— Ладно, пусть будет так, — и она отвернулась, покусывая пальцы. Джеррард уставился в темноту, передернув плечами. Анна беспокойно пошевелилась. — Вы как хотите, а я возвращаюсь. Здесь дует.

У Джеррарда не было сил спорить. Она выпрямилась и пошла обратно в комнатушку.

«Надо же, — подумал Джеррард, — пока мы все активно действовали, она держалась молодцом. А сейчас, когда вся задача — сидеть и ждать, обижается по любому поводу… Она сказала — дует? Откуда же?..»

Он оглядел стены коридорчика. Да, откуда-то дуло. Его руку обвевал чуть заметный ветерок. Казалось, он исходит от стены. Джеррард, подобрав фонарь, старался разглядеть ее повнимательнее. Кирпичи были равномерно серыми, раствор между ними раскрошился и напоминал порошковый мел. Он повел фонарем вдоль стены, высматривая трещину.

Раньше здесь определенно была какая-то дверь: кирпичи явно отличались. Очевидно, ими заделали еще один давний проход. У самого пола одного кирпича недоставало. Наклонившись пониже, Джеррард всматривался в дыру, подсвечивая себе фонарем. Кирпичи шли в один слой, и по ту сторону, хотя он едва различал его, действительно был проход! Воздух, проникавший оттуда, казался холодным и свежим. Пробить эти кирпичи не составит большого труда, и кто знает…

Он почувствовал, что Анна сидит на корточках рядом с ним.

— Я дура, — сказала она. — Извините меня, это все из-за…

Джеррард отмахнулся:

— Не стоит разговоров. Смотрите-ка!

Анна нагнулась ниже и прильнула к расщелине.

— А как мы туда пролезем?

— Там, в комнатушке, есть две кирки. Что, Слейтер все еще спит?

— Спит.

— И давно он спит? — Джеррард посмотрел на часы. — Минут двадцать?

— Что-нибудь в этом роде.

— Дадим ему еще четверть часа, а потом разбудим. А я пока начну сам…

Джеррард сбегал за кирками и приволок их к заложенному проходу. Поплевал на руки, невольно поглядев на ладони. Немало времени минуло с тех пор, как он последний раз орудовал киркой и лопатой. Поднял кирку — одна рука плотно охватила конец черенка, другая ушла под самый корень стальной насадки — и размахнулся.

Первый удар поднял облако пыли, которая тут же засорила Джеррарду глаза. Разозлившись, он размахнулся и ударил по кладке с новой силой. На этот раз стена отозвалась сладостным грохотом — пяток кирпичей, оторвавшись от своих собратьев, обрушились внутрь. Анна, расположившись чуть позади, уже приготовилась атаковать соседний участок стены и занесла кирку над головой, но Джеррард остановил ее.

— Мне не хотелось бы тащить вас дальше на себе. — Он решительно отобрал у нее кирку и положил на пол. — Отойдите-ка лучше в сторонку и полюбуйтесь моими мускулами…

— Да ну вас!..

Анна рассерженно отступила, а он вновь набросился на стену. Пересохший раствор не удержал кладку, и теперь из нее выпал такой солидный кусок, что Джеррард едва не пролетел насквозь. Анна расхохоталась.

— Расшумелись, мерзавцы! — Возле них стоял Слейтер. — Ну, как тут к дьяволу выспишься, когда вы подняли такой грохот?

Джеррард выкарабкался из кучи битого кирпича и встал на ноги.

— Взгляните!

Слейтер поднял с полу фонарь и посветил в пролом. Они увидели еще один сводчатый коридор.

— Целый лабиринт, — заметила Анна.

Слейтер взял вторую кирку, и они вдвоем расширили пролом так, что без труда пролезли в него. Холодный свежий воздух моментально восстановил их силы.

— Тут почти можно дышать, — сказал Слейтер, вбирая его полной грудью.

— Пахнет плесенью, — содрогнулась Анна, — будто в могиле.

— А как прикажете тут пахнуть? — отозвался Слейтер. — Проход был заперт целую вечность, — он осмотрел кирпичи на изломе, — может, даже с довоенных времен…

— А безопасно ли здесь дышать? Я где-то читала, что в таких случаях иногда накапливаются вредные газы…

— У нас нет выбора, — вмешался Джеррард. — Давайте собирать имущество.

Они возвратились в комнатушку. У стены стояла корзинка, вероятно принадлежавшая сварщику, и Анна положила туда банку с водой и остатки еды. Слейтер взял большую отвертку, гаечный ключ, что-то еще из инструмента и сунул все это себе за пояс. Джеррард решил на прощание еще раз проведать начальника станции.

Добравшись до верха лестницы, он увидел, что тот забылся в глубоком сне. Больной дышал тяжело, с присвистом, по лицу его стекали ручейки пота. Пожар на этом горизонте, по-видимому, продолжал свирепствовать до сих пор, но Джеррард обратил внимание, что дым почти рассеялся. Торопливо пощупав больному пульс, он спустился вниз к остальным.

Анна со Слейтером уже поджидали его у пролома. Мимоходом он бросил взгляд на тело Вэнди. Труп был по-прежнему прикрыт, но теперь не плащом, а куском ветхого брезента. Плащ оказался в руках у Анны, и она, не говоря ни слова, протянула его Джеррарду, как только тот подошел. Это тронуло канадца. Вернуться к мертвой и снять с нее плащ, должно быть, стоило Анне немалых усилий, но она рассудила, что сам он вряд ли совершит подобный поступок, а плащ ему необходим.

Джеррард включил фонарь, и они двинулись вперед по сводчатому коридору, который уперся в обычный узкий лаз. Пробравшись сквозь него, они очутились в большом перегонном тоннеле. В свете потускневшего фонаря были видны старые пропыленные шпалы без рельсов. Воздух здесь, казалось, был недвижим годами.

— Куда теперь? — спросила Анна.

— Тут есть ветерок. Слабенький, но есть. Пошли в ту сторону, — сказал Джеррард.

Они повернули навстречу ветерку. Сначала тоннель вел прямо, круто падая вниз, потом начал изгибаться. В конце концов они уперлись в погнутую и проржавевшую железную решетку. Джеррард рванул один из прутьев на себя. Прут сломался, развалившись на несколько частей. Канадец быстро выломал еще три прута и направил луч фонаря вперед, во тьму.

— Ничего не вижу, — пожаловался он, и голос его отозвался эхом, словно от стен большого зала. — Эй! — крикнул он, — и опять эхо.

Канадец протиснулся между прутьев и зашагал дальше, осторожно пробуя дорогу ногой.

— Что это значит? — прошептала Анна, и даже шепот разбудил эхо.

Луч фонаря рассказал им, что они попали на станций метро. Но станция эта оказалась давно заброшенной. На секунду они представили себе былые потоки пассажиров, лязг и перестук поездов. Теперь же все покрывал толстый ковер пыли. Обстановка внушала безотчетный страх, и они пробирались вперед в полном молчании.

— Может, здесь тоже есть выключатели? — вслух подумала Анна.

— Попробуем узнать, что это за станция, — предложил Слейтер.

Джеррард повел фонарем, и луч, миновав вереницу плакатов, уперся в надпись: «Грейс-Инн». Когда-то буквы покрывал никель, теперь они обросли ржавчиной.

— Грейс-Инн! — воскликнул Слейтер.

— Разве есть станция с таким названием? — удивилась Анна.

— Была до войны, — ответил Слейтер. — С тех самых пор ею и не пользуются. Вот почему в тоннеле нет рельсов. Их давным-давно сняли.

Они нерешительно двинулись вдоль платформы и чуть дальше вновь наткнулись на ряд плакатов. Первый из них опознать было нетрудно, хотя он сильно пожелтел, был испачкан и надорван с угла. Это, несомненно, была карикатура Дэвида Лэнгдона из серии о Билли Брауне. Опрятный человечек в котелке останавливал своего соседа по вагону, который порывался отогнуть тряпицу, приклеенную изнутри к оконному стеклу. Сохранилась и подпись: «Прошу меня извинить, но материя может вам жизнь сохранить». Некий безвестный остряк добавил от себя жирным черным карандашом: «Спасибо за ценное указание, я приму его во внимание, но прежде чем приставать к соседу, скажите мне лучше, куда я еду».

«В другой ситуации, — подумал Джеррард, — это, пожалуй, могло бы показаться смешным». Сейчас же эти отзвуки далекого прошлого, напоминающие о войне и бомбежках, произвели на них скорее удручающее впечатление. Джеррард посветил на нижний край карикатуры: «По заказу Министерства информации».

— Плакат военных лет, — проронил Слейтер. — Мне доводилось читать об этом: окна вагонов заклеивали материей, чтобы их при бомбежке не выбило воздушной волной.