— Ронн, — Джейн дергает мою ладонь, привлекая внимание, так что поворачиваю голову, видя, как девушка с улыбкой смотрит вверх. Поднимаю лицо, еле вздрогнув, когда на холодную щеку опускается мокрая снежинка. Моргаю, с впечатлением наблюдая за полетом белого «пуха», который медленно опускается с бледного неба, касаясь земли. Улыбка сама просится, так что позволяю ей озарить мое болезненно выглядящее лицо. С каждой секундой снежинок становится больше, крупнее. Им требуется пара секунд, чтобы растаять на моих щеках. Охота поднять руку, ловить пальцами снег, носится, как ребенок. Краем глаза вижу, как парни подходят ближе к нам, но снег не вызывает у них тех же эмоций. Рид прикрывает веки, с удовольствием и настоящим умиротворением наслаждаясь такой мелочью.
Делаю ошибку, глубоко вдыхая холодный воздух, и начинаю кашлять, шарфом прикрывая рот. Рид переводит на меня взгляд:
— Тебе не стоит так долго находиться на морозе, — заставляет меня развернуться, и тащит за собой в дом, правда, первыми внутрь особняка с недоверием входят парни. Стоило мне переступить порог коридора, как чувство дежавю охватило разум. Я здесь когда-то была? Эти стены с красивыми дубовыми панелями кажутся знакомыми. Темный паркет. Картины в узорчатых рамах. Даже аромат дерева. Интерьер выполнен в темных тонах, но помещения все равно кажутся светлыми. Бледный свет из окон отражается в стеклянных дверях с мозаикой, и разноцветные лучи расходятся в стороны. Джейн с таким же удивлением изучает зал, понимая, что никакого напряжения это место не вызывает. Тайлер вполне спокоен, а вот Дилан никак не прекратит травить себя сигаретой. Он оглядывается, когда слышит голоса с… Кухни? Откуда я знаю, что она именно там? Эта узорчатая дверь слева. Мы заходим в такую же темноватую кухню, где узоры, вырезанные на ящиках, кажутся самодельными. Мария держит прямо спину, объясняя Коди, как обращаться со щитком, а Карин ставит чайник, взглянув на нас:
— Чего такие напряженные? Лица попроще, — обращается к нам, но говорит, смотря именно на Дилана. Да, он пока единственный, кто не смог оценить спокойствие, царящее в стенах дома. — Садитесь, — Карин открывает верхний ящик, доставая кружки.
Стол здесь был длинный, кажется, Мария часто принимает гостей, и сидят они все здесь. Мы занимаем стулья с одной стороны стола, садимся спиной к огромному окну. Джейн продолжает оглядываться, наблюдая за парящим снегом. Дилан занимает место сбоку от меня, и Тайлер садится рядом. Я заметила, что Пози сейчас больше внимания уделяет именно ОʼБрайену. Такое чувство, что он сторонится Джейн. Временно оставляет ее в покое? Почему?
Карин разливает всем чай. Кружек, как и прочей посуды здесь много. Коди и Карин садятся напротив нас, а вот Мария продолжает стоять, видимо, готовится что-то сказать, но ждет, дав нам сначала согреться и сделать пару глотков чая. Я разглядывая свою белую кружку с рисунком лисицы. На ручке неаккуратно нарисована буква «Э».
— Прежде чем я уеду, оставив вас здесь, мне хотелось бы кое-что вам рассказать, — Мария начинает строгим голосом, хотя внешне не проявляет никаких эмоций. — Об этих «существах» и о доме в целом.
Все уставились на женщину с особым вниманием, но я продолжала рассматривать свою кружку, хмуря брови, ведь с непониманием чувствовала, как ностальгия неприятно сжимала мое сердце. Начинаю разглядывать кружки остальных. У каждой свой рисунок, своего зверя и своя буква.
— Вы, наверное, еще не поняли, с чем толком имеете дело, поэтому моя информация должна вам помочь, — женщина держит в руках чашку, но не пьет из нее, не прерывая свою речь. — Начнем с того, что Они — это люди.
— Люди? Они, черт возьми, в темноте растворяются, — начинает Карин, но Коди просит ее помолчать и дослушать Марию, которая кивает:
— До определенного момента Они являются людьми. Коди ведь рассказывал вам о ведьме по имени Психея? Она реально жила в середине восемнадцатого века, была очень умной женщиной. Ей, к слову, не повезло: родилась она в бедной семье, так что с пеленок обязана была работать. Уже тогда ей не давало покоя то, что богатые люди жили иначе, не зная, что значит буквально «разодрать руки в кровь от постоянной работы». Изначально помыслы Психеи, которую на тот момент звали, конечно, иначе, были вполне безобидны: ей хотелось вытащить свою семью из бедности, освободить от рабства. Она вела дневник, и по мере ее взросления видно, как она менялась. Как ее идеи преобразовывались, как быстро росла ее ненависть к людям, что забирали с рабов весь урожай, оставляя их голодать. В шестнадцать лет Психея впервые применила свои способности, о которых раньше лишь догадывалась, но скрывала по просьбе родителей. Она силой мысли заставила хозяина их земель разодрать себе ногтями грудную клетку во время того, как он принуждал ее к половому акту. Поняв, на что она способна, Психея не стала ждать. Благодаря хитрости и силе ей не составило труда выбраться из оков рабства и войти в общество элиты. Она заставляла богатых чиновников жениться на ней, после чего применяла одно из своих заклинаний, от которого люди в одно мгновение превращались в дряхлых стариков и умирали от остановки сердца. И, чем чаще стали происходить подобные случае, тем сильнее это тревожило общественность. Люди видели, что все, кто вертелся вокруг юной Психеи, погибали, и ее стали звать «Черной вдовой». Уже в то время Психея начала задумываться о вечной жизни, ведь знала, что рано или поздно люди попытаются убить ее. Таково оно — общество. Если что-то для него неестественно, то от этого нужно избавиться. В восемнадцать лет Психея убила всю свою семью, сожгла их дом, обрушив на них дождь из черного масла. Ее родители не хотели впускать, ибо боялись, что девушка может причинить вред детям. В двадцать Психея уже имела несколько рабочих заклинаний, которые действовали моментально, без приготовления снадобья. И люди все больше начинали ее побаиваться. Но были и те из знати, кто проникся способностями девушки. Это были представители десяти семей: Глодрик, Бернс, Фанорс, Тинорс, Патрик, Питерсон, Жан Оль, Робертс, Добрев и, моя семья, Хармер. Они, в особенности женщины, поддерживали идеи Психеи, им так же хотелось раздобыть секрет вечной жизни, вечной красоты. Своеобразная алчность. И в тридцать один год Психея нашла способ. Столько людей, целых деревень погибло, пока она искала секрет вечной жизни. Потребовались дети тех самых десяти семей. По одному с каждого, и девочки. Каждая мать самостоятельно разбиралась с ребенком, тем самым лишая себя человеческого обличья, выпивая их кровь и проводя особый обряд. Они становились подобием теней, все равно что мертвецы или духи. Десять охотниц — десять жертв, которые были связаны с ними узами семьи. Когда все десять женщин стали не более, чем душами, Психея провела особый обряд, которого не описала в своем дневнике, не рассказала никаких тонкостей своим подопечным. Она получила вечную жизнь в образе кулона-бабочки, что сорвала с шеи своей покойной сгоревшей матери. Но был один нюанс, о котором она не подозревала. Кулон не просто давал ей вечную жизнь, он полностью впитал ее. То есть, если лишить Психею кулона, то она лишиться своей жизни. Она оборвется. Психея была могущественна, но знала слишком мало. У нее не было наставника, книг, которые предупредили бы ее о том, что играть с вечной жизнью опасно. Поэтому Психея, ощутив всю свою силу, начала переворот: она убивала представителей власти, заставляла людей отречься от своей веры, делала из себя идола, рабов, которых когда-то хотела спасти из рабства, использовала, как ингредиенты для своих обрядов. В стране начал твориться хаос, все в страхе бежали. Но были и те, кто тайно собирался, планируя убийство ведьмы. Их численность росла с необычайной скоростью, но Психея совершала ошибку. Она не видела в людях угрозу. Она видела лишь то, что с каждым годом ее лицо покрывалось большим количеством отметин, росли волдыри. Еще один нюанс непроработанного заклинания. Ей приходилось убивать все больше людей, чтобы забирать их жизненную силу. Но эффект был временным. Все закончилось по очередной оплошности. Психея начала чувствовать слабость и решила прилечь ненадолго, тогда-то, прятавшиеся в шкафах ее особняка мятежники и напали. Первым делом сорвали кулон. Их было намного больше, так что у Психеи не было шансов. В ту же секунду она погибла. Скорее, ее физическое тело, которое сожгли. На кулон никто не обратил внимания, и его нашла одна из последовательниц Психеи, — Мария взглянула на меня, так что поперек горла встал ком. — Твоя бабушка.
