- Есть.
- Ярлык?
- А что? Там черным по белому написано все, что нужно. Вот, я в шкафу нашла, - и он увидел ярлык.
В ярлыке указывалось: "Простыня. Хлопчатобумажная. Фабрика..."
Был ОСТ. Номер. Цена первого сорта. Ярлык подлинный.
- Это не паспорт, - хмыкнул Вячеслав. - А даже если и паспорт... Это технический паспорт. Он не дает никакого права на замужество.
- Он дает право на существование. А тот, кто живет, имеет право выходить замуж. И вообще, Пигмалион на твоем месте почел бы за честь... А ты права качаешь.
Близилась полночь. Грезы продолжались. Пора было спать. Владислав шагнул к кровати.
Ложиться в постель без простыни -это варварство. Беседовать с простыней - помутнение рассудка. Все нормальные люди спят на простынях. А чувства... Больше всего ему хотелось раздеться, лечь и заснуть.
Он откинул одеяло, посмотрел на простыню и, дернув ее за конец, расстелил на матраце:
- Ложись!
Это была команда для себя. Увы, его магическому заклинанию предмет не поддался.
- Ты в публичный дом пришел! - простыня выскользнула из-под него. - Я тебе не шлюха!
Безуглову страшно хотелось спать. Он попытался расстелить простыню, но она съеживалась, увертывалась от его рук.
- Ну и черт с тобой! Завтра другую куплю.
Подушку и одеяло он убрал -от греха подальше. Лег, не раздеваясь, точно турист на привале. Свет погасил. Впервые спал поспартански.
Скомканная простыня лежала рядом.
Утром он не слышал будильника, соскочил с кровати, когда уже пропели гимн.
- Ключи от комнаты оставь, - услышал он.
Ухмыльнулся и ушел. Вот наваждение!
Починил сверлильный станок, отремонтировал шлифовальный, настроил фрезерный...
В этот день ему позвонили на работу. Валентина Николаевна из техотдела пришла и позвала его к телефону. Бывало, Безуглову звонили родители - отец или мать.
В техотделе тоже работали только женщины. Они были наряднее и лукавее цеховских.
- Кто это тебе звонит, Славик?
- Чей-то тоненький голосок.
- Неужели у Славика завелась зазноба?
Не обращая внимания на насмешки, Безуглов взял трубку.
- Алло... Ты? Простыня?..
Он ничего не мог понять. Но по виду его все догадались: что-то оскорбительное. Он злобно покраснел. Затем он сказал буквально следующее:
- Ты с ума сошла? Или я схожу с ума?
Женщины в отделе прыснули смехом. Безуглову и в лучшие-то времена было не до них. Он пыхтел в трубку:
- Как ты ожила? Какие деньги? Какие ключи?
Потом он спохватился, что ведет себя неприлично, сказал сухо:
- Это невероятно! - и, бросив трубку, ушел в срою мастерскую.
После работы домой не торопился. Разговорчивые соседки на кухне приумолкли, когда он вошел. По-видимому, они хотели что-то спросить.
Но ему было не до них. Прошел к своей комнате, достал ключи. Дверь оказалась не запертой. Простыня была свежевыстиранной и выглаженной.
Она сумела сама наутюжиться и пахла какими-то духами.
- Что происходит в моей квартире? - удивился Безуглов.
- Ходила в прачечную.
- А что это за записка?
- Заявление в женсовет.
- Какой еще женсовет?
- Готовлю сведения, чтобы привлечь тебя к товарищескому суду.
Владислав присел на кровать. Он представил, как его несуществующая невеста будет ходить по судам или женсоветам и жаловаться.
- Тебя нет, - сказал он. - Никто о тебе ничего не знает.
- Почему?
- Ты не человек!
- Я получу паспорт.
- Какой дурак тебе его выдаст?! Ты никто!
- Я уже все выяснила. Получу паспорт и пропишусь здесь. Посмотрим, как ты потом заговоришь.
Вечером Славик лег спать пораньше, с головой завернувшись в одеяло, не прикасаясь к накрахмаленной простыне.
Утром в цехе все обсуждали вчерашний его разговор по телефону.
Это невозможно было не заметить.
- Витя, ты мой самый лучший друг, - за чаем обратился Вячеслав к электрику Гудимову. - Мне нужен твой совет. Только не перебивай... Не подумай, что я шучу... Ко мне простыня прилипла. И собирается замуж...
Что-то у меня с головой. Фантазия какая-то...
- Простыня? - подмигнул Виктор. - Бывает...
- Да, обыкновенная.
- Ну и женись, - согласился Виктор.
- Да ведь это же простыня!
- Тряпка, что ли?
- Тряпка.
- Тогда не женись.
- Вот и ты такой же, - вздохнул Вячеслав.
Гудимов задумался.
- Вообще-то жениться тебе надо, - покосился Виктор на Безуглова. Столько женщин в цехе... И диван у тебя такой мягкий, - Гудимов покачался на диване.
Безуглов шел домой с определенной целью - выбросить тряпку за дверь, бросить на свалку.
- Чего ты надумал?
Он вооружился ножницами.
- Ополоумел?! - взвигнула она. - Тебя же засудят!
- А вот я выкрою из тебя дюжину носовых платочков! - пригрозил Вячеслав.
- А я не вещь! - злорадно выкрикнула она. - Не вещь! Я сегодня паспорт получила! - Она помахала перед ним красной книжечкой с тиснеными гербом и буквами.
И прошуршала складками, видя, что Вячеслав ей уже не опасен:
- На. Не порви и не испачкай Это документ!
Перед его глазами замаячил паспорт. С фотокарточки смотрела помятая физиономия...
Славику хотелось разорвать ее на мелкие полоски и на клочки и выбросить все это в мусорное ведро.
- Я ходила к паспортистке. Я предъявила ей ярлык. - Славик видел, как перед ним колеблются какие-то складки. - Тебя не устраивает мой документ?
- Документ устраивает, а ты - нет, - пробурчал Славик.
- Пойдешь в загс или в суд!
Он понял, в какую историю вляпался. Нет, дело не шуточное. Попалась ему... Или он попался? Ах, ну почему он до сих пор не завел собаку?!
У него еще был шанс. Жениться. Жениться на ком-нибудь, только не на этой простыне! Еще можно успеть..
Придя на работу, он спрятался в своей мастерской, но ничего не делал. Ему попалась газета. Стал читать одну статью. Писалось о женахстрадалицах, натерпевшихся от мужей. Строчки прыгали у него перед глазами, пот катился со лба; он достал платочек. За этим занятием его застала Светочка.
- Славик, тебе плохо? - Светочка интересовалась его самочувствием.
Он взглянул на нее, ища поддержки. Раньше он ни за что бы не
принял помощи от Светочки. Теперь рад был ее сочувствию.
- У меня серьезный стресс, - признался он.
