Подождав ещё минутку Бармалион сделал глоток побольше. Жидкость приятно защекотола пищевод, а шкала бодрости поползла вверх. Убедившись в безопасности напитка, от яда и токсина бодрость же прыгать вверх не станет?, Бармалион сделал ещё пару глубоких глотков и удовлетворенно рыгнул. Ещё пара минут и можно заново смело махать алым "знаменем".
Следующая попытка продлилась чуть дольше. Две единицы силы лучше, чем одна. Но прежде чем упасть Бармалион увидел, что пара фигурок уверенно движется к нему. Видимо пара "попаданцев" в новый мир уже успела объединиться и теперь искала возможность максимально улучшить своё положение, а новый человек – это дополнительные ресурсы и возможности. Группой выжить легче. Впрочем, порой лучше быть голодным и продрогшим волком-одиночкой, чем задроченной и шпыняемой шавкой в большой стае. Но Бармалион об этом сейчас не думал, хоть был и не дурак, куда больше он радовался возможности обрести компаньонов, чтобы было с кем осваивать просторы Беспределья.
Незнакомцы приближались скачками – лёгкий бег, потом спокойный шаг, потом снова лёгкий бег – умные, берегли бодрость. Бармалион свою восстановил, практически допив "ядер-колу", и теперь просто сидел и наблюдал за приближавшимися. Махать больше смысла не было, кого смог – привлёк, а остальных если надо помогут привлечь новые друзья, всё-таки вдвоем махать самодельным "знаменем" будет гораздо проще.
Добежав до подножия холма, незнакомцы стали потихонечку подниматься, до них оставалось менее 50 метров, поэтому Бармалион смог их разглядеть. Первым двигался среднего роста жилистый мужик лет за 40, весь покрытый татуировками с хитрым образом завязанным на голове носовым платком и в уродского вида ботинках. За ним плёлся оплывший жирком молодой парень, одетый ужасным образом: рваная клетчатая рубаха, выцветшие дырявые камуфляжные штаны, драные разбитые толи кеды, толи кроссовки. На боку у парня болтался офицерский кожаный планшет. Чем дольше Бармалион вглядывался в этих персонажей тем больше они ему не нравились, чувствовалось в них что-то нехорошее, недоброе, подловатенькое, особенно в этом толстом. За внимательное отношение к своим ощущениям Бармалион был награжден +1 к интуиции. Это окончательно его убедило в том, что приближающиеся "товарищи" ему вовсе не товарищи и что неплохо бы от них слинять. Он оглянулся в поисках своей сумки, крепче сжал посох, но парочка уже была прямо перед ним.
– Эй, браток, тормозни чуток. – татуированный улыбнулся, блеснув на солнцах фиксой, но получилось у это него плохо, улыбка явно напоминала оскал. – Ты чего, очканул что-ли? Не ссы, я может рожей и не вышел, зато сердце у меня доброе. Вон Амаяк подтвердит. Тоже как меня увидел "жим-жим" начал делать. Пришлось кефиром угощать.
Топтавшийся рядом с ним толстован неуклюже улыбнулся. На губах у него действительно оставались следы кефира.
Бармалион был хоть не дурак, но по жизни полный лох. Ни правильно ставить себя в общении, ни вести переговоры, ни защищать свои интересы он не умел. Поэтому инициативу в общении с татуированным он мгновенно просрал. Да и как не просрать, коли, судя по татуировкам, тот был блатным уркой со стажем и сохранил в новом мире свой характер и "прошитые" в бессознательном ужимки и замашки.
– Кефиру будешь? У меня ещё пол-батона есть. – Татуированный показал авоську, в которой действительно лежала бутылка с какой-то белой жидкостью, батон, здоровая эмалированная кружка и длинная узкая плоская коробочка.
– Не откажусь. – Согласился Бармалион. – У меня вот газировка была, да всю выпил. Пока вот посохом с рубахой махал, всю бодрость растерял, а с её помощью она быстро восстанавливается.
– Оно-но как, такие вещи нужно знать. Знаешь что.. – татуированный на миг задумался. – Давай-как ты ещё своим посохом помахаешь. Мы вот заметили и сразу к тебе побежали. А тут ведь ещё народ есть, надо привлечь сюда, чтобы босота побольше была. А кефиром я тебя потом отпою, он ведь тоже бодрость должен восстанавливать.
– Одному тяжело махать, вдвоём надо..
– Гавно вопрос, ща Амаяк тебе поможет, он вишь какой здоровый! Правда, Амаяк
Заплывший жирком парень снова неуклюже и, как-то неуверенно, улыбнулся и активно закивал головой «да мол, какие проблемы, братан, помогу конечно, гавно вопрос».
– Вот и ладушки, вы помахайте тут, а я посмотрю хворост какой и деревяшки, костёр запалим. Мне в стартовом пакете спички дали охотничьи. Так что живём басота. Меня кстати Клыденем кликать. – татуированный протянул открытую ладонь, с набитыми на пальцах непонятными символами, для рукопожатия.
– Бармалион. – постарался ответить бывший маг с максимальным достоинством в голосе и пожал протянутую руку.
– Ну вот теперь считай и закорешились, пора за дело приниматься.
Успокоенный показным дружелюбием татуированного Бармалион поднял посох, показал толстоватому Амаяку как лучше схватиться, и он совместно принялись махать самодельным "знаменем". Клыдень бегал вокруг них кругами, высматривая что-то в траве, но без особого результата, поскольку руки у него так и оставались пустыми.
Амаяк устал первым, со словами «бодрость на нуле» он мягко осел на землю. Бармалион успел сделать ещё несколько взмахов и тоже обессилел. Бросив посох с рубахой на землю, он на последних единицах бодрости махнул рукой Клыденю «давай мол, кефиру». Клыдень, так и не нашедший ни одной захудалой веточки, настороженно взглянул на Бармалиона, подбежал, вытащил из авоськи кефир и батон, а затем, вытянув, шею уставился на что-то за спиной Бармалиона. Бармалион тоже обернулся, вгляделся, вроде какие-то точки куда-то двигаются, но из-за усталости понять и разобрать кто, куда и что к чему он не смог. И тут же почувствовал как шею что-то резко сжало и воздуха перестало хватать. В глазах потемнело, он попробовал дёрнуться, но тело отказывалось слушаться и ноги уже практически не держали. Всыхнувший перед глазами интерфейс сообщал о быстрой потери очков жизни: 17.. 16.. 15.. 14.. 13
Клыдень, за миг до этого профессионально перекрутив авоську в жгут и удавкой набросив её на шею Бармалиона, продолжал давить. Уронив тело жертвы на задницу, уперся ногой в спину и что есть силы давил, разводя руки в разные стороны. Сообщение о полученной единице силы пришло одновременно со смертью Бармалиона. Тело жертвы внезапно стало холодным как лёд, кожа приобрела синий оттенок, затем уже мёртвый Бармалион окутался непонятной сероватой дымкой и тут же распался на мельчайшие, практически невидимые глазу точки.
– Уф, отбегался. – Клыдень вытер пот со лба. – Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал.
Внезапно за спиной кто-то кашлянул, Клыдень резко обернулся и увидел Бармалиона, абсолютно голого и с ошалелыми глазами.
– Вы кто? И что здесь происходит? – уставился Бармалион на Клыденя.
– Воскрес значит фраерок, ну иди сюда, ща я тебе сказку расскажу. – Клыдень подхватил посох и двинулся на Бармалиона.
Поняв, что его сейчас будут толи бить и калечить, толи совсем убивать и не имея при этом абсолютно никакого представления о том, кто он, где оказался и что вокруг происходит, Бармалион принял единственно разумное решение – доверился коренящемуся в рептильном мозгу инстинкту, который диктовал одну единственную команду «Бежать». И Бармалион побежал. Побежал что есть мочи, открыв "второе дыхание" и задействовав скрытые резервы цифрового организма. Побежал так, что практически одновременно получил 2 единицы к ловкости, что сразу увеличило скорость движения на 1 километр в час. Правда из-за превышения установленной текущим уровнем ловкости скорости бега в 1,5 раза бодрость стала уменьшаться с такой же скоростью и очень скоро Бармалион свалился без сил.
Клыдень преследовать жертву не стал. Увидев, как засверкали пятки Бармалиона, он первым делом потянулся к его сумке, вытряхнув оттуда всё содержимое. Заприметив выкидной нож глаза Клыденя блеснули. Хищно блеснули, не по-людски. А руки тут же метнулись к находке и сжали в потных от возбуждения ладонях. Понажимав на кнопку выкидного механизма и убедившись, что лезвие вылетает практически мгновенно, Клыдень удовлетворенно хмыкнул и продолжил мародерку. Молоток ему понравился, рукоятка удобная, ударная часть тяжелая, а раздвоенным выступом-зубцом хорошо бить в висок. Лупа, мыло, антирадин и паракорд должного интереса не вызвали. Клыдень понимал, что штуки нужные, но для его текущих надобностей пока бесполезные – убить ими не убьешь.
