– Лене нужно будет завтра приехать в больницу, мы должны сделать ей операцию. Не волнуйтесь, скорее всего, ее заболевание лечится медикаментозно – химиотерапией, – это, видимо, особый врачебный дар – умение правильно преподносить информацию.

Мама какое-то время помолчала, а потом спросила:

– Медикаментозно или химиотерапией?

– Химиотерапией, – он говорил очень спокойно, я и сама поверила, что все просто и совсем не страшно. А вот мама рассказывала, что у нее в тот момент затряслись ноги, руки и вообще все, что может трястись.

– Откуда это? – конечно, она сразу поняла, что речь идет о раке.

– Бог его знает, – как и все, он не знал ответа на этот вопрос.

Вторым человеком, который узнал о диагнозе, была моя мама. Она каждый день была рядом во время лечения, улыбалась мне, когда было больно и страшно, держала меня за руку, а иногда просто молчала рядом. Честное слово, не знаю, что чувствует мать, когда болен ее ребенок, но думаю, ей было тяжелее всех. Вы себе даже не представляете, какая она у меня сильная! Я просто не могла себе позволить расклеиться рядом с ней. Если она не плачет, то какое право имею на это я? В тот момент, когда мы ей позвонили, она была занята, но спросила: «Хочешь, я приеду?» Я ответила, чтобы она занималась своими делами, и уверила ее, что я в порядке.

Затем о диагнозе узнала моя подруга. Я позвонила ей и, не вдаваясь в подробности, рассказала о своих «не очень хороших анализах». Потом попросила ее отпроситься с работы и составить мне компанию – мне нужно было сделать полис, который требовался для проведения операции. Сначала она убеждала меня, что я себя накручиваю, рассматривала снимки и повторяла, что это все какой-то бред.

– А кровь? Кровь у тебя брали? – Почему-то она была уверена, что именно по этому анализу можно многое определить.

В общем, она была позитивна, много шутила и отказывалась слушать любое упоминание о болезни. Заплакала только через несколько часов, когда потихоньку до нее дошла вся серьезность происходящего:

– Лен, ты что, раком умудрилась заболеть?

Я попросила не произносить в моем присутствии слова «рак»; это стало одним из наших правил и после – мою болезнь мы называли только лимфомой.

Последним узнал папа. Он был на работе, и мы не хотели заставлять его нервничать, ждали, когда он приедет домой. Мама позвонила ему и попросила не задерживаться.

– Что-то случилось? – видимо, маму предательски выдал голос, потому что папа почувствовал неладное. – С Леной что-то случилось?

– Да, приедешь домой, поговорим.

Папа сразу подумал об онкологии, но побоялся спросить.

Как проходит день обычного человека, заболевшего раком? Понятия не имею, но лично я ездила по городу и ела фаст-фуд. Ну а что? Осознание случившегося приходило медленно, может, поэтому и не осталось ощущения какой-то большой трагедии.

Папа довольно стойко принял известие о моей болезни, хотя всю следующую ночь что он, что я глаз сомкнуть не смогли.

Тем же вечером ко мне приехал мой друг-врач:

– Знаешь, кто будет твоим лечащим врачом?

– Ты?

– Да.

Это была единственная хорошая новость за тот день.

Мы тогда смеялись, что надо же было столько лет дружить, чтобы теперь я попала именно к нему на лечение. Такой вот поворот судьбы – мы познакомились, когда он был студентом-медиком, я даже пару раз приезжала к нему в больницу просто так поболтать, где слушала кучу врачебных баек… И про онкологию мы часто разговаривали, кто б знал, что однажды будем обсуждать и мою болезнь.

– Ты меня напугала сегодня, – он к тому времени уже узнал, какое лечение понадобится именно мне, но в подробности не вдавался.

На следующий день мы с родителями поехали в больницу вместе. Я была против, не хотела, чтобы они нервничали, но потом поняла, что быть рядом со мной для них будет спокойнее.

Итак, я была в окружении четверых людей, которые создали мирок, в котором я была окружена любовью и вниманием. Никто не строил иллюзий, что лечение будет легким; все знали – предстоит тяжелое испытание, но обещали быть рядом. И свое обещание они сдержали.

Друг-врач с самого первого дня и до аэропорта находился рядом. Он много шутил, хлопал меня по спине, если я начинала кашлять, – своеобразная шутка, вроде я просто поперхнулась, а не кашляю, потому что мое легкое работает только наполовину. Когда я уезжала лечиться в Москву, он не мог поехать со мной, поэтому в аэропорту вручил мне медведя. Эта игрушка пробыла со мной в палате на протяжении всего лечения.

В первые дни было страшнее всего: проводили первые обследования и находили все больше и больше сопутствующих заболеваний – например, моя тахикардия оказалась связана с тем, что сердце зажато конгломератом лимфоузлов и в нем, как и в легком, скопилась жидкость. В один из таких дней подруга и сказала мне те слова, которые запали в мое часто бьющееся сердце: «Татаркина, ты не можешь нас всех подвести! Ты не имеешь права нас бросить!» Я это понимала. И ни на секунду не планировала сдаваться, потому что слишком хотела жить.

О маме я еще не раз расскажу, потому что она-то натерпелась больше всех. Знаете, ухаживать за человеком, который серьезно болен, очень тяжело и морально, и физически, а если это твой близкий человек – тяжело вдвойне. У нее это получилось мастерски, моя мама словно наперед знала, как нужно себя вести. Поверьте, молодые девушки, приболевшие лимфомой, бывают очень вредными!

Мои родители – главный образец силы воли для меня. Я каждый день чувствовала у себя за спиной тех, кто никогда не даст мне упасть. Права же была моя подруга, что уж этих ребят я точно подвести не могла.

Окружение очень важно, даже у самого сильного человека не получится собраться с духом, если вокруг все плачут и не верят в него. В меня очень верили несколько человек, даже когда не верил больше никто, даже когда я сама пыталась опустить руки – тут же получала таких лещей! Друг-врач обычно звонил и говорил: «А ты что, помирать собралась? Будешь ныть, я с тобой разговаривать перестану!» Они просто не оставляли мне шансов впасть в депрессию. Стыдно быть слабой, когда рядом такие близкие. Они до сих пор говорят, что я сильная, и я им не устаю каждый раз повторять, что силы у меня есть в первую очередь благодаря тому, что они рядом.

На самом деле страшно всем: и близким, и самому заболевшему человеку. Но болея лимфомой, я была действительно счастлива, и это не пустые слова. Скажу больше – такой счастливой я не была еще никогда. Счастье определяется не обстоятельствами, а нами самими. А уж быть здоровым и при этом счастливым человеком – вообще проще простого.

Очень многие люди спрашивали меня, как помочь своим близким, оказавшимся в подобной ситуации. Исходя из своего опыта, могу сказать одно: очень важно знать, что в тебе нуждаются, что есть ради кого и ради чего жить, бороться и вылечиться. Находитесь рядом, но не орите в ухо: «Держись!» (Кстати, да простят меня все, но это самое дурацкое пожелание! Если было бы за что держаться, все бы зубами вцепились, но ведь не за что, да и никто никуда и не падает.) Не надо жалости, относитесь к заболевшему человеку как к здоровому, ведь никому не хочется чувствовать собственную неполноценность. Если вы хотите оказать какую-то помощь, просто окажите ее, без лишних слов. На предложение «Тебе что-то нужно? Если что, обращайся!» откликнутся единицы. Мне было очень тяжело просить о помощи, а она зачастую очень нужна.