Макс чуть смущенно улыбнулся:
— Прости, Принцесса, я голоден тобой…
Марина ответила Максиму чистым, ясным взглядом.
По громкой связи попросили пристегнуть ремни перед взлетом.
Макс с сожалением отстранился от любимой женщины, усадил ее на ложе, пристегнул ремнем, затем сел напротив, пристегнулся, поместил на столик между ложами руки ладонями вверх. Марина вложила в его горячие ладони свои прохладные пальчики…
После взлета и пожеланий счастливого полета, Макс отстегнул себя и Принцессу, мягко принудил ее встать и они снова заключили друг друга в объятия.
Взаимная нежность закончилась близостью…
Потом они по очереди привели себя в порядок в крохотном санузле, надели домашнюю одежду из белой индийской ткани, снова сели на свои ложа и Максим опять взял руки Принцессы в свои, нежно поласкал ее пальчики.
— Принцесса, я давно хотел рассказать тебе о себе, но всегда что — то мешало этому…
— Я слушаю тебя, Максим…
Макс немного помолчал, его глаза заполнила боль:
— До десяти лет у меня было вполне счастливое детство. Родители работали на оборонном заводе и каждый отпуск вместе со мной проводили на море — в Ялте, в Сочи, в Керчи или Одессе. Наверное плавать я научился раньше, чем ходить… У меня не было бабушек и дедушек. Отец и мать никогда не говорили о своих родителях. Скорей всего они были детдомовцами…
После развала Союза отец и мать остались без работы. Обесцененные сбережения быстро закончились. Отец устроился грузчиком на рынок, мать мыла полы в частном магазине… И оба начали пить… Постепенно они перестали заботиться обо мне. Иногда я оставался голодным. В школу я ходил в том, что отдавали соседи. Меня жалели и подкармливали женщины из школьной столовой…
Сколько себя помню — я очень любил читать. Но с развалом Союза библиотеки закрылись, а люди стали почему — то выкидывать свои книги на свалки. И я стал часто бывать там. Я приносил домой не только художественную литературу, но и техническую и научную. И все прочитывал… Во время каникул я все чаще оставался голодным и стал подбирать на свалке еду… Кроме меня там обитала масса бомжей, но они почему — то сторонились меня, даже близко не подходили… Как ни странно, несмотря на жуткую антисанитарию, я умудрялся не болеть…
Когда мне исполнилось тринадцать с половиной лет, я нашел на свалке свой первый компьютер — двести восемьдесят шестой айбиэм. В абсолютно рабочем состоянии. Я быстро разобрался в нем, так как к тому времени изучил массу литературы по компьютерам… Сначала было противно, но надо было выжить и я за деньги стал обучать работе на компьютере сверстников, старшеклассников и даже взрослых…
Я больше не голодал. Чтобы родители не пропили компьютер, в дверь своей комнаты я поставил замок…
Беда пришла с неожиданной стороны — отец и мать начали курить. Они курили, а я, вдыхая табачный дым, задыхался, почти теряя сознание. Хуже того, мой организм стал реагировать на табачный дым и на улице. Жизнь превратилась в кошмар. У меня были деньги, я сменил компьютер на более совершенный, но я был еще подростком и не мог снимать для себя жилье…
Наравне с чтением и плаванием я очень любил собирать разные красивые камешки. Я нашел на свалке много книг по геологии, минераловедению, по эксплуатации рудных месторождений, поэтому после окончания школы с легкостью поступил в горную академию. На первом же вступительном экзамене я познакомился с Пашей Смирновым. Мы подружились. Я рассказал ему свою историю. Паша остался без родителей в раннем детстве, его вырастил дед. Переговорив с дедом, Павлик предложил переехать к нему, помог мне перевезти книги и компьютер.
Я забирал из отчего дома вещи и у меня было такое чувство, что я больше туда никогда не вернусь. Через два месяца мои родители задохнулись в дыму во время пожара от незатушенной сигареты. Квартира почти не пострадала — соседи во время вызвали пожарных… Паша организовал похороны. Я не стал провожать родителей в последний путь и никогда не был на их могиле. Они стали мне чужими, когда стали забывать о моем существовании…
Вскоре умер дед Павлика — не проснулся утром, хотя не пил и не курил. Похоронив деда, Паша предложил продать обе квартиры и начать свой бизнес. Я согласился. Мы открыли магазин компьютерной техники, наладили поставки и продолжали учиться…
Бизнес процветал и расширялся. Павлик почувствовал себя мужчиной — предложил поискать красивых и умных девушек на курсах бальных танцев. К девочкам я был равнодушен, но «заболел «бальными танцами. Я много и с удовольствием танцевал, параллельно ходил в бассейн…
Пашу убили за отказ платить «откат», когда мы учились на третьем курсе… Он забыл в квартире, что мы снимали, ключи от машины, позвонил по мобильнику, чтобы я бросил ему ключи через окно… Я подошел с ключами к окну, но не успев открыть его, услышал негромкий хлопок. Паша упал рядом с машиной, на снегу, рядом с его головой, стало расползаться красное пятно. Несмотря на грозившую мне опасность, я вышел на улицу, где вокруг Паши начали собираться любопытные и я услышал, что мой друг мертв.
В последний путь Пашу проводили и предали земле сотрудники нашей компании. Я сменил квартиру и оставил учебу. После убийства Павлика я понял почему он настоял на том, чтобы все активы были оформлены на мое имя. К тому времени на моем счету уже было несколько удачных биржевых операций…
Уйдя в тень, я обдумал план мести криминалу, решил сыграть на их жадности и азарте. В результате хорошо подготовленной и удачно проведенной биржевой игры мои активы увеличились до двухсот миллионов долларов — в деньгах и ценных бумагах…
Вскоре, на выходе из банка, я столкнулся с Санниковым. Ему как раз отказали в работе.
— Я беру вас на работу, — сказал я ему…
Сан Саныч стал не только моим охранником, но и наставником, другом, почти отцом… Он предложил мне ограничить контакты с внешним миром, чтобы я меньше задыхался от табачного дыма, предложил заняться единоборствами и стрельбой, а так же пригласил ко мне известного аллерголога профессора Вершинина. Доктор достаточно долго пытался лечить меня, применяя свои новые методики, но результата не было. Он стал лечить меня как астматика.
Приняв преднизолон и вдохнув беротек я какое — то время мог находиться при большом скоплении народа и не падать в обморок от табачного дыма…
Когда я почувствовал себя мужчиной, Санников пригласил ко мне опытную женщину. Увидев мой рост, женщина села ко мне на колени и сняла напряжение с моего организма. Но мужские потребности меня беспокоили редко, их удовлетворяли девочки по вызову, так как я был абсолютно равнодушен к женщинам…
Через биржевые операции я продолжал «отжимать «деньги у криминала, стал заниматься благотворительностью. Чтобы деньги работали, я покупал готовые, уже вписанные в рынок производства, модернизировал их. Когда активы выросли до таких размеров, что я при желании мог купить для себя небольшое государство, я решил осуществить свою давнюю мечту — построить космический корабль, преодолевающий земное тяготение без стартового стола. Так началось мое сотрудничество с Артуром Холодом. Приемы в Цюрихе я стал устраивать еще до знакомства с ним. Два раза Артур приезжал на них с эскорт — леди, в третий раз — с тобой. Увидев тебя на экране монитора, я в тоже мгновение влюбился в тебя и уже не видел ничего и никого кроме тебя…Потанцевав с тобой, я повел себя неадекватно — нес всякую чушь. Крепко держа тебя за руку, я с ужасом думал — что я делаю, дубина? Ведь я никогда никого не покупал… С того мгновения, как я тебя увидел, я хотел быть рядом с тобой. И мое желание не изменилось — я хочу всегда быть рядом с тобой и хочу иметь от тебя детей…
Макс сказал о желании иметь детей и замолчал, глядя на любимую женщину прямым, честным взглядом. В его синих глазах отражалась бесконечность вселенной…
Марина ответила чистым, ясным взглядом.
— Хорошо, Максим, я буду твоим донором, потому что тоже хочу иметь от тебя детей… Но прежде чем ты примешь окончательное решение, я должна тебе кое — что рассказать, — Марина немного помолчала, — дело в том, Максим, что я не совсем человек… Я мутант, человек икс, сверхчеловек… Афанасий, помощник папы по хозяйству, считает меня потомком племени древних богов… Я управляю силой мысли торсионным полем, капсулирую пространство, то есть, искривляя его, ухожу в невидимость, управляю некоторыми другими полевыми структурами — тоже силой мысли… Мне подвластно нейролингвистическое программирование… Артур был этому свидетель и испугался, что влюбился в меня не по своей, а по моей воле…
