бунтаря, правда ведь?

И все-таки не следовало говорить Блейку те слова. Она сразу же перед ним извинится, как только он привезет Ника домой, и поблагодарит за сегодняшний вечер.

Трейси взглянула на часы – 22:15. Уже очень поздно. Большинство ресторанов в Стимботе закрываются в девять вечера. Трейси представила себе, как Блейк, устроившись в кабинке ресторана, разглагольствует перед Ником на тему моральной ответственности до тех пор, пока уши бедного мальчика не свернутся в трубочку.

Надеюсь, с ним все в порядке!

В парадную дверь заколотили, прервав ее размышления. Вернулись! Должно быть, Блейк забыл ключи. Трейси метнулась к двери, а когда распахнула ее, прежде всего заметила мигалку патрульной машины, освещавшую темноту то синим, то белым, затем уставилась на стоявших перед ней двух полицейских.

– Миссис Шмидт?

– Да, – едва слышно ответила Трейси.

Один из копов снял фуражку и посмотрел на нее так, что у нее подкосились ноги.

– Боюсь, произошел несчастный случай.

«Нет, этого не может быть!»

– Похоже, автомобиль мистера Картера слетел с дороги около Кросс-Крика.

«Нет, нет! Блейк очень осторожный водитель».

– Мне очень жаль, миссис Шмидт, но он скончался на месте.

Трейси вцепилась в дверной косяк.

– А Ник? Мой сын?

– С вашим сыном все в порядке. Его отвезли в больницу. Медицинский центр «Ямпа-Вэлли».

Ноги у Трейси подкосились: Блейк мертв – ее Блейк, ее скала! – но в тот миг она испытала только облегчение. Ник жив! Стыдно признаться, но это единственное, что имело значение.

– Его пришлось вырезать из автомобиля, но он в полном сознании сам дошел до «Скорой помощи». Если хотите, мы вас к нему отвезем.

Трейси молча кивнула и направилась к патрульной машине, спотыкаясь в снегу, как зомби.

– Может, накинете пальто, мэм? – предложил коп. – Сегодня очень холодно.

Но Трейси его не услышала и холода не почувствовала.

«Я иду, Ник. Иду, мой родной!..»

В медицинском центре «Ямпа-Вэлли» Трейси Шмидт все знали – она была одним из самых щедрых местных спонсоров, поэтому медсестра сразу же проводила ее в палату к Нику. К огромному облегчению Трейси, Ник был в сознании.

– Привет, мам.

Лицо у сына было все в ссадинах и синяках, нижняя губа дрожала. Трейси крепко прижала его к себе, словно боялась отпускать, и он заплакал.

– Блейк умер…

– Я знаю. Знаю, родной. Ты помнишь, как это произошло?

– Не очень, – всхлипнул Ник. – Блейк сказал, нас кто-то преследует. Вроде бы женщина.

– Какая женщина? – Трейси нахмурилась. – Почему он так решил?

– Не знаю. Я ее толком не видел. Но вроде бы Блейк немного отвлекся. Сначала мы ехали, а потом…

Ник разрыдался.

– Ш-ш-ш. Все будет хорошо, Ники, я обещаю.

Погладив сына по затылку, Трейси ощутила под ладонью шишку величиной с куриное яйцо и, приказав себе не паниковать, спросила:

– Ты себя нормально чувствуешь?

– Вроде да, только голова кружится и хочется спать, а врачи то анализы делают, то обследование какое-нибудь…

– Вот и славно, – весело отозвалась Трейси. – Ты отдохни немного, а я пойду поищу твоего доктора и узнаю, что к чему.

Далеко идти не пришлось. Доктор Нейл Шеридан уже шел по коридору ей навстречу, когда она закрывала за собой дверь палаты Ника. Трейси познакомилась с этим доктором на благотворительном мероприятии по сбору средств для больницы, которое они с Блейком посетили прошлым летом. Помнится, она была тогда в красном бальном платье и с бриллиантовыми сережками, подаренными Джефом в день свадьбы. Блейк сиял от гордости за нее, хотя все вокруг точно знали, что они не пара. Теперь казалось, что это было в другой жизни.

– Миссис Шмидт?

– Я нащупала шишку, – выпалила Трейси, – у него на голове. С ним все в порядке?

– Боюсь, что нет, – мрачно ответил доктор Шеридан.

Все внутри Трейси оборвалось, будто она ехала в лифте, и кто-то внезапно перерезал кабель.

– Что? Что вы хотите этим сказать?

– Необходима операция, причем срочно.

Трейси, не понимая, моргнула. На том торжестве, припомнилось ей, доктор Шеридан показался ей красавчиком, а сейчас омерзительным, как сам дьявол. Зачем он говорит такие ужасные вещи?

– Вот бланки согласия на операцию.

Трейси непонимающе посмотрела на доктора, потом на бланки, которые он совал ей под нос, и, запинаясь, пробормотала:

– Но мы с ним разговаривали только что…

– Да, такое случается. Травмы головы подобного рода не всегда проявляются сразу, порой проходит несколько часов.

– Но он ведь хорошо себя чувствовал! – не желала верить его словам Трейси. – Он почти здоров…

Доктор Шеридан положил ладонь на руку Трейси.

– Нет, миссис Шмидт. Мы провели обследование. Ничего хорошего. Мне жаль. Шишка, которую вы нащупали, – результат обширной травмы головного мозга. Это огромное везение, что он не погиб на месте.

Трейси покачнулась, едва не потеряв сознание.

– Пока еще есть шанс на выздоровление, – сообщил доктор. – Однако без операции ваш сын умрет.

На губах Трейси сформировалось слово «нет», но наружу не вырвалось ни звука.

– Простите, что я вынужден говорить вот так прямо, поскольку время не на нашей стороне. Нужно, чтобы вы подписали эти бланки, миссис Шмидт. Прямо сейчас.

Трейси уставилась на ручку в своей руке. В горле пересохло. Она попыталась сглотнуть, но не получилось. Оглянувшись, Трейси увидела неестественно высокую медсестру, вошедшую в палату Николаса. Ее грязные кроссовки оставили на чистом больничном полу следы. Трейси уставилась на эти пятна, пытаясь осознать реальность, так как то, что говорил доктор Шеридан, реальным не было. Не могло быть.

«Это всего лишь розыгрыш. Ужасный, но розыгрыш. Когда я напишу этой ручкой свое имя, мне в лицо брызнут водой, и все начнут хохотать».

– Вот тут.

Доктор Шеридан показал на строчку внизу страницы, и Трейси нацарапала свою фамилию.

– Спасибо. Мы подготовим его к операции немедленно.

– С ним… все будет хорошо? – прохрипела Трейси, с ненавистью ощутив страх в своем голосе. – После операции? Вы же сможете его вылечить, правда?

Доктор Шеридан посмотрел ей в глаза.

– Мы поймем это, когда начнется операция, потому что снимки не дают полной картины.

– Но…

– Я обещаю сообщить результаты сразу же, как только мы закончим, миссис Шмидт.

И он ушел.

Трейси сидела перед операционной и молилась. Она не верила в Бога, но все равно пыталась заключить с ним сделку: «Пусть он выживет, и я сделаю для тебя все, что угодно. Забери лучше меня, а он пусть выживет…»

Если бы только она не затеяла ту идиотскую ссору с Блейком! Он всегда был таким осторожным водителем. Неужели он отвлекся, потому что все еще злился на нее?

Нельзя было позволять ему везти Ника в город. Нужно было дать ему успокоиться.

Все это бесконечно крутилось в голове у Трейси. «Что, если бы я отправила Ника в его комнату, а не на ранчо? Что, если бы его повезла обедать я, а не Блейк? Что, если бы они поехали домой другой дорогой?» И в конце концов, Трейси вообще утратила способность мыслить. Окончательно измучившись, она опустила голову на руки. Если бы Блейк сидел рядом и держал ее за руку! Но Блейка Картера больше никогда не будет рядом. Блейк мертв, ушел навеки, а у Трейси не нашлось ни секунды, чтобы его оплакать: Ник заполнял каждый атом ее существа.