- Чего мы ждем? - спросил он. - Поверните бутылку.

И тут произошло неожиданное. Рядом с Ричардом Праттом встала маленькая аккуратная фигурка служанки в черно-белом платье с передником. Она держала что-то в руках.

- По-моему, это ваши, сэр, - сказала она.

Пратт оглянулся, увидел очки в роговой оправе и на мгновение заколебался.

- Правда? Я не уверен.

- Да-да, сэр, это ваши.

Служанка была не первой молодости: скорее ближе к семидесяти, чем к шестидесяти, и много лет работала в семье Шофилдов. Она положила очки на стол перед Праттом.

Пратт, не поблагодарив, сунул очки в нагрудный карман рядом с носовым платком.

Служанка осталась на месте. Она стояла за плечом Пратта, и в том, как она держалась, чувствовалось нечто столь необычное, что я весь напрягся в ожидании. С холодным взглядом, с решительно сжатым ртом на бесцветном лице, она стояла, выставив острый подбородок вперед и крепко сжав руки. С нелепой наколкой на голове, в крахмальном передничке, она походила на взъерошенную белогрудую птичку.

- Вы их забыли в кабинете мистера Шофилда, - сказала она неестественным, преувеличенно вежливым тоном. - На книжном шкафу, когда вы заходили туда перед обедом.

Прошло несколько секунд, пока все поняли истинный смысл ее слов, и в полной тишине я увидал, как Майк выпрямляется на стуле, как краска возвращается на его лицо, глаза широко раскрываются, рот кривится, а вокруг ноздрей разливается опасная белизна.

- Майк, Майк, дорогой, - сказала миссис Шофилд, - только не нервничай!