...Пожалуй, можно продолжать.
Я никогда не видела раньше той предельности, на границу с которой переместил нас с Серёжей мой Друг-странник. Здесь всё было настолько легким и быстрым, что, двигаясь, становилось почти бесплотным. Привыкнув к тому, что наш мир всегда плавает сверху, я не сразу осознала, что местные обитатели спокойно пролетают сквозь меня точно так же, как я делала это во всех знакомых мне мирах.
- Смотри, Бася! - Серёжа побежал вперёд по большой дороге, на которой высадил нас пузырь, - здесь и лето, и зима, а вон там яблони распускаются, как у нас на даче!
Я огляделась по сторонам. Природа здесь, на первый взгляд, действительно пребывала в хаосе, но это только на первый взгляд, ибо зоркие очи и живой ум бывалой путешественницы помогли мне быстро догадаться, что местность тут меняется в зависимости от желания проходящего по ней аборигена. Правда, сознаюсь вам честно, я пока не разобралась, как местные обитатели поступают в случае, если, например, двое идут по одному полю, а хотят при этом разного.
- Серёжа! - Я догнала мальчика. - Ты знаешь, куда идти?
- Вон туда, туда! - радостно закричал он, показывая пальцем направо, куда отходила тоненькая дорожка - почему-то я заметила её только сейчас, как и строение из толстых брёвен под заваленной снегом крышей, к которому она вела. Всё это, каким-то образом, словно вдруг выросло из-под земли неподалёку от большой дороги.
- Теремок! - Серёжа рассмеялся. - Дом Деда Мороза! Это он, точно! Смотри, а вон там, в лесу, стоит дедушкин олень... Ох...
Серёжа внезапно остановился.
- Что с тобой?
- Мне... - мальчик упал на колени, - нехорошо... - Он резко побледнел и задрожал.
Уходит! поняла я. Глухая тяжесть низовья, да он же уходит! Контуры маленькой фигурки стали размываться.
- Нет! - Я бросилась к Серёже. - Как же так? Мы ведь почти пришли!
Я подняла мальчика с колен и потащила к теремку, но это было не просто. Где-то далеко, в нижнем мире, его тело умирало, и беспредельность рвала Серёжу к себе, отбирала у меня, тянула в свою ледяную, ненасытную утробу.
- Помогите! - крикнула я к оказавшимся поблизости аборигенам, но они даже не затормозили, почти бесплотными тенями проскользнув мимо и сквозь нас.
Это несправедливо, подумала я, волоча мальчика, он же смог пройти в другой мир и найти это место, так почему же никто из аборигенов не может к нам выйти и помочь?! Осталось же всего несколько метров!
- Держись! Я тебя не отдам... - я увидела, как распахнулась дверь в терем, и удвоила усилия, чувствуя, как напрягается каждая жила моего тела, - ещё бы, ведь я сражалась с самой Беспредельностью!
Серёжа уже не пытался мне помогать, он больше не мог двигаться и только огромные серые глаза ещё продолжали жить на бесцветном лице, глядя на меня с глубокой и чистой печалью.
- Держись, - прохрипела я, взваливая Серёжу себе на спину, чтобы заползти на ступени крыльца. - Волшебная... Ки... са... ведёт... тебя к Деду...
На пороге появился рослый человек в длинном ярко-синем тулупе, отороченном белоснежным мехом, и круглой, тоже синей с белым, шапке.
- ...Морозу, - прошептала я и упала без сил.
Человек протянул ко мне руки, и груз со спины исчез. И я увидела, как Дед Мороз поднял мальчика на руки и прикоснулся губами к его лицу. А потом всё пространство вокруг наполнило чистое белое сияние.
Очнулась я возле своего пузыря. Ни тонкой тропинки, ни терема больше не было - только калейдоскоп природных изменений по обе стороны большой дороги, да почти бесплотные тени, скользившие мимо и сквозь меня.
- Серёжа! - крикнула я, но никто не ответил.
Я забралась в пузырь, коснулась его узлов и спросила:
- Друг-странник, ты знаешь, где Серёжа?
Тёплые стенки завибрировали, и пузырь рванулся сквозь пространство.
Мы приземлились прямо в комнате, куда поместили Серёжу после того, как он упал с качелей. Мальчик лежал на кровати в полном сознании и без трубок во рту, подле него сидела женщина и глаза её лучились счастьем, а рядом стоял человек в белой одежде и улыбался.
- Серёжа! - воскликнула я, но он, конечно же, не ответил. Мальчик больше не мог со мной разговаривать, потому что вернулся в своё тяжёлое тело.
Увидеть меня он теперь тоже не мог, зато я посетила жилое пространство, где обитала семья Соколовых. Так просто, захотелось взглянуть, как у них там и что. Оказалось - хорошо! Чисто, тепло и уютно. А на стенах висят старые фотографии в рамке - Серёжины предки. И вы знаете, кого я среди этих предков увидела?..
Того рослого человека из терема! Только одет он был не в сине-белый тулуп, а в простую домашнюю одежду и, знаете, как-то необычайно живо, с хитрым прищуром, глядел мне в седьмоко с пожелтевшего от времени снимка...
И поэтому теперь я имею честь доложить вам, дорогие мои верхнемирцы, со всей возможной серьёзностью известной учённицы, путешественницы и исследовательницы, об открытии мною нового спектра предельностей превысшей и наивысшей лёгкости, среди которых, как подсказывает мне острый ум и прозорливость, наверняка есть и такая, где обитают души наших с вами, навсегда ушедших в Беспредельность, предков.
В ПРОСТРАНСТВЕ ЛЮБВИ
Откатник
Первым пришёл звук. Негромкий, переливчатый, он слышался отовсюду. Затем появилось чувство лёгкого движения. Вокруг была полная темнота, и в этой темноте что-то покачивало меня из стороны в сторону. Я пошевелился, и переливчатый звук стал громче. Плеск! Я в воде! Руки и ноги сразу же начали толкать эту воду вниз - я рванулся наверх и ударился головой обо что-то твёрдое. Одновременно память вернула Юлино лицо - в глазах отчаяние, губы перекошены.
Она надрывно кашляет, колотя ладонями по врезанной в каменную стену двери, но выход не открывается. Клубы ядовитого тумана ползут к беззащитной девушке, стремительно наполняя пещеру.
Мои пальцы быстро и уверенно перебегают от одного затвора транво к другому. Несколько привычных, давно доведённых до автоматизма, движений, глубокий вдох, и трансформатор воздуха - у меня в руках. Перенастроить его для Юли - дело пяти секунд, и вот я бросаюсь к ней, уже теряющей сознание. Аппарат надет, Юля приходит в себя, глаза её расширяются от ужаса. "Нет!! - кричит она, пытаясь нащупать и открыть затворы транво. - Так нельзя! Нет!" "Да!" - мысленно отвечаю я и, пока она не успела разобраться, как снимается маска, быстро отступаю к колодцу. Шаг, второй, третий, и нога проваливается в пустоту. Вода смыкается над головой, закручивается воронкой и с силой тянет меня вниз...
* * *
Я шёл по коридору универа, поглядывая на часы: до начала занятий оставалась минута. В коридоре никого не было: все уже зашли в аудитории. Дверь с нужным номером была прикрыта, из-за неё раздавался гул голосов, шуршание, шаги - студенты переговаривались, занимали свои места, раскрывали ноуткомы. Я открыл дверь и вошёл.
- Здравствуйте.
Тридцать пар глаз уставились на меня и как по команде округлились. Я ждал такой реакции и сосредоточился на том, чтобы не покраснеть. Для этого надо было мысленно надеть на голову шлем, сделанный изо льда, - чем чётче я себе это представлял, тем легче отступал предательский жар, норовивший охватить щёки и уши.
- Доброе утро. Проходите, садитесь, - подбодрил меня преподаватель.
Шлем быстро сделал своё дело, и, окинув взглядом аудиторию, я направился к свободному месту рядом с парнем скучающего вида: решил, что ему всё мимо фокуса. Но это оказалось не так.
- Сгинь отсюда, дефектоид, - процедил он сквозь зубы, едва я подошёл.
Что ж, такое тоже было мне не впервой. Я спокойно положил сумку и ноут на стол - лучше сразу расставить все точки над i.