Вышел на кухню-гостиную. Ноздри защекотал свежий запах нарезанных спелых и сочных фруктов. Свет заливал комнату через восточное окно. Падая на стол, он создавал длинные причудливые тени зверей от глиняных чашек, тарелок, кувшинов, самих выполненных в форме разных животных.

– А вот и ты, мой юный друг. Запрыгивай скорей за стол! Как только лучи солнца падут вот на эту картину, мы пойдём к шаману. А пока приятного аппетита, – Головус указал рукой на картину, где изображено было поле с растущими хаотично молодыми деревцами в белом цвету, скорее всего вишнями. Затем он пододвинул к мальчику крупную кружку в форме козы, у которой вместо ручки своеобразно загнулись «рога», отчего держать её было в руках особенно удобно. В ней оказался чай из ароматных трав и сухофруктов неизвестного происхождения.

– Угуммм, – ответил ему Лууч, кивая с полным ртом. Он поглощал дольки чудного фрукта, напоминающего по вкусу нечто среднее между переспелой алычой, кокосом и гранатом, – разумеется, ничего подобного он не пробовал в жизни.

– Смотрю, тебе понравились ягоды райского дерева, – улыбаясь во все белые здоровые зубы, ответил Головус. – Нууу, последую твоему примеру.

Договорив это, гостеприимный друг мальчика зажевал огромный кусок прямо с голубоватой кожурой.

После фруктов ещё был сыр с дырками (размер которых позволял без труда просовывать туда один или даже два пальца), маленькие зелёные сладковатые орешки и вкусные белые пастилки, чьей рецептуры мальчик даже не стал уточнять, наслаждаясь вкусом.

– Ты достаточно плотно поел? – спросил Головус у Лууча.

– Да, весьма сытно и вкусно. Но откуда у тебя такие разнообразные запасы продуктов? Мне интересно узнать их происхождение и места произрастания. С другой стороны, это не так интересно, как прогулка до шамана по этой поразительной деревне… Посему я готов выходить прямо сейчас! – ответил Лууч.

– Отлично, мне нравится твой настрой. Так не будем терять ни минуты. В путь, мой юный друг. Навстречу истине! – на этой фразе Головус поднялся из-за стола, быстро раскидал посуду с пищей по местам, а остатки накрыл широкой расписанной узорами тряпицей, напоминающей плотную марлю.

Он прошёл к двери на улицу, махнув рукой в знак следовать за собой. Во дворе мягко шумели плодовые деревья, птицы порхали и чирикали. Мальчик лучше рассмотрел обстановку: вот показалась дровница с аккуратно выложенными рядами дров, колодец ромбовидной формы, сложенный из крупных округлых белых и серых камней, скорее всего, натасканных с реки – места их первой встречи. Они вышли за пределы сада, и Луучу почудилось, что он слышит словно пение множества колокольчиков, не имеющее определённого источника звука, будто оно рождалось у него в голове. Затем друзья выдвинулись по уплотнённой каменистой посыпью дороге, между домами, в глубь поселения. С противоположного края деревни доносились удары молота о наковальню. Вскоре по краям извилистой дороги выросли ряды очень широких, но невысоких деревьев.

– Смотри, это светящиеся деревья. С наступлением сумерек они начинают светиться, и чем темнее на улице становится, тем ярче они горят, – посвящал Головус мальчика в тонкости местной флоры.

– Очень интересно, – ответил Лууч, и у него внезапно пересохло во рту, а руки мелко задрожали, как если бы он нёс тяжеленные камни всю дорогу. Даже кисти очень устали.

– Но самое интересное, они не только светятся (свет у каждого дерева свой), так ещё и отпугивают всякий гнус. Так что умён тот хозяин, что строит дом рядом с таким деревом, пусть даже в небольшом отдалении. Не смотри на меня так, будто я по глупости живу далеко от этой рощи, у меня на заднем дворе есть несколько молодых саженцев – синий, розовый и белый – они-то и спасают вечерами от надоедливых насекомых. В период дождей их становится очень уж много. Вот сейчас, например, – он невзначай повёл рукой по округе, – совсем мало гнуса, жара и сушь уморила их. Ни одна плотоядная тварь не любит тепла и света! Место ей во тьме и сырости, так что обходи стороной пещеры, глубокие овраги и тому подобные места. Убережёшься от опасности. Ничего нет сложного в том, чтобы соблюдать это простое правило в путешествии, ведь места здесь дикие, как ты заметил.

Словно подтверждая его слова, под ногами в траву быстро переползла светлого окраса змея. Чёрный, оранжевый и красный орнамент по всей шкуре наглядно говорил о её возможной ядовитости. У Лууча обострились ощущения, и дрожь в руках сменилась холодком, словно он держал в ладонях эту змею. Он даже приостановился, змея тоже остановилась и сквозь траву смотрела прямо на него, высунув раздвоенный язык. По необъяснимому желанию ему самому захотелось высунуть язык, что он и сделал. Контакт будто бы усилился, змея даже тихо зашипела, но мальчик решил не обострять конфликт и побежал за Головусом. Тот же, не замечая его временной пропажи, говорил всё это время с ним.

– Как и все жители нашей славной деревни, я ценю хорошее отношение гостей к ценностям, ритуалам и обычаям, свойственным каждому подобному населённому людьми уголку. Вот мы и пришли! Что скажешь, дружище?

Лууч смущённо поднял глаза на открывшийся виду одинокий дом на холме, рядом с высоким ветвистым деревом. От самого дома было видно только черепичную крышу второго этажа. Всё остальное закрыла невысокая поросль более молодых деревьев.

– Да, я со всем сказанным согласен, – отделался мальчик и ойкнул, услышав знакомое шипение за спиной.

Головус было загородил собой мальчика и взял ветку из-под ног, чтобы отогнать приставучую змею, однако храбрый Лууч вышел вперёд него сам и, в упор глядя на безногую бестию, грозно сказал:

– Иди домой, цветастая!

Его словам Головус удивился больше, чем змея, коей и адресовал указание мальчик. Но та покорно сникла, развернулась и неторопливо уползла обратно в траву.

– Как нельзя вовремя я привёл тебя к шаману, Лууч! – среагировал поражённый мужчина. – Твой трюк со змеёй окончательно убедил меня, что ты очень необычный ребёнок для наших мест.

Забравшись без особых усилий по вымощенной тропинке вверх по склону, они очутились в саду буйно растущих деревьев, кустарников и травы в полтора раза выше Головуса. Растительность имела на своих вершинах великолепные сгустки алых цветов, похожих бутонами и лепестками на шафран, но почему-то пряно пахнущих кофе, с оттенками корицы. Тут Лууч опять вспомнил про родной дом и своих родителей – они по выходным у себя на кухне варили свежемолотый кофе, а его аромат заполнял все уголки жилища, от него было невозможно спрятаться. Только сам Лууч его никогда не пил, уж очень горький он был на вкус. Волна ностальгии ушла так же быстро, как и пришла, стоило им углубиться дальше в дебри.

Пройдя ещё немного, они заслышали знакомый звон колокольчиков, а затем приятное густое зычное пение, сменяемое горловым. Заросли закончились внезапно, словно остановившись у невидимой черты, по кругу отделяющей дом. На поляне с короткой травой возле дымящегося пепелища сидел скрестив ноги шаман, укутанный в зелёную мантию с огромным количеством пришитых к ней разноцветных ленточек, листочков, бус и прочих диковинных атрибутов. Он держал в одной руке тройной колокольчик, позвенькивающий на разный лад в зависимости от того, в какую сторону он его тряхнёт. В его длинные белые волосы были вплетены многочисленные перья, изделия из металла и медвежьи когти. Другой рукой он достаточно часто выбивал определённый ритм на бубне, зажатом между колен. Мужчина с мальчиком подошли и сели на траву напротив него.

– Эййййяяяяяээээээээээ! – чуть погодя шаман закончил песнь на длинной артикуляции в горле, расставил руки в стороны, набрал воздуха в грудь и сильно дунул в пепелище перед собой. Огонь вспыхнул ярко и сильно, точно плеснули масла, однако никого не опалил, хоть гости и сидели достаточно близко. Из пламени вылетела крупная птица с длинным горящим хвостом и, стремительно набирая скорость, вспыхнула полностью, а затем испарилась высоко в воздухе.

– Ну здравствуй, странник и следопыт, Сын ловчего Теруса, – путники оторвались от зрелища и уставились во все глаза на шамана. – Здравствуй, Лууч. Я ждал вас.