Местные хозяева жизни веселились, как могли, всю ночь. Среди новичков-каторжников я заметил много женщин и некоторые из них были очень красивы, что не прошло мимо взгляда местных хозяев. Самые сексуальные попали к кормчим, те, что подурнее, всю ночь развлекали прагов и их бойцов, а так же некоторых, работяг из числа самых доверенных и авторитетных (скорее всего, будущих пеков и прагов).
Уже перед самым рассветом я проснулся от очередной порции брани, женского визга и злого смеха. Вот только в этот раз шумели совсем рядом с моей кроватью. Судя по голосам, поблизости стояли четверо - женщина и трое мужчин. Последние явно пьяные или в наркотическом дурмане, уж очень специфическая манера речи у них была.
- Ты, драная подстилка, спрятаться хотела? - слегка растягивая слова, говорил мужчина с писклявым голоском. У меня в голове сразу сложилась картинка - мелкий, худой, с вечно бегающими глазками и сутулящийся, как бы ожидающий постоянно затрещины.
- Пошёл ты, иди и сам ублажай своих хозяев, праска планетная, - ответила женщина. Голос у нее оказался очень красивым и чувственным, несмотря на звучавшую в нём лютую злость.
Наверное, оскорбление было очень серьёзное, потому что Пискля взъярился то такой степени, что несколько секунд вместо членораздельной речи слышалось лишь хрипение, перемежаемое угрозами расправы. Потом послышался тихий удар, вскрик женщины, тут же раздался вопль Пискли. Заорали оба его подручных - голоса грубые, словно у курильщиков деревенского самосада со стажем не в один десяток лет. Через несколько секунд все смолкло и вместо криков и угроз слышалось негромкое пыхтение и шорох, как если бы таскали по полу мешки с крупой.
Поняв, что опасность мне не угрожает, я чуть было не задремал вновь, и тут женщина закричала так сильно, что меня буквально подбросило на кровати.
- Вот же уроды, - прошипел я сквозь зубы, - достали уже.
Аккуратно придвинувшись к краю кровати, я посмотрел вниз. В свете красных, ночных ламп ангара, представшая перед моими глазами картина не блистала красотой: прямо на полу, в метре от нижней кровати, трое мужиков навалились на женщину в комбинезоне новичка. Двое крепко держали пленницу, прижимая её руки и ноги к полу, когда как третий медленно водил ладонями по женскому телу, уделяя особое внимание холмикам грудей, отчетливо выделяющиеся под материалом комбинезона (ого, да с такими размерами там номер шестой должен прятаться) и низу живота.
- Поняла, что зря брыкалась? - усмехнулся писклявый, запуская ладонь за ворот женщины. Но в ответ получил плевок в лицо.
- Дрянь!
Обиженный уголовник с размаху отвесил ей сильную пощечину, такую, что голова женщины мотнулась из стороны в сторону.
- Сейчас ты узнаешь, что бывает с недотрогами, сейчас почувствуешь, - тяжело задышал Пискля и достал небольшой нож с тонким и узким лезвием. Подцепив воротник женского комбинезона, он подвел под него лезвие оружия и одним движением разрезал одежду до пояса. При свете ламп крупная женская грудь так волнующе выглядела, что я невольно сглотнул... ну да, я уже сколько времени один и один, скоро возбуждение из ушей полезет. Эх, Фера, Фера, когда мы с тобою вновь увидимся?
Прелести пленницы взволновали не только меня, сами насильники весело загомонили и принялись отпускать сальные шутки. Тот, что держал руки женщины, даже ухватил левую грудь несчастной и принялся её мять.
- Симар, у неё сиськи обалденые, твердые, как и задница, прям не ущипнуть, - причмокнул он и вдруг зажал сосок пленницы пальцами и резко потянул вверх. Женщина громко застонала и попыталась вырваться и даже смогла освободить одну руку, которой немедленно воспользовалась, полоснув ногтями по лицо Пискли. Тот взвыл - на лице, и так раскрашенном темными полосками, появились ещё несколько.
- Держи её, придурок, - заорал он на помощника, - ещё наиграешься.
А потом внезапно ударил дважды пленницу кулаком в живот.
- Вот тебе, потаскуха, вот...
Через две секунды женщину зафиксировали в прежнем положении и Пискля (или Симар, если правильно понял) тут же несколькими движениями ножа разрезал комбинезон до конца, полностью освободив женское тело от одежды. Уголовники тут же принялись обшаривать его жадными и похотливыми взглядами. А Симар к тому же ухватил пленницу за низ живота и сильно, с вывертом ущипнул и громко захохотал, в ответ на её болезненный вскрик и последующее проклятье.
- Симар, и чё дальше? - внезапно поинтересовался у писклявого один из его помощников. - Нам её отвести к Алому нужно, а если притронемся, то нас самих четвертуют.
- Придурок ты, Проб, - тут же отозвался его напарники второй помощник, - такой кайф обломал. Таких красоток нам никогда не попробовать, пока не станем кормчими. Если б эта дура не сбежала и не стала тут прятаться, то и увидеть вот такой не получилось бы...
- Ничего не обломал, - оборвал его Симар. - Проб, Стихар, вы её хотите?
Уголовники словно по команде посмотрели на голую грудь пленницы и неуверенно откликнулись:
- Ну, хотелось бы...
- Конечно, но...
- Без ну и но. Хотите - получите. Оттащим ее сегодня днем в схрон в лесу. И будет наша красавица нас радовать каждый день, пока не надоест или не сдохнет.
- Здорово придумано, Симар. А что Алому скажем? - с сомнением спросил Проб.
- Умерла. Так сопротивлялась, что поучила тяжёлую травму, вот и пришлось её добить и выкинуть в утилизатор. Только смотрите не проболтайтесь сами, а то втроём угодим в утилизатор вместо этой потаскухи.
- Сам подстилка лишайная, - вмешалась в разговор пленница. - Я тебе яйца отрежу, понял? И в рот засуну ещё живому.
- Я лучше их в тебя засуну, - оскалился Симар. - Вот прям сейчас. Попробую тебя, сладенькую. А потом и Проб и Стихар присоединятся. Так, парни?
- А то, - загоготали помощники. Все сомнения и боязнь кормчего ушли далеко в сторону, сейчас ими командовала похоть и вожделение. Зря женщина заговорила и тем привлекла внимание, зря, так у неё были неплохие шансы избежать тесного знакомства с этой троицей и дальней 'заимки', пусть и попала бы под опеку кормчего. Но один не трое... а хотя, кто знает, что там лучше.
Пока размышлял, события подошли к своему пику - писклявый Симар скинул нагрудник, отстегнул набедренники и принялся расстегивать комбинезон. Закончив разоблачаться, он встал над пленницей и застыл на несколько секунд. При этом сделал несколько резких движений тазом и довольно захохотал:
- Как тебе мой малыш, а? Видала штуку: это называется розочка, все бабы от неё тащаться и вопят от удовольствие. Что, не пробовала? Ну, ничего, моя сладенькая, сейчас распробуешь.
И тут женщина рванулась, буквально сделав мостик в попытке вырваться из чужих рук, но бандиты держали крепко, и эта попытка не увенчалась успехом. И тогда женщина зарыдала, и сквозь слезы я разобрал:
- Оставьте меня, пожалуйста... зачем вам я, зачем? У вас же есть женщины, которые сами не против лечь в кровать. А я не хочу! Отпустите... умоляю вас.
- А нам нужна ты, вся такая свеженькая, сладенькая, - загоготал Проб.
И в этот момент я решил вмешаться. Мысленно ругал себя последними словами, приводя кучу доводов, чтобы остаться на верхней кровати, а руки уже ухватились за лесенку, готовясь к спуску.
Несколько мгновений понадобилось мне, чтобы с самого верха опуститься вниз. Ещё секунды три стоял неподвижно, наблюдая за бандитами: не заметили ли чего? Но те слишком были увлечены предстоящим насилием и больше ни на что не обращали внимания. Симар в этот момент только опустился на колени готовясь навалиться на женщину
Быстро скользнув за спину уродам, я ударил пяткой ближайшего по затылку. Удар вышел такой силы, что бандита бросило вперёд, прямо на Симара, лишая того подвижности на ближашие две-три секунды.
- Ты к... - открыл рот второй помощник писклявого. По глупости или из-за неожиданности нападения, он даже не стал отпускать пленницу, продолжая удерживать её на полу, лишив себя возможности защищаться. За это и поплатился: я словно голкипер, выбивающий мяч в поле, со всего размаху пнул его носком ботинка в подбородок. У противника громко лязгнули зубы, что-то хрустнуло, и нелепо всплеснув руками и харкнув крошечным фонтанчиком крови с осколками зубов, он отлетел назад. Этот точно готов.
