- Постой... А ты уверен, что это он?

- Его опознали. И слуги подтвердили. Не все, правда. И потом, из-за него тут такое было... Эти, которые ушли, сперва ко дворцу прорывались, а потом к ним вестник оттуда прибежал, ребята его видели, что-то крикнул, тогда они к стене и повернули. А как раз перед этим наши взяли флигель, где этот мальчишка был. Там гвардейцы насмерть стояли, всех до единого пришлось перебить. Кстати, вон его ведут.

В это время Гирхарт с Дарниллом как раз вышли на площадку лестницы, по которой поднимался целый отряд, сопровождавший бледного мальчика лет пяти-шести.

- Господин маршал, - радостно прокричал возглавлявший отряд офицер, - принимайте добычу!

Мальчик молчал, глядя на Гирхарта огромными тёмными глазами. Говорили, что он - копия отца, но Гирхарт впервые в жизни увидел Серлея сегодня, когда тот был сначала в шлеме с опущенным забралом, а потом от его лица осталось слишком мало, чтобы можно было судить о внешности. И что теперь прикажете с этим подарочком делать? Проще всего прикончить, но ведь это - ребёнок... Конечно, дети в этой войне гибли и раньше, но он сам к их смерти прямого касательства как бы и не имел. Отдавать же подобные приказы самому ему до сих пор не доводилось. И какого демона Тиокред оставил щенка в живых? Тоже руки марать не захотел?

- Так куда его девать, господин маршал? - спросил Дарнилл.

- Заприте куда-нибудь пока, - раздражённо ответил Гирхарт, - потом решим, что с ним делать.

Хотя какое ему, собственно говоря, дело? Судьба этого мальчишки, как и судьба Эрмиса - уже не его забота. Как его зовут, кстати? Кажется, Рейнет. Родился в тот самый год, когда Гирхарт стал рабом. Гирхарт тряхнул головой, прошёл мимо мальчика и его конвоиров и в сопровождении Дарнилла спустился на крыльцо.

На площади и впрямь ровными рядами стояли войска. Гирхарт увидел части всех трёх союзных армий. При его появлении площадь огласилась слитным кличем, заблистала в свете многочисленных огней сталь обнажённых клинков. Гирхарт остановился, глядя на шеренги собранных здесь по его воле людей. Его людей. Это была его армия, созданная им, и им приведённая к победе. Чувство гордости охватило его, Гирхарт выхватил меч и отсалютовал, испытывая искреннюю благодарность к своим соратникам. Захотелось сказать им об этом, но прямо сейчас речи не получилось. От строя рамальцев отделился человек и стал неторопливо подниматься по лестнице. Гирхарт, не глядя, понял, что это Арн.

- Коэна пала, - негромко сказал тот, остановившись перед маршалом.

- Я помню, - в тон ему ответил Гирхарт. - Хочешь боя сейчас?

Арн окинул взглядом площадь. Он казался усталым, но, несмотря на хмурый взгляд, довольным.

- Нет, - сказал он после короткой паузы. - Завтра.

- Как скажешь. Время, место и оружие - на твой выбор.

- Тогда вечером, после благодарственного моления. Здесь, на площади. Оружие - меч и кинжал.

Гирхарт кивнул. Потом ещё раз оглядел своё войско и заговорил.

На ночь командиры расположились в императорском дворце. У Гирхарта мелькнула мысль, не занять ли императорские покои, но он её отбросил. Показалось почему-то, что ночью его будут тревожить призраки - Эргана Кравта, Дэнина, Тиокреда... И Вестана Кравта, старого друга, товарища детских игр и юношеских проказ. Теперь Гирхарт отплатил за его смерть сполна... попутно погубив его брата. Что ж, у него есть все шансы вскоре встретиться с ними и узнать, смягчает ли его вину тот факт, что Тиокред сам выбрал свою судьбу.

На другой день был праздник, превзошедший своим размахом все, что были до него. Цель, которая объединяла всех этих людей, наконец была достигнута, но они ещё не успели задуматься, что будет дальше, и просто праздновали окончание войны и исполнение заветнейшей, несбыточной мечты. Новых боёв не предвиделось, и можно было не думать о том, что завтра придётся нести караульную службу или отражать очередную вылазку врага. А потому гуляли от души, превратив праздник в настоящую оргию. Гирхарт не препятствовал - всё это, по большому счёту, его уже не касалось. Достаточно и того, что пришлось тратить силы и время на подготовку празднования и раздел добычи. На благодарственном жертвоприношении кровь, и животных, и людей, лилась рекой. Богов тоже благодарили от всей души.

К вечеру большая часть войска перепилась до полной невменяемости, но поглядеть на заранее объявленный поединок Арна и Гирхарта тем не менее собралась целая толпа. Уже стемнело, площадь освещалась кострами. Пожары догорели, но в воздухе висел чад, горький и удушливый. Драться ведь помешает, с лёгкой досадой подумал Гирхарт.

- Покажите ему, господин маршал, - с усмешкой посоветовал Дарнилл, выглядевший абсолютно трезвым, хотя Гирхарт знал, что выпил он сегодня немало. - Сам ведь напросился.

Гирхарт кивнул. Он тоже был трезв, поскольку не принимал участия в общем веселье. Что делал Арн, он не знал, но вряд ли и предводитель рамальцев был сегодня расположен к обильным возлияниям. Вот и он, кстати. Гирхарт снял куртку, оставшись, как и положено на божьем суде, в одной рубахе, поцеловал стоявшую тут же Фрину, выглядевшую совершенно спокойной, взял у Дарнилла меч и кинжал и пошёл навстречу противнику.

Они не сказали друг другу ни слова. Гирхарт отсалютовал мечом, Арн, помедлив, ответил тем же. Потом они встали в боевую стойку в центре образованного зрителями круга и застыли на несколько мгновений.

Гирхарт не испытывал ни страха, ни досады. В этой жизни он уже сделал всё, что мог, и жить дальше ему уже было, в общем, незачем. Боги Рамаллы, на миг объединившись с его тёмными Покровителями, заберут его жизнь, и это будет справедливо.

Бой начал Арн. Внезапно прыгнул вперёд, размашисто ударил, Гирхарт без труда отбил. Клинки заскрежетали друг о друга и разлетелись. Противники закружили по площади, ловя подходящий момент для атаки. Первым снова не выдержал Арн - он сделал резкий выпад, Гирхарт увернулся, нырнул под следующий удар и ударил сам. Облегчать Арну его работу он не собирался. Предводитель рамальцев принял удар на кинжал и молниеносно ответил. Он был быстр и ловок, и чувствовалось, что с тех пор, как они вместе тренировались в последний раз, времени даром не терял. Пожалуй, они и в обычном бою были бы на равных.

На площади было тихо, лишь звенели клинки, да трещало пламя костров. Зрители вопреки обыкновению не подбадривали бойцов криками, ни звука не раздалось даже тогда, когда Арну удалось дотянуться до Гирхарта, обманув его финтом. Гирхарт чуть не потерял равновесие, лишь в последний момент сумев отскочить, но кончик меча чиркнул по его левому плечу. Белая рубаха окрасилась кровью. Маршал попятился, Арн кинулся на него, рамальский меч ткал смертоносную сеть из финтов. Гирхарт не дал обмануть себя вторично. Вывернувшись, он неожиданно напал сам. Клинки встретились и застыли, противники некоторое время бессмысленно давили на них, меряясь уже не мастерством, а грубой силой. Совсем близко Гирхарт увидел бешеные глаза Арна и неожиданно отскочил, одновременно полоснув кинжалом. Рамалец покачнулся, клинок Гирхарта скользнул по его боку, не причинив особого вреда. Теперь кровь была на обоих.

Мечи зазвенели вновь. Поединщики обрушили друг на друга вихрь ударов в темпе, который не может долго выдержать не один из бойцов. Левое плечо Гирхарта онемело, ему всё труднее становилось действовать левой рукой. Как чувствовал себя Арн, сказать было трудно, но на его движениях рана пока никак не сказалась. Парировав очередной удар, Гирхарт отскочил, разрывая дистанцию, в сторону и вбок, Арн вихрем развернулся, прыгнул следом, ударил широко и уверенно. Маршал поймал удар на клинок меча, отвёл его, гася инерцию, и его левая рука автоматически рванулась в образовавшуюся в защите противника брешь. Арн опоздал на какую-то долю секунды. Кинжал Гирхарта вошёл ему между рёбер.

На мгновение оба застыли. Арн опустил глаза, и на его лице отразилось безмерное удивление. Он молча упал на колени, потом повалился на бок, дёрнулся и затих.