С другой стороны, именно Уорделл Помрой настаивает на научной чистоте проекта. «Дилетант едва ли способен представить, что можно наблюдать сексуальную сцену и не испытывать ни желания, ни возбуждения, ни отвращения или что там диктуют зрителю его моральные установки, – пишет он в своей книге «Доктор Кинси и Институт сексологических исследований». – Мы не испытывали никаких эмоций… Лично я не помню, чтобы хоть на миг ощутил сексуальное возбуждение, когда наблюдал сцены соития, и я уверен, что то же самое в полной мере относится и к Кинси…»
Чтобы быть честным по отношению к Кинси, следует сказать, что мужчины-геи были далеко не единственной специфической группой, которую он привлекал к исследованиям. Он наблюдал людей с заиканием, людей с ампутированными конечностями, с парализованными ногами и даже с церебральным параличом. Кинси хотел охватить весь спектр человеческой сексуальности – и не только. Он верил, что эти люди могут кое-чему научить нас в вопросах физиологии секса. И он был прав. Эти группы обратили внимание Кинси и всего научного сообщества на сложную и важную роль центральной нервной системы в сексе и воспроизводстве. Кинси заметил, что заики в приступе сексуального возбуждения могут на время исцелиться от своего недуга. Сходным образом временно пропадают фантомные боли в ампутированных конечностях. Снимаются даже мышечные спазмы, характерные для церебрального паралича. Кажется, что физические недостатки исчезают[11]. Организм идет к единственной цели, назначенной ему природой, – зачатию, сохранению генов, а все остальное вторично. Внешние раздражители утрачивают значение: слухом не улавливаются шумы, исчезает периферийное зрение. Этим иногда пользуются проститутки, работающие в паре с карманниками. Когда клиент распаляется, вор появляется из темноты и обшаривает его карманы так же спокойно, как если бы он был без сознания.
Самый драматический пример этого изменения биологической приоритетности – вызванное сексуальным возбуждением безразличие к боли и физическому дискомфорту. Какие бы недомогания вас ни мучили, в процессе хорошего секса все хвори куда-то пропадают. Простуда и мышечные боли, провозглашал Кинси, на время перестают вас беспокоить. Не имеет значения экстремальная температура, что оказалось очень кстати для пар, занимавшихся сексом в мансарде Кинси, где было в зависимости от времени года очень жарко или же очень холодно. Очень кстати пропадает рвотный рефлекс даже «у тех, кто сильно ему подвержен, когда предмет глубоко вводится в ротовую полость». (Ха-ха, предмет!)
Для изучения рамок этого феномена Кинси наблюдал и фиксировал на пленку садомазохистский секс. Это можно понять и все-таки вызывает у читателя некоторый неприятный осадок. «Данные экспериментов» Кинси указывают, что возбуждение может делать человека «менее чувствительным к тактильной стимуляции и даже к резким ударам и значительным повреждениям». Если есть порезы, пишет он, они меньше кровоточат. В его описании экстремальных температур фигурируют сигаретные ожоги. Кинси подчас умалчивает о происхождении этих физических повреждений, но чаще он прямодушен: «При флагелляции [порке] или других типах садомазохистского поведения реципиент может подвергаться жестокому наказанию, не отдавая себе отчета, что происходящее с ним – далеко не мягкая тактильная стимуляция». Разумеется, это большое облегчение для всех, кто читал сноску о зубной щетке на странице 31.
В 1945 году Уильям Мастерс начал собственные исследования физиологии секса. Кинси тогда подвергался гонениям со стороны консерваторов. Фонд Рокфеллера, отчасти финансировавший работу Кинси, попал в поле зрения Конгресса. Началось расследование. В результате фонд отказался от финансирования проекта; Кинси умер менее двух лет спустя.
Учитывая политический климат, такой проект был очень смелым шагом со стороны Уильяма Мастерса – тогда гинеколога в университете Вашингтона в Сент-Луисе. Предполагалось, что это будет большое (около 700 участников) вполне легальное исследование сексуального возбуждения и оргазма, проводимое посредством наблюдений. Разумеется, получить разрешение и финансирование для подобной авантюры, какой она представлялась в 1954 году, было все равно что сделать это… ну, скажем, в 2007 году. Разумеется, Мастерс всеми силами постарался представить себя объективным и морально устойчивым ученым. Его сотрудница и союзница Виржиния Джонсон помогала отражать обвинения в непристойности (хотя, как говорил Мастерс, она была приглашена главным образом как своего рода «переводчик» – чтобы помочь ему понять женский субъективный сексуальный опыт). Если Кинси активно разыскивал людей, выходящих за рамки «общепринятого» с позиций американских воззрений, то Мастерс намеренно отсеивал «всех индивидов с социосексуальными отклонениями». (Его команда наблюдала геев и лесбиянок в лабораторных условиях, но не использовала их в проекте.) Все 276 пар, пришедших в его лабораторию, были гетеросексуальны и состояли в браке. Большинство из них работали или учились в университете. Работа проводилась под патронажем Фонда исследований по репродуктивной биологии – никаких упоминаний о сексе – и проходила в лабораторных условиях, среди научных инструментов и профессионалов в белых халатах.
И тем не менее суть неизменна: пары, вступающие в половую связь перед кинокамерой. Мужчины и женщины, мастурбирующие в присутствии других мужчин и женщин. Мужчины, тщательно изучающие – непосредственно или на экране – гениталии женщин в оргазме. Более того, здесь были проститутки для производственных испытаний. Мастерс и Джонсон опросили 145 работников сексуальной сферы и выбрали из них лучших в профессии – восьмерых женщин и троих мужчин «достаточно умных, имеющих разнообразный опыт в проституции, умеющих доступно излагать свои мысли и… склонных к сотрудничеству». Они должны были спуститься в лабораторию и помочь ученым отшлифовать технику исследований. Кинси избегал использовать женщин-проституток для наблюдений, поскольку, по его словам, они с готовностью и весьма убедительно имитировали оргазм[12].
Мастерсу же незачем было волноваться по этому поводу: к его подопытным подсоединяли приборы, измеряющие сердечный ритм и кровяное давление. По сути дела, детектор лжи. Сердечный ритм и кровяное давление, как выясняется, самые надежные индикаторы состояния организма и они не лгут.
В 1966 году Мастерс и Джонсон издали отчет по проекту «Сексуальные реакции человека», который разросся в книгу. Медицинские журналы отказались печатать работу, назвав ее порнографической. «Наша почта разбухла от возмущенных откликов, – вспоминал Мастерс во время беседы на встрече Сексологического общества в 1983 году. – Следующие полтора года мы нанимали дополнительно секретарей… которые просто отвечали на эти письма…»
Наконец злоба поутихла, а книга разошлась и стала бестселлером и классикой жанра. Трудно сказать, что стало этому причиной – одеяние формальной науки, которым Мастерс так усердно прикрывал свою работу, или просто тот факт, что времена изменились – 1966 год очень далек от 1954-го.
К сожалению, покров науки облегает так плотно, что книга под ней задыхается. Испытуемая пара – это «взаимодействующие элементы». Оргазм редко называется просто оргазмом, а обязательно «оргазменной фазой» или «оргастическим сбросом сексуального напряжения». Женщина, испытавшая оргазм в половине случаев соития, «получает 50 % оргастического результата». Порнография называется «стимулирующей литературой», а если она не срабатывает – это «отсутствие эрективного результата».
Если же продраться через этот профессиональный жаргон и туманные рассуждения, обнаружится незаурядная основа исследования. Кинси – и все прочие ученые более раннего периода – упустили много интересного, происходящего промеж женских ног. Возьмем, к примеру, половые губы. Их не брали в расчет и игнорировали, считая просто упаковкой. Кинси отрицал роль больших половых губ в процессе соития. «Нет никаких доказательств, что от них есть какая-либо польза», – утверждал он. Мастерс и Джонсон заметили, что они все-таки участвуют в деле. В то время как другие места набухают во время возбуждения – из-за сильного прилива крови к тканям, – большие половые губы становятся более тонкими и плоскими. К тому же они отодвигаются от «вагинального отверстия»[13]. Мастерс предполагал – в характерной манере с наукообразными словами, – что это может быть «непроизвольная нейропсихологическая попытка устранить все внешние преграды на пути к предвкушаемому процессу введения». Они открывают путь для большого парня.
