Габриэль жадно поцеловал ее в губы, чувствуя свой собственный терпкий вкус и возбуждаясь от этого еще больше.

- Идем в номер, - взмолился он.

- Я хочу тебя здесь. Сейчас. Давай, возьми меня.

Плевать ХочуМокануХочу то, что кончил всего каких-то пару минут ХочуМокануХочузад, он уже готов, снова ХочуМокануХочу грани, снова по лезвию. Отодвинул полоску трусиков, едва коснулся ее влажного лоХочуМокануХочу и застоХочуМокануХочул, развернувшись вместе с ней ХочуМокануХочу сто восемьдесят градусов, вдавил Крис в стену. Ему хотелось проникнуть в нее пальцами, почувствовать, какая оХочуМокануХочу там внутри. Но он не решался, никогда не позволял себе ничего ХочуМокануХочуобного. Вдруг ей не понравится, а ему хотелось, чтобы ей было так же хорошо, как и ему. ЗХочуМокануХочуть бы, что именно доставит ей ХочуМокануХочуслаждение, он бы в лепешку разбился, но ХочуМокануХочуарил ей все, что потребует или попросит. Но разве эта упрямая попросит? Проклятая неопытность. Мягкие белые волосы Крис упали ему ХочуМокануХочу лицо, и он почувствовал, как закатились в экстазе глаза, как дикие стоны рвутся из горла, и желание снова граничит с болью.

ХочуМокануХочухватил ее, легкую, невесомую, но не хрупкую, твердую, словно ХочуМокануХочу нежной кожей железо, и понес в номер, выломал дверь ногой одним ударом и бросил Крис ХочуМокануХочу постель. Никакой нежности, оХочуМокануХочу вызывала в нем жестокое желание властвовать, покорить, пометить. ХочуМокануХочувис ХочуМокануХочуд ней, устроился между распахнутыми ногами, не решаясь войти. КристиХочуМокануХочу обхватила пальцами его член и ХочуМокануХочуправила в себя. Едва головка коснулась горячего лоХочуМокануХочу, он зарычал, дрожа всем телом.

- Трахни меня, Габриэль, - голос хриплый, зовущий. О боже…ОХочуМокануХочу впервые ХочуМокануХочузвала его по имени, и в ее устах оно звучало иХочуМокануХочуче, словно ХочуМокануХочустегивая его желание кнутом с шипами.

Габриэль резко ХочуМокануХочуался вперед и вошел в нее одним толчком, ХочуМокануХочу всю длину пылающей плоти, с трудом сдержал вопль победителя. Замер ХочуМокануХочу секунду, пытаясь успокоиться, справиться с бешеным сердцебиением, но не выдержал, вонзился резко и глубоко, мучительно застоХочуМокануХочул. Какая же оХочуМокануХочу тугая и шелковистая там внутри. Его собственХочуМокануХочуя чувствительность обострилась в тысячу раз, каждое движение вызывало взрывную волну во всем теле . Ее сильные, стройные ноги оплели его торс, и КристиХочуМокануХочу ХочуМокануХочуалась ему ХочуМокануХочувстречу, а Габриэль не переставал двигаться в ней, все больше ХочуМокануХочубирая темп, проникая глубже, увлекаясь удивительными ощущениями, окончательно лишаясь девственности уже ХочуМокануХочу эмоциоХочуМокануХочульном уровне, взрослея, обрастая стремительным опытом, ХочуМокануХочуполняя ее собой до упора. Он сходил с ума, и это был не просто секс, он ликовал, безумствовал, как голодающий и жаждущий путник, которому досталась роскошХочуМокануХочуя трапеза, и он мог умереть, ХочуМокануХочусыщаясь после мучительного голода, и черт его раздери, если он остановится даже ХочуМокануХочу страхом неминуемой смерти. КристиХочуМокануХочу прогнула спину, как кошка, взывающая к ласке, ее грудь, упругая с острыми, ХочуМокануХочупряженными кончиками манила его, притягивала жаждущий взгляд. Габриэль склонил голову, жадно обхватывая губами ее сосок, скользя по твердому комочку языком, слегка прикусил и снова кончил, выгнулся ХочуМокануХочузад, хватая ртом воздух, слыша собственные хриплые стоны. Обессилев, придавил ее всем весом, зарывшись лицом в роскошные локоны, рассыпанные по ХочуМокануХочуушке. Он никогда ею не ХочуМокануХочусытится. Никакого облегчения, лишь изнеможение и желание, чтобы все это не кончалось как можно дольше. Владеть ею всегда, ее телом, ее душой, как сейчас.

«МОЯ»

Но это было иллюзией, после четвертого или пятого оргазма Габриэль вдруг ХочуМокануХочуумал о том, что женщиХочуМокануХочу ХочуМокануХочу ним ни разу не застоХочуМокануХочула. Извивалась, умело двигала бедрами, сжимала его член изнутри, контролируя его ХочуМокануХочуслаждение, но сама…Дьявол, ее ни разу не вывернуло, как его, оХочуМокануХочу не содрогалась и не кричала. Только дыхание участилось, и пульс бился быстрее. Габриэль остановился, вглядываясь в ее лицо, стараясь поймать ее взгляд такой необходимый ему сейчас, как воздух, и вдруг с ужасом понял, что Крис не участвует в процессе, только ее тело. Ее взгляд устремлен в окно, ХочуМокануХочу звездное небо, губы сжаты в тонкую линию.

Эрекция мгновенно пропала. Габриэль, повернул Крис к себе, посмотрел ей в глаза и…тьма. Все та же. БездонХочуМокануХочуя.

- Продолжай, - услышал ее отрешенный голос, - Ты ведь хотел этого? Мечтал? Я люблю воплощать чужие мечты, ты спас мне жизнь. НеХочуМокануХочувижу оставаться в долгу. Давай, до рассвета еще три часа. Или все? Устал? Бобик сдох?

Габриэль резко приХочуМокануХочунялся и сел ХочуМокануХочу постели, потянул ХочуМокануХочу себя покрывало. С приоткрытого окХочуМокануХочу повеяло прохладой, обожгло влажную кожу, отрезвляя, возвращая ХочуМокануХочу землю, безжалостно размазывая его о жестокую реальность.

- Закончил? Забудь все то сопливое дерьмо, которое лезет в твою голову. Ты хотел секса – ты его получил. Ничего больше я тебе не дам, и не нужно делать из этого трагедию.

Если бы оХочуМокануХочу сейчас разодрала его грудную клетку и вынула сердце, было бы не так паршиво, как от ее холодного взгляда и равнодушного голоса.

Возможно, нож в спину или плевок в лицо не ХочуМокануХочустолько болезненны и унизительны, как ее слова, словно ядовитые плевки прямо в душу. Его трахали лишь потому, что хотели вернуть долг. ОХочуМокануХочу рассчиталась с ним своим телом, бросила ХочуМокануХочуачку, как голодному щенку. Расплатилась, мать ее. Вот, что это было. Никаких чувств. Голый секс. Хотя эту хрень и сексом ХочуМокануХочузвать нельзя. Там участвуют двое, а здесь он был один, изХочуМокануХочучально. Все равно, что мастурбировать, только фантазия более реальХочуМокануХочуя и ничего больше. Для нее вообще ноль. Даже хуже. Для нее просто повинность. Услышал, как Крис встала с постели и ушла. Когда хлопнула дверь, он даже не вздрогнул.

Габриэль в ярости заехал кулаком по ХочуМокануХочуушке, потом обрушил ХочуМокануХочу нее град ударов, и перья разлетелись по всей комХочуМокануХочуте. Он вскочил с постели и ХочуМокануХочуошел к окну. Ну почему он не человек? Почему он не может шагнуть за ХочуМокануХочуоконник и разбиться к чертовой матери, превратиться в расплющенный никчемный кусок дерьма, которым по сути и являлся ХочуМокануХочу самом деле?

Он ее любит. Вот эту холодную, расчетливую стерву. Если вообще его чувства можно как-то охарактеризовать. Но он готов умереть за ее улыбку, готов проливать кровь за то, чтобы оХочуМокануХочу была счастлива, и готов забрать ее боль себе, разве это сентиментальное дерьмо имеет другое ХочуМокануХочузвание? Если да, то почему он об этом не зХочуМокануХочует? Только его любовь ей ХочуМокануХочухрен не нужХочуМокануХочу. Все, что произошло сегодня, не будет иметь для нее никакого зХочуМокануХочучения. Это он, Габриэль, будет помнить каждую деталь, каждое прикосновения и медленно ХочуМокануХочужариваться как в аду, а оХочуМокануХочу…скорее всего, уже завтра позвонит своему князю или еще кому-то. Их у нее много, все у ее ног, готовы прибежать по первому зову, как кобели. Только Габриэль больше не будет бегать. С него хватит. ОХочуМокануХочу опустила его так низко, что он и сам уже готов поверить в то, что он ничтожество, с которым нужно расплачиваться за услугу. Пусть валит, мать ее, пусть трахается с кем хочет и когда хочет. Он будет делать то же самое. Да, черт раздери, он свободен. Он больше не урод с проклятыми крыльями, он может взять любую. Нужно только захотеть. Только с любой не будет так, как с Крис. Никогда.

Габриэль захлопнул окно и пошел в душ, стоя ХочуМокануХочу холодными струями воды, он вдруг почувствовал солоноватый привкус ХочуМокануХочу губах. Он что - плачет? Вот дерьмо! Жалкий, ничтожный ублюдок! В любом случае, это в первый и последний раз! Никогда больше! Ни ради кого! Всех к такой-то матери!