В темное помещение, центр которого занимал бассейн заполненный льдом, неспешно влетело тусклое серебристое облачко. Стоило ему пересечь границу, очерченную несколькими кругами витиеватых символов, как пространство озарила зеленая вспышка.

   Над фигурой существа, вмороженного в лед, раскрылась бешено вращающаяся воронка, в которую устремился поток багрового тумана. Стоило воронке закрыться, как рунные круги вспыхнули, серебристое облачко оказалось лишено возможности двигаться, а затем, охранная система рывком совместила душу и тело, оказавшиеся слишком близко друг к другу.

   ЖИЗНЬ ДО, И ПОСЛЕ СМЕРТИ.

   - ...признан виновным... пятнадцать лет заключения в колонии общего режима... приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

   Пожилой седовласый судья, с абсолютно не проницаемым лицом, стукнул молотком по трибуне. Тут же раздались возмущенные крики, перемежаемые угрозами, в исполнении мелкого бизнесмена, чьего сына только что осудили за вождение не в трезвом виде, повлекшее смерть четырех пешеходов. Сам же представитель "золотой молодежи", был совершенно не похож на себя же, всего лишь двухчасовой давности. Бледное лицо, дрожащие плечи, мелко шевелящиеся губы... и обреченность во взгляде.

   Адвокат осужденного попытался было возмутиться и подбежать к судье, но на полпути его перехватили приставы.

   За всем этим наблюдал государственный обвинитель, в узких кругах известный как "плакальщик". В возрасте четырнадцати лет, он сам попал в автокатастрофу, в которой погибла вся его семья, и в тот раз виновник остался безнаказанным. Попавший в детский дом ребенок, получивший при аварии травму головы и позвоночника, потерял чувствительность всей правой половины тела, но к удивлению врачей, это никак не сказалось ни на слухе, ни на зрении, ни даже на способности двигать конечностями.

   Долгое время ребенок учился ходить, не полагаясь на ощущения тела, и у него это даже получилось. Была еще одна проблема, а именно слезы, ни на минуту не прекращающие струиться из глаз.

   К двадцати годам, "плакальщик" закончил университет, и сразу же устроился на работу в маленькую адвокатскую контору, а спустя два года, перешел на службу государству. Получив возможность творить справедливость, (на свой вкус), он с ожесточением хватался за все доступные дела, и не успокаивался, пока виновный, (опять таки на его взгляд), не попадал в тюрьму хотя бы на минимальный срок.

   За десять лет работы государственным обвинителем, "плакальщик" заработал себе довольно грозную репутацию, проиграв всего одно порученное ему дело. Некоторые адвокаты, даже отказывались от своих клиентов, лишь только узнав, против кого им придется работать. Никто и не догадывался, что большинство судей и часть иных государственных служащих, подвергаются шантажу и регулярному подкупу со стороны этого нелюдимого человека, успевшего собрать немало компромата на своих коллег.

   Спустя два часа после окончания суда, "плакальщик" стоял в грязном узком переулке осеннего города. С серого неба моросил дождь, по дороге, сверкая фарами, носились машины, в сгущающихся сумерках загорались фонари и рекламные вывески. Рядом с мужчиной, одетым в пусть и дорогой но жутко потертый кожаный плащ, левой рукой опирающимся на изящную лакированную трость с рукоятью в виде головы змеи, по крышке мусорного бака стучала вода, срывающаяся с крыши серой многоэтажки. Но все это, казалось совершенно не интересовало высокого человека с бледным худощавым лицом, пронзительными черными глазами, и коротким "ежиком" волос.

   - Иван Игоревич, я уж боялся вы не дождетесь...

   К "плакальщику", шаркая ногами по мокрому асфальту, подбежал невысокий мужчина в коричневом пальто и зимней шапке, натянутой чуть ли не на глаза. Нижнюю треть его лица, закрывал серый шарф, так что на виду оставались только нос и нервно бегающие глаза.

   - мы взрослые люди, Павел Олегович, и должны держать свое слово, что бы хотя бы перед собой оставаться без грехов. - Усмехнулся половиной лица "плакальщик", обращая свой взгляд на судью минувшего процесса.

   - это да... гхм. - Павел Олегович бросил быстрый взгляд в оба конца переулка, и снизив голос до заговорщического шепота спросил. - Вы принесли...?

   Вместо ответа, собеседник засунул свободную руку в просторный карман, контролируя свои действия взглядом, и спустя несколько секунд, показавшихся судье бесконечно долгими, извлек на свет толстый конверт.

   Павел Олегович, с необычной для его возраста ловкостью, выхватил конверт из слабых пальцев, разорвал бумагу и начал просматривать фотографии и документы. С течением времени, на видимом участке лица, явственно проступило облегчение, и даже поза сменилась на более расслабленную.

   - здесь все? - Не отвлекаясь от изучения фотографий, спросил судья.

   - нет. - Меланхолично отозвался "плакальщик". - У меня остались копии документов и одна интереснейшая аудиозапись...

   - мы же договаривались!

   - я должен быть уверен, что вы не решите забыть о нашем договоре. - Иван Игоревич оттолкнулся от стены, и подволакивая за собой правую ногу, грузно зашагал в дальний конец переулка. - Не беспокойтесь, пока вы держите слово, никто не узнает о вашей слабости... всего хорошего Павел Олегович, увидимся в зале суда.

   Некоторое время, судья молча стоял и смотрел в спину удаляющемуся человеку, а затем резко выхватил из внутреннего кармана своего пальто, старый револьвер. Прозвучал глухой хлопок, похожий на взрыв петарды, и вздрогнувшее тело высокого мужчины, как в замедленной съемке какого-то фильма, осело на асфальт.

   - прости парень, но слишком уж ты много крови выпил у всех нас... так будет проще и безопасней.

   Спрятав оружие обратно в карман, судья заспешил прочь с места преступления, но вдруг опомнившись вернулся. Надев на руки резиновые перчатки, он быстро обыскал тело "плакальщика", в очередной раз порадовавшись своей догадливости, когда в одном из карманов плаща, был обнаружен точно такой же конверт, как и полученный парой минут назад.

   Убедившись, что никаких иных бумаг у убитого нет, Павел Олегович снял со своей жертвы золотые часы и вытащил из брюк кожаный кошелек.

   - ограбление, самое обычное ограбление... - Бормотал себе под нос судья, пряча добычу в продуктовый пакет и снимая перчатки. - А я уж позабочусь, что бы это дело побыстрее закрыли.

   Спустя минуту, в переулке осталось лежать лишь тело мертвеца, распростертое на сыром асфальте, и глядящее пустыми глазами в темное пасмурное небо.

   "значит это конец? Жаль, я еще столько не сделал...".

   Мысли текли как-то отстраненно, когда за спиной прозвучал выстрел а тело в миг ослабело, даже страха не появилось, ведь бояться должны те, кому есть что терять. Мне же не за что держаться, ни семьи, ни друзей, да и здоровья тоже нет.

   Прежде чем чувства окончательно угасли, я успел злорадно ухмыльнуться половиной лица. После моей смерти, ячейка в одном из банков, по наследству перейдет главе одного из новостных каналов, а там лежат копии и оригиналы множества документов, видео и аудиозаписей... в общем компромат на моих "коллег", и некоторых мелких чиновников. Так что Павел Олегович, поспешил ты с моим устранением.

   Жаль только, я уже не увижу лица своих "товарищей", когда станут известны некоторые факты... ну да ладно, теперь это не моя проблема. Сейчас я узнаю вопрос, мучающий человечество с начала времен, а именно "есть ли жизнь после смерти".

   Темнота, окутавшая меня после гибели в том переулке, не рассасывалась довольно долго, так что я даже успел разочароваться в своем посмертии. Не знаю, может быть мной была выбрана не та религия, или прогнившие адвокаты вроде меня не нужны ни в раю ни в аду...

   Внезапно размышления были прерваны каким-то звуком. Сказать, чем я слышал, хоть убейте, (хе-хе), не смогу, но факт остается фактом, звук был и он приближался.