В стенах Общества охраны памятников впервые в советское время возникает общественное движение за восстановление разрушенных еврейскими большевиками храмов. На заседаниях Общественной инспекции составляются списки утраченных церквей и монастырей, собираются материалы по их истории. В 1984 году начинает выходить самиздатовский сборник «Китеж-град», посвященный изучению утраченных сокровищ России (вышло три сборника тиражом по 30 экз.). Составителем и главным автором этого сборника был я. с самого начала наше движение пытались запретить. Со мной беседовал чиновник из ЦК и передал «мнение старших товарищей», которые «не рекомендуют заниматься этой темой». сказав чиновнику, что мы подумаем, я даже не передал содержание этого разговора нашим соратникам. Работа продолжалась. к осени были составлены три обращения с призывом начать восстановление разрушенных в 20-е — начале 30-х годов Казанского собора на Красной площади, Храма Христа Спасителя, а также Сухаревой башни. Начав сбор подписей, нам удалось в короткое время собрать более тысячи под каждым обращением. Обращения зачитывались на многих вечерах ВООПИК и «Памяти».
Самый большой «урожай» подписей нам удалось собрать 4 октября 1985 года на вечере «Памяти» в Доме культуры им. Горбунова (здесь я зачитал обращение с призывом восстановить Храм Христа Спасителя). Зал был забит до отказа, многие стояли между рядов. Тема вечера была «Москва... как много в этом звуке...». На вечере выступали последователи П. Д. Барановского — В. А. Виноградов, О. И. Журин, Г. Я. Мокеев. Впервые в такой широкой аудитории зачитывались обширные куски «Сионских протоколов», а деятельность «ленинской гвардии» рассматривалась как подрывная в связи с закулисной войной сионских мудрецов против русского народа. Виновниками плачевного состояния русских святынь и памятников объявлялись еврейские большевики, открывались имена виновников разрушения исторической Москвы от Л. М. Кагановича до современных еврейских чиновников Главного архитектурно-строительного управления Москвы. Информация произвела потрясающее впечатление на аудиторию. По всей Москве пошли слухи об этом вечере.
Местью сионистов за откровения этого вечера стало нападение 25 октября 1985-го на председателя правления «Памяти» Елену Сергеевну Бехтереву. Ее подобрали на улице жестоко избитую, с пробитой головой, после чего она стала инвалидом (сионистская пропаганда пыталась объяснить это преступление инцидентом на почве ревности).
В конце 1985-го председателем совета «Памяти» был избран Ким Андреев, а Дмитрий Дмитриевич (или, как мы его звали, Дим Димыч) Васильев стал секретарем и фактическим руководителем объединения. Видное место в руководстве занял Алексей Григорьевич Гладков. После этого часть старых руководителей «Памяти» выходит из организации и образует новые объединения — сначала «Поиск», затем «Русь» (Э. Н. Дьяконов и др.).
8 декабря 1985-го на вечере «Борьба двух миров» Васильев выступил с политической речью. Обвинив сионистов в террористическом акте против Е. Бехтеревой, он прочитал со сцены и прокомментировал выдержки из «Протоколов сионских мудрецов» и под аплодисменты собравшихся призвал всех «остерегаться антисемитизма и сплотиться вокруг коммунистической партии Советского Союза, ее ленинского Центрального комитета во главе с Генеральным секретарем Михаилом Сергеевичем Горбачевым».
Сейчас мне трудно без эмоций говорить о новом руководителе «Памяти», но тогда он всем нам казался вождем, многие русские патриоты были готовы пойти за него и в огонь, и в воду. Принимая желаемое за действительное, мы ждали вождя, который объединил бы нас и твердой рукой повел по пути Святой Руси. Дим Димыч Васильев — превосходный оратор, умевший выступать по любому поводу с зажигательными речами, многих очаровал. Постоянно делая намеки на какие-то огромные дела, совершаемые им втайне от нас во имя общего блага, Васильев все чаще и чаще повторялся. Каждый вечер с его участием превращался в многословный митинг. Мы ждали конкретных дел, а получали театр одного актера. На Васильева не раз выходили национально мыслящие люди из ЦК, КГБ, армии, предлагая ему серьезные совместные акции, но он либо отказывался от контактов с ними, либо требовал от них невозможного. Подчеркиваю это особо, так как сам однажды был посредником на готовившихся переговорах, которые в конце концов по вине Васильева оказались сорванными. По-моему, Васильев просто боялся взять на себя ответственность за принятие важных решений. Его вполне устраивало быть первым лицом в театре одного актера, которому внимали несколько десятков одетых в черные рубашки молодых людей. Патриотическую борьбу Васильев превратил в дешевый фарс. Помню, когда начались трения между ним и Московским обществом охраны памятников, Васильев, чтобы показать свою силу, явился в «Телешовку» на одно из наших мероприятий. «Явление» это было обставлено так: напротив нашего дома на Покровском бульваре остановился автобус «Икарус», из него молча вышли одетые в черное три десятка молодых людей и заняли место в зале, а последним вошел Васильев, одетый в ослепительно белый костюм.
Ближе всего к «вождю» стояли Гладков и Андреев. Очарованные Васильевым, они не желали видеть его недостатков. Закрывали глаза на многие его сомнительные поступки и темные дела. По-человечески они в корне отличались от «вождя». Это были честные и порядочные люди, беззаветно преданные идее служения России и тянувшие за Васильева всю черновую работу. Оба они были бессербрениками и совершенно бескорыстно отдавали все свое время и скромные доходы на развитие «Памяти». Благодаря Киму Андрееву, работавшему слесарем на авиамоторном заводе, организовывались записи всех патриотических вечеров «Памяти», через него же эти записи расходились по всей России. Если Андреев был простым рабочим, то за плечами Гладкова — два высших образования и трехгодичные курсы иностранных языков. Важной заслугой Гладкова в строительстве «Памяти» стало создание сельхозкооператива «Теремок», вокруг которого развивалась жизнь «Памяти», регистрация газеты «Память» и радиостанции «Память» под Екатеринбургом.
«Цель деятельности “Памяти”, — писал Гладков, — пробуждение национального сознания русского народа. Прежде всего, возрождение в России Православия и традиционного уклада жизни. “Память” действует личным примером, словом и делом».
За критику Васильева Гладков был исключен из «Памяти» и подвергнут зверскому избиению по приказу «вождя».
В отличие от Васильева Андреев и Гладков постоянно ходили на субботники по возрождению православных храмов, постоянно посещали почти все патриотические мероприятия, проводимые в Москве. Если бы во главе «Памяти» стоял человек с качествами Андреева или Гладкова, история «Памяти», а может быть и история нашей страны, могла сложиться иначе. Однако Гладков и Андреев при всех их положительных качествах не были самостоятельными фигурами и не обладали харизмой лидера.
ГЛАВА 2
ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ЗАПАДНОРУССКИМ ЗЕМЛЯМ. - ОКРАИНЫ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА. - ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ЗАПАДНОРУССКИМ ЗЕМЛЯМ. -ОКРАИНЫ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА. - СОЗДАНИЕ УКРАИНЫ ПО ЗАДАНИЮ ГЕРМАНСКОГО ШТАБА. - «САМОСТИЙНИКИ-МАЗЕПИНЦЫ» -СОТРУДНИКИ ЗАПАДНЫХ СПЕЦСЛУЖБ. - БЕЛОРУССИЯ. -ВОЛЫНЬ. - ГАЛИЦИЯ. - БУКОВИНА. - ПЕРЕВОД РУСИНОВ (РУССКИХ) В «УКРАИНЦЫ»
Начало так называемой перестройки связано для меня с путешествиями по западнорусским землям — Белоруссии, Волыни, Галичине, Карпатам, Буковине, Приднестровью. Этим путешествиям, в целом продолжавшимся два с половиной месяца, сопутствовала прекрасная погода, создавалось эйфорическое, радостное настроение, которое не могли испортить предупреждения некоторых моих знакомых об опасности поездки в эти места. «Вас там убьют, — говорили они, — край насыщен бандеровцами и украинскими националистами, способными на любую пакость по своей зоологической ненависти к Москве»4. Однако их опасения были напрасными, повсюду встречали нас прекрасно. В отдаленных селениях Галиции приглашали ночевать в крестьянских избах, в Карпатах мы спали рядом с пастухами у костров, пили вино, не чувствуя себя в опасности. Через много лет вспоминая эти дни, я еще более остро осознаю, что трагедия распада великой страны зарождалась не внутри нее. Проезжая вдоль западных границ СССР, мы нигде не ощущали тектонических толчков, которые через 5—6 лет грозили разрушить огромную сверхдержаву. Западнорусские земли были частью монолита, а абсолютное большинство живших здесь людей гордились принадлежностью к великому государству — СССР. Однако кроме тех, кто своими убеждениями и верой создавал монолит великой державы, в этих землях еще существовало «подполье», состоявшее из различных мастей предателей русского народа, так называемых «щирых украинцев» или, по меткому замечанию русского ученого Ф. Я. Шипунова, «ожидовленных русских».
