- Хреново, а ты? - Паренёк отстранился и, склонив белую вихрастую голову, окинул меня оценивающим взглядом.

- Жив-здоров, как видишь! - бодро ответил я. - А чего - хреново-то?

- Да эти, - он махнул рукой в сторону Киры, Бороды и Мухи, - достали! Не пускают никуда.

- Ну, так правильно не пускают. Время-то сейчас какое! Поймают тебя, и - конец Тимофею Гаврюхину! Разобьют тебя, такого уникального, от рождения не делённого, на пятнашку обычных придурковатых субов, отпрошат и будешь, как все, без лишних мыслей пахать по девяносто часов в неделю.

- И что, теперь я должен тут вечно сидеть, как маленький, пока другие делом занимаются?

- Нет, не вечно конечно, но ещё какое-то время посидеть придётся. И, кстати, о делах: ты не мог бы пойти моим "Шмелём" заняться? Ему нужен ремонт, да и заправить не помешает. Разберёшься? А Кира тебе поможет.

Она улыбнулась и подмигнула мне за спиной у мальчишки.

- А ты? - нахмурился Тим.

- А я попозже тоже подойду, мне сейчас с ребятами поговорить надо, ладно?

- Ладно, - Тим кивнул и в сопровождении Киры направился к выходу.

Муха и Борода уселись на стоявшие возле стены стулья.

- Так что же всё-таки случилось, Эф? - спросил Борода, когда дверь за мальчишкой и нашим бессменным автомехаником закрылась.

- Говорю же тебе, Борода: не знаю. Аня должна была восстановить меня с кристалла после того, как вы распылите АС-2.

- Ты что, рассказал ей наш план?! - Муха подался вперёд и тяжело засопел.

- Нет. Я сказал: восстановишь меня, когда начнётся время синтеза, когда все соединятся и Кораблёв тоже. Всё. Ни почему, ни когда оно начнётся, я ей не говорил. Понятия не имею, зачем она стала меня восстанавливать - синтеза не было, я помню только Эфа, остальных субов, - я постучал пальцем по скумару, - как будто и не существует вовсе. Такого даже при блокушке не бывает.

- Да, при блокушке ты бы помнил программу переключения, - согласился Борода. - А так... - он замолк, словно не решался сказать то, что пришло ему в голову.

- Что так? Говори! - потребовал я.

- Ну, блин! - Борода почесал затылок. - Не могли же у тебя их всех в Цеве вырезать?!

- Вообще-то могли, конечно, - поразмыслив, сказал я. - Теоретически. Только как всех-то? Не мог же я прийти восстанавливать Эфа, не имея ни одной личности! Кем-то же должен я был быть в тот момент.

У Бороды вытянулась шея - это у него всегда означало напряжённый мыслительный процесс.

- Всех не могли... - неуверенно протянул Муха, посмотрев на меня с опаской, - наверное.

- Так! - решительно заявил я. - Знаете что, братцы, хватит. Я - Фёдор. Эф. Вы в этом уже убедились. Я такой же, каким вы меня знали раньше. Согласны?

Они закивали.

- Отлично. Тогда завязываем пока это обсуждать и переходим к делам нашим насущным.

Я скрестил руки на груди и в упор посмотрел на Муху. Тот вытянулся на стуле, словно палку проглотил.

- У вас было достаточно времени, Бор! - Я перевёл взгляд на Бороду: голова его вернулась в исходное положение, знаменуя конец бесплодных размышлений. - Все сроки прошли, а результата нет. В чём причина? Где Крепыш? Почему АС-2 до сих пор не распылён?

Он подобрался на стуле и хмуро уставился мне в глаза:

- Крепыш погиб, Эф. АС-2 уничтожен.

3

Ночь давно перевалила за середину, а я всё не ложился. До этого мы с Мухой, Бородой и Кирой выпивали, вспоминая нашего друга и товарища по прозвищу Крепыш. Потом ребята ушли спать, а я так и остался сидеть за столом перед почти пустой бутылкой водки: мысли вновь и вновь возвращались к рассказу ребят о трагедии на складе, где хранились контейнеры с готовым к отправке в ЦВМЛ и город препаратом. АС-2 планировалось одновременно распылить в нескольких крупных административных зданиях города и в Цеве - главном оплоте множественности личности.

Крепыш был на складе, когда туда ворвалась СБ. Едва солдаты переступили порог помещения, как произошёл взрыв. Ребята предполагали, что Крепыш сам его устроил, чтобы скрыть подготовку акции и не выдать местонахождение лаборатории. Наверное, так и случилось, хотя возможны и другие варианты (точно уже не узнать), но в любом случае итог был один.

Нашего самого преданного делу синтезата не стало.

Не было больше и уже готового АС-2.

И ещё я вспоминал Аню. Почему нас вообще застукали? А-а, ну да, кто-то позвонил, вспомнил я. Позвонил, ожидая услышать дежурного. Пришлось ответить Ане, вот они и явились. Впрочем, если бы она не ответила, СБ явилась бы ещё быстрее.

Чёрт, надо девочку вытаскивать. И АС-2 выпускать. Это было самым важным на тот момент. А с тем, что произошло с моими субами, я мог и потом разобраться. Главное, Фёдор оставался в трезвом уме и твёрдой памяти, этого было достаточно, чтобы действовать.

Судя по тому, что рассказали ребята, у многих, кто напрягался из последних сил, делая всё от него зависящее, чтобы акция состоялась, кто страстно хотел и ждал её как избавления от постоянной угрозы разоблачения, просто опустились руки. Они не могли заставить себя снова выложиться, не верили в победу...

Нужно было срочно что-то придумать, чтобы их поддержать, воодушевить... Это легко мог сделать Икс, но он всё молчал. Из-за постоянной беготни по делам у меня ни разу не получилось застать его в прямом эфире, но я видел записи всех его выступлений и мог легко представить, как он выходит на один из наших инфо-плацев. Икс начинает говорить, и те, кто оказался в этот момент у виртэков, сначала хмурятся, памятуя о провале и арестах товарищей, но потом постепенно расслабляются и замирают, впитывая каждое его слово. Речь Икса проста и образна, объяснения достоверны и логичны, чувства искренни и созвучны тем, кто слушает. Души поворачиваются к нему, как цветочные головки - к солнцу, и спустя двадцать минут все уже смотрят на срыв акции с одного ракурса: как на одно из неизбежных, но вполне преодолимых препятствий, когда единственное, чего хочется - это побыстрее его перешагнуть, чтобы идти дальше...

Я вздохнул. Где же ты, Икс? Где же ты, друг, фрики тебя разукрась? Нет ответа... Значит, придётся самим выкручиваться. Я встал и принялся ходить по комнате, намечая план действий. Он требовал дождаться утра, но мне уже сейчас хотелось выйти на воздух и куда-нибудь поехать. Это был непреодолимый внутренний "зуд", который не давал мне спокойно сидеть на месте.

Устав метаться по комнате, я вышел и стал бродить по зданию, пока не оказался в гараже. При виде заправленного и подлатанного Кирой "Шмеля" желание проветриться превратилось в навязчивую идею, сопротивляться которой не было никакой возможности. Я решил съездить на квартиру, тайно снятую мной ещё до удаления Фёдора.

4

Аэромаш мягко вынес меня из промышленной зоны на окраине в пригород, где теснились жилые дома. Хмель уже выветрился, я уверенно скользил вдоль тёмных и безлюдных в эту ночную пору улиц к неприметному, средней величины и обшарпанности, пятиэтажному строению.

В подъезде было тихо и сумрачно - включившийся при моём появлении свет минимальной мощности едва позволял различить, что под ногами. Поднявшись на нужный этаж, я осторожно приблизился к двери и присел, изучая оставленные мной волосяные растяжки. Я никому не рассказывал об этой квартире, но подстраховаться - дело никогда не лишнее, и сейчас, подсветив карманным фонариком места, где натянул волосы, я получил тому подтверждение: растяжки были порваны. Осмотр замка показал, что он не взломан, а значит, это не случайные воры... Засада? Я осторожно приблизил ухо к двери и вроде различил доносящийся откуда-то из глубины квартиры негромкий, мерно повторяющийся звук.

Достав пистолет, я аккуратно отомкнул замок, затем резко распахнул дверь, готовый выстрелить и уйти за угол, пережидая ответный огонь. Но в прихожей оказались только стоявшие прямо на проходе чужие ботинки, да висевшая на вешалке куртка. Еле различимый из-за двери, повторяющийся звук теперь стал хорошо слышен и поразил меня, как гром среди ясного неба. Он доносился из комнаты, куда я, беззвучно закрыв входную дверь, и направился, изумляясь беспечной наглости того, кто пробрался в мою квартиру.