- Я разве говорил, что согласен пойти на вечер?

      - Придешь. Ты там помимо меня и отцу будешь нужен, он тебе еще сегодня об этом скажет. Ему-то ты не откажешь. Так что до вторника. - И больше ничего не добавив, ушла.

      Минута молчания, потом Сабина резко вырвалась из моих рук и ошеломленно уточнила:

      - Это вообще что было?!

      Я чуть грустно улыбнулся и ответил:

      - Давай я сначала переместимся в комнату и я тебе расскажу все, хорошо?

      Сабина только кивнула.

      Расположившись на диване, я сразу же притянул свою Сабби к себе. Она, чуть подумав, положила мне голову на плечо, как будто знала, что мне сейчас будет нелегко, и заранее этим выражая поддержку. Я чуть улыбнулся. В который раз понял, что безумно ее люблю. И пока Сабина не сгорела от любопытства, начал рассказ об этом дурдоме между мной, матерью и отцом, который когда-то назывался семьей.

      Глава 12.

      Сабина.

      - Ты наверно не знаешь, но мой отец - Костенко Василий Игоревич. Да-да, тот самый, который владелец сети гипермаркетов. Но это в сущности не важно. А важно то, что этот поистине деловой человек, с цепкой хваткой двадцать пять лет назад встретил на каком-то приеме мою мать. И, не поверишь, влюбился. Вот прям так, сразу. Познакомился с ней в тот же вечер. Она тогда произвела на него неизгладимое впечатления. Не знаю, правда, как такая могла понравится отцу, но...

      После того, папа стал всячески ухаживать за ней. Он не видел, что она-то к нему равнодушна. Да, возможно сначала там и было влечение и с ее стороны, но и оно вскоре пропало. Но тем не менее, отец сделал ей предложение уже после пяти месяцев ухаживания. Все его друзья отговаривали, но он никого не слушал. Он твердо был уверен, что некоторую уже тогда проявляющуюся холодность невесты сможет преодолеть, и она станет прекрасной женой. А потом и матерью. И в этом была главная его ошибка: он думал, что сможет изменить ее.

      Когда он понял, что жена из нее просто никудышная, он подумал, что их брак можно скрепить ребенком. Она естественно не согласилась. Ведь ребенок мог испортить ее идеальную фигуру. Понимаешь, просто единственное на чем помешана мать - это на идеальности, на приличиях. На том, что скажут другие. Только вот это для нее важно. И поняв это, отец надавил на нее, сказав, что расскажет всем, что его такая 'идеальная' жена не хочет родить ему ребенка. Угроза подействовала.

      После этого родился я. И вот тогда-то, когда она не уделяла мне вообще внимания и сразу же отдала меня нянькам, отец окончательно разочаровался в ней. Понял, что его попытка разбудить в ней материнский и супружеский инстинкты было полностью провальной. Но с другой стороны, как он признался, был в этом и самый главный плюс, перечеркивающий все минусы - это я. Он посвящал мне все свое свободное время. Отце игрался со мной. Нянчился, когда я был мелким. Даже менял мне пеленки, как рассказывала мне одна из моих нянек, с которой я до сих пор общаюсь.

      Миша на секунду прервался, а я неосознанно еще ближе к нему прижалась. А подняв голову увидела, с какой нежностью, но не без страсти, он на меня смотрит. По телу разлилось тепло и мне безумно захотелось ощутить еще раз его поцелуй. Но вместо этого я одобряюще ему улыбнулась, потому что еще важнее было для меня услышать эту истории и дать выговорится Мишке. И он, поняв мое желание, продолжил.

      А я молча слушала Мишку и поражалась. Как возможно, чтобы женщина не любила своего сына?? Хотя, вспоминая сегодняшнюю особу все сомнения на этот счет пропадали. Боже, она даже не поинтересовалась, как поживает ее ребенок! Ужасная особа. От ее взгляда я сначала себя ничтожеством почувствовала. Так и хотелось ее поставить на место, но не решалась сразу, поскольку она же была матерью моего парня. Зато заметив, как они вдвоем общаются, я искренне засомневалась, что они родственники вообще. И в конце-концов не сдержалась. И ответила ей. Не люблю просто таких людей я. И постоять за себя могу. Так что отплатила я ей, и очень тогда обрадовалась, что Миша не рассердился. Ему вообще, по-моему, понравилось.

      В это время Миша рассказывал, как отец развелся только десять лет назад, потому ему казалось, что в жизни мальчика все-таки должна быть мать. А та, обращалась к нему всегда холодно, официально и только тогда, когда надо было ей самой, а не Мише. В детстве он пытался выделится, чтобы мама обратила на него внимания, но скоро понял, что мамы у него можно сказать нет. Есть отец, любимая няня, которая была для него кем-то вроде бабушки и просто женщина, которая его родила. Тогда-то его папа и развелся. Потом Миша рассказал, как он вошел в другую крайность, и начал во всем перечить и досаждать матери. Теперь я узнала, почему именно он поступил в кулинарный.

      И это все, как говориться, было бы смешно, если бы не было так грустно. Потому что не смотря на Мишино вроде как равнодушие, ему наверняка все-таки больно и обидно, что его не любила собственная мама. Поэтому когда Миша закончил, я просто не знала, что мне сказать. Как поддержать. Простое 'Мне очень жаль', я считала банальным.

      Поэтому, чуть подумав, я решилась на то, что раньше вряд ли сделала. Я перебралась к Мише на колени, пару секунд полюбовалась на ошалевшее выражение его лица и легонько поцеловала. Но когда Мишка перехватил инициативу, поцелуй-утешение, моментально перерос а поцелуй-страсть.

      Сразу стало жарко, а по спине то и дело пробегала дрожь удовольствия, настолько горячим и глубоким был этот поцелуй. Тяжело дыша, я все ближе приживалась к парню, и только услышав собственный грудной и требовательный стон, 'протрезвела'. Чуть отстранившись, я взглянула в медово-карие глаза и просто замерла. Как ни странно, он тоже. Не знаю, как назвать происходящее, но мы просто смотрели друг на друга, и наслаждались этим не меньше, чем тем же поцелуем ранее.

      - Я люблю тебе. - Вдруг услышала я, и поняла, что тоже самое, только что, я сама чуть не сказала.

      Тут же вернулся испуг. Я не знаю, чего именно забоялась: собственных, более глубоких, чем я думала, чувств к Мише, или же того, что он может мне врать. Но тут же появилось желание вырваться, замкнутся в себе. С трудом, но я заставила себя остаться на месте.

      - Ты мне не веришь, да? - Чуть грустно улыбнулся Миша, заметив мое состояние.

      - Миш...я... Я не знаю! - Я с некоторым отчаяньем посмотрела на него, словно спрашивая у Мишки совета, как мне быть. И он понял. Потому что тут же успокаивающе погладил по щеке и сказал:

      - Тише, тише. Еще просто рано было для признаний, ты извини, я поторопился. Давай, мы пока не будем об этом. Просто я не сдержался и сказал тебе, хотя понимал, что надо еще подождать. Поэтому не отвечай ничего сейчас, хорошо? Мы вернемся к этому разговору, когда ты будешь готова.

      Я испытала такое облегчение, что мне даже неловко стало.