Ощущение было удивительным: впервые она получила совершенно точное подтверждение, что там, в глубине её тела, таилась и развивалась другая жизнь. Лили невольно прижала руку к животу, чтобы уловить и продлить ощутившееся колебание, и в ту же минуту рядом с ней оказались разом муж, Люпин, Сириус и Марлин с Алисой.

- Лилс, тебе плохо?

- Лили, тебе надо лечь.

- Может, лекарство? Может, врача?

- Давай до спальни дойти поможем. Может, ну его вообще, этот праздник?

- Да тише вы! – прикрикнула Марлин на остальных. – Лили, что случилось?

Лицо почему-то залила краска, и признаваться было очень стыдно, но следовало же всех успокоить. Потупившись,. Лили пробормотала:

- У меня… У меня ребенок зашевелился.

Алиса ахнула, прижав ладони ко рту. Марлин бросилась заулыбавшемуся Сириусу на шею. Ремус подрагивал губами. Джеймс, подняв Лили на руки, пронес её в спальню и уложил на кровать. Укладывая, коснулся её губ своими.

Ночью, когда дом угомонился, они долго шептались, выбирая ребенку имя. Карлус или Сириус казались обоим чересчур вычурными, называть Джорджем, в честь отца, Лили боялась: отец её все же умер, можно сказать, насильственной смертью. В итоге остановились на имени Гарри: так звали дедушку Лили, того самого коммуниста, после которого в доме Эвансов остались сочинения Карла Маркса. С женскими именами оказалось сложнее, они так ничего и не выбрали, но Лили не расстроилась. Шестым чувством она угадывала, что будет мальчик.

Мери объявилась в середине апреля: в команде ей наконец-то дали отпуск. К тому времени Алиса успела попасть в больницу с подозрением на краснуху, так что за столиком в Косом переулке собрались только сама Макдональд, Лили и Марлин. Мери довольно сдержанно, но с очевидным наслаждением рассказывала, как последние соревнования у них проходили в Бразилии, они попали на карнавал и вдоволь наплясались, а еще она плавала на лодке по Амазонке, всем на удивление. Девушки увлеченно передавали друг другу колдографии то всей команды в карнавальных перьях, то Мери, стоящей посреди джунглей с веслом, то капитана с обезьянкой на плече.

Мери изменилась практически до неузнаваемости. Исчезли развязные манеры и характерный говор, движения из размашистых стали пружинисто-мягкими. Она больше не говорила на всю комнату и не навязывала собственное суждение. Грубая рыбачка превращалась в энергичную современную девушку.

- Нас капитан заставляет читать серьезные книги, - призналась она Лили – Мне понравилось «Старик и море».

За Лили и Алису она порадовалась. Спросила про всех парней, но Люпина не упомянула: слишком, видно, глубока была обида на него. Девушки поняли и Ремуса не упоминали.

– А еще два наших идиота, Блэк и и Поттер, однажды удирали от Пожирателей и перевернули полицейскую машину! - веселилась Марлин, упорно уводя разговор от опасных или неприятных тем. Скоро девушки поняли, что за несколько часов, пожалуй, им не наговориться, и всей компанией отправились через камин в «Дырявом котле» в усадьбу Маккиннонов.

…Лили не видела этого дома около семи лет. Он, конечно, немного обветшал и как-то осел, а может, Лили подросла и ей уже не казалось все вокруг таким огромным, как раньше. Ограда разрушилась, сад выбился на волю и окружал дом кольцом молодой поросли, перевитой плющом. На скамеечке у входа сидела Люси с букетиком первоцветов.

- Джилли нарвала, - пояснила она (сестренка Марлин, второкурсница, приехала на пасхальные каникулы).

- Красивые, - Марлин, присев на корточки, понюхала яркий букет. – А где сама Джилл?

- У пруда. Учит Дункана играть в плюй-камни. Лили, как ваше самочувствие? А вы, надо полагать, Мери? Вы сильно изменились. Очень похорошели.

В эту минуту из-за деревьев показались Дункан и Джилли.

Сестренка Марлин была высокой и тоненькой, как и подруга в том же возрасте, и с такими же переливчатыми глазами, но с волосами светлыми, короткими и сильно вьющимися. Вот Дункан Маккиннон изменился очень мало, в нем до странности все осталось по-прежнему, от узких рук до пробора в темных волосах и печального взгляда. Он даже не возмужал- напротив, в его облике сильнее выступил болезненный надлом, истончая черты.

«Неужели он до сих пор горюет по Беренис?» В памяти всплыла давняя история с сестрой Эммелины, от которой теперь остался только ребенок – несчастный Том… Интересно, Дункан задумывается, каково живется сыну его любимой? Или он считает, что Том заслужил любые страдания уже тем, что существует?

Они с подругами долго, до самых голубых апрельских сумерек, бродили по чащобам сада, по мшистым тропинкам, среди желтых прошлогодних папоротников и огоньков первоцветов, под скрещенными ветвями буков, на которых чудом сохранились последние прошлогодние листы, но уже набухали свежие почки. Собирая первоцветы, Лили вспоминала давний праздник в доме Маккиннонов, ночь в холодной каменной спаленке Марлин, напряженные мускулы на тонких руках Дункана, катавшего девочек на лодке, и взгляды, которые бросала на него Эммелина - как теперь ясно, полные вины и стыда за сестру. Тогда Лили впервые танцевала с Джеймсом…. И тогда же, не осознавая этого, в первый раз познакомилась с членами Ордена Феникса. Теперь они в могиле – и Карлус Поттер с женой, и мистер Вэнс – а их место заняли дети, прыгавшие тогда в джиге.

…Столовая тоже изменилась мало, разве что чучела на стене немного обветшали. В высоком кресле на почетном месте сидел поседевший Гордон Маккиннон с сыном по правую и женой по левую руку от него. Он встретил гостий, как и семь лет назад, сухим кивком.

- Слышала про Магдалу Уилкис? – бросил он дочери, пока та усаживалась за стол. Марлин, покачав головой, удивленно подняла брови. Лили смутно припоминала: кажется, сестра убитого Пожирателя Уилкиса и невеста убитого же Пожирателя Розье. Влюбилась в полукровку и, чтобы обезопасить его, «сдала» аврорам жениха и брата. Что еще с ней случилось?

- Её сегодня нашли повешенной, - Гордон Маккиннон, не стесняясь жены, дочерей и гостий, закурил прямо за столом. Дункан покраснел и покосился на Джилли, потом на Люси, явно задыхавшуюся в дыму. – Перед этим её изнасиловали и пытали. Да, её любовник висел на одном с ней дереве.

- Гордон, - лицо Люси исказилось, - не при девочках же…

Тот только хохотнул.

- Наши девочки в боях уже побывали! Или ты про Джилл? Скажи-ка, Джилл, тебе дурно? Маменька вот боится, что ты в обморок упадешь.

Джилли слегка побледнела, но спокойно посмотрела в глаза отцу и ровным голосом ответила:

- Мне не дурно, папа. Это сделали Пожиратели смерти?

- Кто же еще, - Гордон знаком велел жене положить ему курицы с рисом. – Вон сколько тянули, уж и Розье, и Уилкиса на свете нет… Думаю, Раббастан Лестрейндж постарался. Они же друзьями были.

- А может, сестренка Розье, - предположила Марлин. – Слишком она привязана к брату. Кстати, они с Раббастаном случайно не в связи?

По тонкому печальному лицу Дункана плясали отсветы горевших по углам факелов.

Лишь той ночью Лили оценила, насколько может быть холодно в каменных комнатах усадьбы. Никакие согревающие заклинания не помогали: всю ночь она не спала, зуб на зуб не попадал. Лишь к рассвету забылась на кое-как прогревшейся постели.

Но проспать удалось меньше двух часов. Из дремоты выдернули сильные руки: Мери изо всех сил её трясла.

- Что случилось? – протирая глаза, Лили нашаривала платье.

- Какая-то беда. Не знаю толком, Марлин меня разбудила и сама тут же убежала. И велела не высовываться, только тебя разбудить.

Сон слетел мгновенно. Лили прислушалась. Толстые стены замка не пропускали шум, но сидеть в неизвестности она не могла. Спешно одевшись, Лили подкралась к двери и, несмотря на протесты Мери, очень осторожно выглянула. По стенам мелькали отсветы вспышек.

- Напали, - прошептала Лили и закрыла дверь. – На нас напали, - объяснила она Мери. – Думаю, что Пожиратели, больше некому вроде.