Поворачиваю голову, чтобы понять, что является источником шума. И мое дыхание готово оборваться.

Прыгает.

Полностью разворачиваюсь. Всем телом, прислоняя ладонь к ледяной стене, чтобы удержаться на ногах.

Прыгает через скакалку или веревочку.

Девочка. Её волосы убраны в хвостики. Она стоит вдалеке. В том конце коридора, где бледно-синее освещение лучше. Её лица не видно, так как свет падает сверху. Но она в сарафанчике. Прыгает через веревочку.

И мои глаза пронизывает боль. Ибо она смотрит на меня.

Начинаю рвано дышать. Отступаю назад, судорожно перебирая ногами. Девочка продолжает прыгать. Разворачиваюсь. Полностью. Срываюсь с места, чувствуя, как горячая, соленая жидкость заполняет глаза.

Если бы я знала.

Нервно хлопаю ладонью по стене, идя вдоль неё. Тяжело дышать, трудно двигаться.

Почему Они, черт возьми, лезут ко мне?

Стук прекратился, как и биение моего сердца. Страх вонзает в глотку когти, вынуждая замереть на месте. Мое тело трясется, а зубы стучат. Губы синеют от холода.

Дыхание за спиной.

Меня словно током ударяет. Сжимаю пальцы, тихо мыча. Всхлипываю, сильно шмыгая носом. Медленно. Как могу, поворачиваю голову. Осторожно, ибо чувствую, как шея начинает хрустеть.

Смотрю. В конце коридора никого. Абсолютно.

Дыхание.

Зрачки дрожат, как и веки от нервов. Опускаю глаза вниз, делая один из самых глубоких вдохов.

Стоит и смотрит.

Смотрит на меня своими бледными, неживыми глазами, держит в одной руке скакалку.

Её кожа вся в язвах и волдырях.

Отворачиваюсь, жалко хныча. Продолжаю перебирать ногами, уже быстрее. Но слышу, как она топает за мной.

Её неестественная походка. Ей тяжело идти, колени не сгибаются.

Я стараюсь не думать об этом.

Я должна бежать.

Задеваю ногой какие-то железные палки. Скорее, это трости для стариков. Они с грохотом падают на пол, а в мою голову тут же ударяет безумная мысль, исполнение которой не заставляет себя ждать.

Резко опускаюсь на одно колено. Быстро хватаю палку. Разворачиваюсь, размахиваясь.

Сжимаю дрожащие губы.

Рывок-удар. Хруст и дикий, разрывающий ушные перепонки вопль.

***

Тишина. Глухой шум. Мерцающий свет. Белые стены давят, сужаются, а темнота уже давно проникла в организм.

Дилан напряженно идет, таща за собой девушку. Хлоя пытается не смотреть по сторонам. Уставилась перед собой, слушая частое биение собственного сердца. Но чувствует давление в висках.

- Мы давно уже должны были дойти до лестницы… - шепчет.

Дилан бросает нервный смешок, но ничего не отвечает, ведь напряжение связывает язык в узел. Моргает, чувствуя песок в глазах. Хлоя жмется к нему ближе. Это успокаивает, но вызывает немного иные ощущения, не такие, как раньше. Не столь горячие.

Дилан немного отстранился от неё, когда услышал шум. Девушка замерла, стуча зубами:

- Что это было? Люди?

Парень щурит глаза, поднимая палец к губам, чтобы девушка замолчала. Они прислушиваются.

Топот. Причем это босые ноги хлопают по полу.

Громко. Звук нарастает.

Кто-то несется к ним. И не думает скрывать своего присутствия.

И внезапно что-то кольнуло в спине.

Сзади.

Оба в одну секунду развернулись. Оба широко распахнули глаза. Но только Хлоя посмела отпустить руку.

Детский вопль оглушает. Ребенок не тормозит. Он появляется из темноты, бросаясь на Дилана, который был ближе к нему. Парень отступил назад, но резкий толчок сбивает его с ног. Валится на спину, слыша крик Хлои, которая отскочила к стене, широко распахнув глаза.

Дилан рвано дышит, чувствуя тяжесть на груди. Давление. Открывает глаза. Он сидит на нём. Смотрит бешеным взглядом, вопя. И размахивается, прижимая к лицу парня то, что сжимает в руках. Тот давится, чувствуя, как в рот попадает странная жидкость с привкусом металла. Хватает ребенка за кисть, плюя. Жидкость попадает в глаза, отчего начинается жжение. Бледный свет льется на руки. На окровавленные пальцы. И голову дворового пса, которую ребенок с черными зубами вновь прижимает Дилану к лицу. Парень, с трудом беря себя в руки, издает подобие стона, поражаясь с ужасом силе мальчика. Напрягается, рывком скидывая с себя ребенка. Хлоя визжит, ведь он падает на ноги перед ней. Девушка забывает, как дышать, когда ребенок вскакивает, поднимая голову пса. Сжимает её в руках. Кровь льется на белый пол. Мальчик поворачивается. Смотрит на Дилана, который начал ерзать ногами по полу, пытаясь подняться, но ужас сковал тело. Разорвал связь со здравомыслием, поэтому О’Брайен не мог подняться. Он не может заставить себя.

Хлоя отступает. Оставляет его. Не стремится помочь. У неё в голове засела только одна мысль.

Бежать.

Мальчик хочет сорваться с места, вновь помчаться на Дилана, который отползает к стене, хлопая по полу окровавленными ладонями. Но ничего не выходит. Хлоя разворачивается, чтобы бежать, но сталкивается. Получает удар в плечо, отчего теряет равновесие, падая на пол. Её мокрые, красные глаза плохо различают, но, моргнув, она роняет слезы, видя.

Рывок. Размах.

Удар металлом по голове ребенка. Тело с хрустом валится на пол, всё так же сжимая в руках голову пса.

Хлоя не может моргать. Она смотрит на Ронни, трясущиеся пальцы которой разжались, отпуская палку. Добрев переводит мокрые глаза на Дилана, который начинает задыхаться. Смотрит на окровавленные руки, касается своего лица, начиная стонать, сжимая губы.

Ронни медленно подходит к нему.

Зрачки парня бешено мечутся.

- Слишком много, - он кашляет, давясь, ведь во рту по-прежнему остался привкус металла. - Слишком много, - стонет.

Ронни опускается на колени. Садится напротив, убирая растрепанные темные волосы за уши. Касается трясущегося парня рукой. Тот не реагирует, продолжая:

- Слишком много, - его лицо корчится. - Слишком много крови, - поднимает красные глаза на Добрев. - Слишком много, черт, - грубо убирает её руку с плеча.

Хлоя садится у стены, поджимая колени. По её щекам текут горячие слёзы. Мычит, шмыгая носом.

Дилан что-то бубнит, когда касается пальцами лица. Оно в крови. И это вышибает окончательно. Парень сутулит плечи, уже не пытаясь восстановить дыхание.

Ронни не пришла в себя. Но она слишком быстро возвращается. Бабушка воспитывала в ней эту черту. Эту эмоциональную стабильность.

Девушка берет парня за плечи, дергая. Он должен прийти в себя. Должен вызвать полицию, пока этот ребенок никуда не исчез.

- Много крови, - продолжает шептать Дилан. - Много.

Расчлененное тело матери выносят из дома.

Дилан мычит, стискивая зубы. Ронни кусает губу, поглядывая на Хлою. Она ждет помощи от неё, рассчитывая, что та знает, как успокоить его. Но Хлоя лишь плачет. Не двигается с места.

Ронни вновь смотрит на Дилана, в который раз понимая, что всё ложится на её уставшие плечи. Девушка отпускает руки парня, рывком стягивая с себя майку. Не продумывает.

Всё, что она поняла, - это нужно избавиться от крови.

Дилан продолжает смотреть на алые ладони, хрипя при попытке нормально вдохнуть. Ронни хватает его руки, начиная вытирать от крови. Она игнорирует чувство холода, что и без того сковывает движения. Грубо трёт, чтобы осталось как можно меньше. Хватает Дилана за лицо одной рукой, приподнимает с трудом. Начинает вытирать.

И так тихо шепчет. Настолько тихо, что сама не слышит:

- Тшш… - и горло начинает болеть от попытки выдавить из себя звук.

О’Брайен хмурится, хватая её руки, которые продолжают вытирать майкой лицо. Крови уже не так много, но пятна и разводы остаются.

Ронни слабо улыбается, когда парень начинает дышать. Нормально. Вдох-выдох. Сила к нему возвращается, поэтому в следующую секунду он с легкостью убирает ладони Ронни. Кашляет, смотря на неё. А девушка наклоняет голову, вопросительно кивая. Будто спрашивает: “Уже лучше?”

И О’Брайен понимает, поэтому отвечает так же. Кивком. Корчится, ведь во рту по-прежнему остался привкус. Его дыхание становится глубоким, а глаза прикрываются от бессилия. Опять. Опирается затылком на стену. Ронни мнется, ведь он не отпускает её запястья. Держит.