Я уже подошёл к кабинету и протянул руку, чтобы открыть дверь, но замер, вдруг поражённый мыслью: а что если это ловушка?

В этот момент дверь открылась, и я едва успел отпрянуть, чтобы не получить ею по лбу. На пороге стояла Марина.

- Здравствуйте, Кораблёв, - сказала она, и посторонилась, пропуская меня внутрь. - Проходите, я вас жду.

Путь к отступлению был закрыт. Забыв поздороваться, я молча прошёл в кабинет. Марина захлопнула за мной дверь. В замке дважды щёлкнул ключ. Я обернулся, глядя на психолога - сегодня она не улыбалась.

- Прошу! - психолог открыла дверь в маленькую комнатку, изолированную от остального кабинета звуконепроницаемым материалом.

- Здесь точно нет ни камер, ни жучков - я проверяла. - Она указала на кресло возле небольшого аппарата с нейроконтактами, а сама села на стул напротив. Рядом, на табуретке, стоял инфоком.

Что тут диагностируют, чёрт его разберёт, но ясно, что если она меня сейчас здесь пристрелит, никто не услышит. Я сел на предложенное место, ожидая чего угодно. Тело напряглось, словно внутри сжалась пружина, готовая при малейшей опасности мгновенно распрямиться.

- Полагаю, к сегодняшней нашей встрече вы уже вполне осознали своё новое состояние и, учитывая его возможности, наверняка догадались, что я ещё в прошлый раз поняла, что с вами происходит.

Я молчал, вглядываясь в её лицо - не провоцирует ли?

- Да, бросьте, Кораблёв, расслабьтесь! Если бы я хотела о вашем... ммм... вашем метаморфозе, - она зачем-то продолжала старательно избегать слова "синтез", - поставить в известность службу безопасности, я бы уже это сделала, - тут она, наконец-то, улыбнулась.

- Отчего ж не поставили? - спросил я. Голос прозвучал как-то по-новому, немного хрипло, но жёстко и уверено. Это был голос моей новой личности, который я ещё ни разу не выпускал наружу, изо дня в день прикидываясь своими бывшими субами.

- Я хочу вам кое-что показать, Кораблёв.

Она тронула инфоком, выводя его из режима ожидания, и быстро набрала на клавиатуре несколько последовательностей каких-то символов, вероятно, то были пароли, с изнанки виртэка плохо видно, но, похоже, она входила в какую-то базу. Потом появилось чьё-то фото и вроде текст.

- Экран! Развернуть на сто восемьдесят градусов! - скомандовала Марина, и я увидел смотрящее прямо на меня лицо.

Черты его были мне хорошо знакомы, а вот взгляд показался чужим - холодным и безжалостным. "Кораблёв Фёдор" - гласила надпись под снимком. А рядом шла краткая автобиография, в которой указывался мой год рождения, биологические предки, интернат, где я воспитывался до расщепления, а так же полный список моих субов.

Их было ДЕСЯТЬ.

Первая строка в списке была выделена красным:

"Фёдор Кораблёв - УДАЛЁН".

Что?! Удалён?! Это как? Никогда раньше я о таком не слышал. Субов усыпляют, а не удаляют!

Так вот почему нет никаких отметок в документах, и на скуловом маркере только девять позиций! Мою десятую, может быть, самую деятельную личность, просто убили! Стёрли, как будто её и на свете не было, даже документы и скумар заменили!

- Разве такое возможно? - Я с трудом заставил себя оторваться от виртэка и посмотрел на Марину. - Удаление! Даже на самое краткое усыпление требуется решение суда, а тут... - Мой взгляд растерянно блуждал по экрану в надежде отыскать хоть какую-то запись по делу, что было проведено следствие и т.п. - ...Ничего! Но... так же... нельзя... - я потерялся в словах, не знал, что сказать.

- Можно, как видишь. Не против перейти на "ты"?

- Что? А-а-а... да... давай перейдём. - У меня появилось ощущение вязкости, как бывает во сне, когда пытаешься что-то сделать, но получается очень тяжело и медленно. Я словно погружался куда-то вглубь себя, проваливался, хотел что-то вспомнить, но не мог. Реальность начала уплывать.

Резкий запах шибанул в нос, мгновенно приводя меня в чувство.

- Эй-эй! Не раскисай! У нас не так много времени, - сказала Марина, выкидывая в урну пропитанный нашатырём тампон. - Я понимаю, тебе нелегко, но соберись! Нам надо многое обсудить и выработать план действий.

- План действий?

- Фёдора можно восстановить. - Заметив в моих глазах недоверие, она быстро заговорила, не давая мне и рта раскрыть. - Просто послушай! Я - профи, и знаю, что говорю. Удаление - новая технология, и суть её в том, что субличность не стирается в никуда, как ты думаешь, а переводится на специальный мемкристалл. Я изучала эти разработки, поверь! И знаю, как их используют, хотя эти данные, - она ткнула в экран, - не афишируют, и в открытом доступе их не найдёшь.

- Как же тогда ты это обнаружила?

- Я как психолог должна иметь полную информацию о пациенте, поэтому могу обратиться к этой базе. Хотя, конечно, не имею права показывать эти данные тебе. Я сейчас нарушаю закон. Но а как иначе? мы все вынуждены это делать.

- Мы?.. - я обалдело таращился на психолога. Только сейчас до меня, наконец, дошло то, что я должен был понять сразу, как вошёл в этот кабинет. - Ты хочешь сказать, что...

- Да, - она рассмеялась. - А то зачем бы я стала тебе помогать?

Святые кластеры! Мне явно удалили самую умную часть моей личности.

- И давно? - спросил я, не в силах сдержать улыбку, которая растянулась от уха до уха.

- Что давно? - Марина хохотнула. - Синтез или синтезаты?

- И то и другое. Хотя наверняка к синтезатам ты примкнула раньше, чем синтезнулась.

- Лучше говорить: соединилась. Недели три назад. А в группе я с самого начала. Правда, активисткой раньше не была, потому и избежала ареста.

- А теперь стала?

- Куда ж деваться, если стольких позабирали. - Марина резко погрустнела. - У меня друг был... активистом.

- Был? Он что... умер?

- Нет, физически нет, но...

- Отпрошили?

Она как-то непонятно мотнула головой, и сказала:

- Слушай, давай не будем сейчас это обсуждать, лучше поговорим о деле, а то время твоего визита кончается.

- Ладно, Марина, или... как мне теперь тебя называть?

- Да так же, как и я тебя, Кораблёв. - Она пожала плечами. - По фамилии. Я - Орлова.

- Орлова... как-то грубовато выходит.

- Ничего, привыкнешь. А теперь о тебе. Фёдора можно загрузить снова, аппаратура есть здесь, в Цеве, - а где ж ей ещё быть-то, верно? - Она усмехнулась.

- Верно! - неожиданно вырвалось у меня, - в левом крыле второго лабораторного корпуса!

- Да, там! - Она посмотрела на меня с интересом.

- Комната 501, - уверенно сообщил я, наблюдая за её реакцией.

- Откуда ты... подожди, ты что?! Вспомнил, где тебя вырезали?!!

- Только часть меня, к сожалению, - охладил я её пыл. - Причем бессознательная. Это было моё тело, оно привело меня к этой комнате.

И я рассказал ей, как меня застукали у двери с номером 501.

- Это действительно память тела, - согласилась Орлова. - Вещь известная, но подсказать, где искать твой кристалл, она, увы, не способна. Здесь придётся обратиться к разуму.

- Это бесполезно. Разум мой ни черта не помнит, да я и об удалении-то только сегодня узнал! - Тут мне в голову стукнула мысль, от которой похолодела спина. - А есть ли этот кристалл вообще? Вдруг его уничтожили?

- Нет, не уничтожили. И у меня есть соображения насчёт того, где он может быть... У тебя когда ближайшие свободные часы?

8

Она стояла на мосту возле парапета. Ветер рвал концы завязанного на её поясе шарфа и раскачивал жёлтый фонарик на шапочке, от чего вокруг Орловой плясали едва заметные тени, то касаясь её длинных, стройных ног, то убегая по парапету, чтобы раствориться в общем освещении моста.

Я медленно приближался, с опаской оглядываясь по сторонам, хотя за те полтора часа, что провёл в тени декоративной колонны на другой стороне моста, не заметил ничего подозрительного. Из своего укрытия, где, накинув на себя тёмную плёнку, маскировался под большой мешок с мусором, я видел, как к пустынному в эту ночную пору мосту подъехало такси, оттуда вышла Орлова, а машина тут же отчалила. Мост хорошо просматривался в обе стороны - ничего и никого подозрительного, психолог была совершенно одна, но я всё равно нервничал и не доверял ей. С позиции логики, моё недоверие не имело смысла: если бы она меня заложила, то я был бы уже арестован, и всё равно что-то заставляло меня быть предельно осторожным, что-то необъяснимое, таящееся, видно, на самом дне подсознания. К тому же, могло быть и так, что за Орловой установлена слежка, а она об этом и не догадывается.