***

Джейн весело пританцовывает, улыбаясь своему отражению в зеркале, пока водит щеткой по зубам, а я уже полощу рот, избавляясь от мятного привкуса в нем. Рид успевает подпевать громкой музыке, на которую частенько жаловались соседи, ведь сейчас только семь утра, но подобные инциденты быстро улаживала Карин. Удобно иметь знакомую, работающую в полиции, правда, порой, сама выписывала штрафы, чтобы, как она выражалась, «жизнь сказкой не казалась».

Я выпрямляюсь, вытирая губы полотенцем, и выхожу из ванной, оставляя Джейн. Рада, что это утро она начала с хорошим настроением, значит, весь день пройдет «гладко». Иду вперед по коридору, бросая взгляд в сторону комнаты Рози, дверь от которой мы запираем на замок. Не могу объяснить причину, возможно, это некий осадок, страх, ведь там был Он. Спускаюсь по лестнице вниз, попутно напевая песню, что разносится эхом по дому, и заворачиваю на светлую кухню. Мне было трудно согласиться жить с Джейн, но, когда я поняла, что сама не в силах жить отдельно в одиночестве, то предложение подруги встретила с «объятиями». Ей самой нелегко, особенно теперь, когда её мать и Рози уехали. Нет, они звали Джейн с собой, но та отказалась, ссылаясь на меня с Диланом. Не хотела нас оставлять. И я её понимаю.

Подхожу к столу, автоматически поставив чайник греться, чтобы Джейн спустилась и сразу заварила себе крепкий кофе. Поднимаюсь на носки, доставая с полок шкафчика кружки, упаковку с горьким напитком и пакетик зеленого чая, который стала заваривать себе без сахара. Прижимаюсь к столешнице спиной, сложив руки на груди, и зеваю, бросив взгляд в сторону окна, за которым ярко светит морозное солнце, бледно-голубое небо чистое, но это пока, ведь к вечеру обычно оно затягивается облаками.

Смотрю на стол, что стоял у стены. На нем лежит мой телефон, экран которого загорается только в том случае, когда приходят сообщения. И в основном они от родителей. Я рада, что у них всё наладилось, но меня всё больше настораживает их «повернутость» на моем состоянии. Эти постоянные звонки, чуть ли не каждый день. Устаю от них. Тем более, в последние несколько недель я не могу думать ни о ком другом, кроме как о Дилане, который, к слову не звонит и не пишет мне. Даже порой не отвечает на сообщения, вовсе не посещая занятия в школе, которые мы с Джейн специально не пропускаем, чтобы не изолироваться от социума. Так и с катушек слететь можно. Обнимаю себя руками, медленно подходя к столу, и беру телефон, разочарованно вздыхая. Нет сообщений от ОʼБрайена. Карин говорит, что выглядит он нормально, правда из-за бессонницы ведет себя агрессивно и не выходит из комнаты. Она так же сильно беспокоится о нем, но никак повлиять не может. Он уже взрослый. И с ним трудно. Именно поэтому мы с Джейн сегодня поедем к нему, чтобы самим во всем разобраться, но давить не собираемся. Просто, нужно избавиться оттого, что мешает парню вернуться к нормальной жизни, отпустив прошлое.

«Всё закончилось», — вот, что довольно часто повторяю я, ложась спать вечером. Сама себя уверяю в этом, но панический страх не отпускает до тех пор, пока рядом не оказывается Джейн, которая так же сильно, как и я, боится темноты ночи. Но не говорим этого, чтобы не ухудшать положение.

Прошел всего месяц с «конца». Так что не удивлена, что мы все до сих пор, словно на иголках. Именно поэтому нам стоит держаться этого, так что без возражений и отказов придется заставить ОʼБрайена говорить с нами.

— Мама написала, — Джейн вбегает на кухню, с широкой улыбкой и вприпрыжку подходя к вскипевшему электрическому чайнику. — Она говорит, что Рози уже начинает скучать, — поглядывает на меня, заваривая мне и себе горячий напиток. Я вздыхаю, бросая телефон обратно на стол, и подхожу к подруге, запустив пальцы рук в темные волосы, чтобы убрать локоны с лица и немного пригладить их:

— А она сама как? — интересуюсь, сложив руки на груди, ведь в помещении довольно-таки прохладно.

— Говорит, что чувствует себя хорошо, но, — Джейн запинается, всё так же стараясь сохранить на лице улыбку, пока мешает сахар в своем кофе. — Ты ведь знаешь, — облизывает губы, взглянув на меня. — Ей тяжело. Думаю, сейчас она держится ради Рози и меня, но мне бы хотелось, чтобы она как следует отдохнула, — протягивает мне кружку с чаем, оперившись тазом на столешницу, и подносит свою чашку к губам. — Он не звонил?

Я без уточнения понимаю, о ком идет речь, ведь Джейн спрашивает о Дилане чуть ли не каждое утро, поэтому качаю головой, встав рядом, чтобы коснуться плечом плеча девушки, и сутулюсь, как-то задумчиво проронив:

— Даже не отвечает на мои сообщения.

— Я понимаю, что мы все немного не в себе, но… — подруга явно пытается подбирать слова. — Я думала, — опускает взгляд на темную жидкость в своей кружке, — что вы вместе.

Я скованно расправляю плечи, немного замявшись, и хриплю в ответ:

— Я уже ни в чем не уверена, может, — смотрю на неё, — ему нужно время? Больше времени, понимаешь? Может, ему комфортнее переживать всё это внутри себя, в полном одиночестве?

— В любом случае, мы сегодня запланировали прогулять школу и поехать к нему, — перебивает Джейн, морщась. — Не знаю, будет ли он рад нас видеть, но оставлять его одного — не лучшая затея. С ним Карин, но, судя по всему, это не играет важной роли.

Киваю, соглашаясь, и немного смущенно опускаю лицо, когда Джейн тыкает пальцем мне в плечо, заставляя улыбаться:

— Хэй, всё разрулим, — сама растягивает губы, наклоняя голову к плечу. — Всё закончилось, — говорит, отрываясь от столешницы, и идет к холодильнику, даже не представляя, как сильно на меня действуют её последние слова. Меня волнует то, сколько времени понадобиться нам, чтобы оправиться? Физически мы уже вполне здоровы. Да, остались отметины, но морально мы подавлены куда сильнее, чем считаем.

— Сегодня давай погрешим, — Джейн хитро улыбается, бросив на меня взгляд. — Хочу немного блинчиков со сгущенкой, — щурит веки, смотря на меня, и я поддерживаю её выбор, самой охота набить желудок, чтобы тот прекратил ныть. Кажется, мы с ней окончательно испортили свое пищеварение. Первые дни вовсе не ели, после только пили, а теперь закидываем внутрь всё, что попадается на глаза. Бывает, мы едим курицу на завтрак с картошкой, причем жареной, после чего весь день ходим в таком притупленном состоянии, ведь после тяжелой пищи хочется спать.

Джейн вытаскивает из холодильника ещё вчера недоеденные вафли и оладьи, собирая темные волосы в пучок. Я заметила, что больше девушка не носит распущенные волосы. Всё время делает хвосты или прическу наверх, что ей идет.

— Ронни? — подруга напряженно уставилась на меня, дав понять, что уже давно пытается дозваться до меня, поэтому отмираю, поставив свою кружку на стол, и улыбаюсь, направляясь к Рид:

— Чур, вафли мои, — хихикаю, отбирая тарелку со сладким, а Джейн закатывает глаза, хлопнув меня ладонью по пятой точке, отчего с наигранным возмущением смотрю на неё, подходя к микроволновке. До ушей доносится музыка, поэтому Рид опять принялась пританцовывать и подпевать, вынуждая меня шире улыбаться.

Что ж, подобное утро — гарантированное начало хорошего дня.

***

Высокие, большие деревья с широкими стволами стеной стоят вокруг озера, словно ограждая от реальности этот небольшой участок земли. Утренняя дымка-туман гуляет между кривыми стволами, просачивается, спокойно паря над поверхностью холодной воды, которая круглый год неподвижна. Это озеро не покрывается тонким слоем льда зимой, здесь не бывает ветра, вечно застывшая лесная мгла, которую иногда пронзают лучи солнца, которым удалось «пролезть» сквозь кроны хвойных деревьев. Но тщетно, ведь свет всё равно «погибает» не успевая коснуться воды, на поверхности которой начинают образовываться круги только в одном случае — если кто-то её касается, и сейчас давление идет не снаружи, а внутри. Медленно, словно выжидая чего-то, обволакивающая тело вода позволяет рвать себя. Осторожные движения — и на поверхности воды уже можно различить небольшой черный бугорок. Ещё шаг. Голова, скрытая под черной мантией, что не прилипает к коже, наполовину оказывается над поверхностью воды.