В феврале 1969 года система сопровождения сработала: охранник Мордехай Рахамин застрелил одного и ранил ещё троих боевиков. Дальше вмешалась швейцарская полиция, сам Рахамин и трое раненых террористов были арестованы. Охранник провел несколько месяцев в тюрьме и вернулся в Израиль в ореоле славы. Поскольку в результате инцидента он был "расшифрован", его назначили на работу, не требовавшую анонимности - личным телохранителем премьер-министра.

Ряд здравомыслящих аналитиков, в том числе и в самом Интерполе, начали во все большей степени осознавать недопустимость пассивной позиции. Можно до бесконечности дискутировать по поводу действительных или мнимых глубинных различий между мотивацией просто шантажистов или грабителей и тех, кто совершает захват заложников или налеты на банки во имя "целей", но это никак не умаляло ни страданий гражданских лиц, ни ущерба организациям, ни необходимости препятствования насильственным акциям. К очередной Генеральной ассамблее МОУП (Мехико, 1969 год) был подготовлен специальный доклад о воздушном пиратстве и мерах борьбы с ним... и подавляющее большинство делегатов проголосовали за то, чтобы этот доклад даже не заслушивать. Едва ли не все арабские страны и несколько особо осторожных сочли саму постановку вопроса "излишне политической"; руководство же Интерпола не нашло возможным проявить настойчивость. Еще на несколько лет борьба была возложена фактически только на Израиль.

История не терпит сослагательного наклонения, но лично я глубоко убежден, что если бы тогда, на переломе шестидесятых, были предприняты решительные и скоординированные действия против терроризма, то он вскоре был бы подавлен как серьезное политическое явление - и десятки, если не сотни тысяч людей не погибли бы от рук террористов; но этот, "настоящий" терроризм - порождение исламского радикализма (в сколь угодно причудливой смеси с националистическими и поздними политическими течениями); его поражение непременно отозвалось бы на радикализме, привело бы к усмирению реальной, многолетней и только сейчас осознаваемой "мусульманской" экспансии - и, возможно, нынешняя карта мира выглядела бы по иному. Не хочется думать, что ещё может случится в результате запущенности болезни...

Но чисто защитные меры, предпринимаемые в разгорающейся войне, были явно недостаточны. Вся израильская разведка, привлекая по мере необходимости армию и другие структуры, перешла к наступательным действиям и акциям возмездия против террористов.

8 мая 1972 г. палестинцы захватили бельгийский авиалайнер. Рейс авиакомпании "Сабена" № 571 направлялся из Брюсселя в Тель-Авив и приземлился по расписанию в аэропорту Лод. Там террористы, угрожая оружием, задержали пассажиров "Боинга-707" и потребовали освобождения 317 арестованных палестинцев. Начальник "Амана" (военная разведка Израиля) Аарон Ярив лично вел переговоры с четырьмя террористами, захватившими самолет, в то время как спецназовцы готовили настоящий ответ. 9 мая, в 16. 22, специальное подразделение "сайерет", обученное штурму самолетов и освобождению заложников, пошло в бой. Одетые в форму служащих аэродрома бойцы "сайерет" ворвались в самолет одновременно с разных сторон, застрелили обоих мужчин-террористов, ранили обеих женщин-террористок и освободили 97 заложников.

Резонанс от этой операции был большим, хотя и неоднозначным.

С одной стороны, по примеру Израиля другие государства стали создавать у себя антитеррористические подразделения. ФРГ, Великобритания и другие страны направляли в Израиль на выучку своих специалистов. Многие создали свои собственные специальные отряды по израильской модели. В Великобритании это "САС", или "Специальная авиационная служба", в Германии - "ГСГ-9".

"Моссад" и "Шин Бет" установили связи с большим количеством иностранных разведок и контрразведок, став членом "Киловатта", секретного объединения спецслужб, занимающихся борьбой с международным терроризмом. В этом объединении представлены разведслужбы Италии, Бельгии, Германии, Великобритании, Голландии, Швейцарии, Дании, Франции, Канады, Ирландии, Норвегии и, конечно, Израиля. У "Моссада" в деле борьбы с террористами также имеются связи со спецслужбами некоторых других европейских стран, в частности Португалии, Испании и Австрии.

С другой - 30 мая того же года три боевика из японской "Красной армии" убили 27 пассажиров, большинство из которых было христианскими паломниками из Пуэрто-Рико, которые только что прибыли в аэропорт Лод. Охрана аэропорта открыла огонь, убила двух террористов и захватила живым их вожака Кейдзо Окамото. На суде Окамото заявил, что он и его сообщники предприняли массовое убийство паломников в качестве реванша за неудавшуюся три недели назад попытку захвата самолета компании "Сабена" и действовали из чувства солидарности с Народным фронтом освобождения Палестины.

Спецслужбы Израиля постарались не оставить безнаказанными и тех, кто непосредственно не стрелял и не взрывал бомбы, но нес ответственность за теракты. Бейрутский поэт, член НФОП, Хасан Канафани, спланировавший резню в аэропорту Лод, был убит поступившим по почте взрывным устройством. Спустя два дня такое же устройство взорвалось в руках другого функционера НФОП, Бассема Абу Шарифа, который потерял один глаз и несколько пальцев. Эти действия "Моссад" не встретили широкого одобрения в мире, но и не были особо осуждены. Лицо воздушного пиратства и вообще терроризма выглядело страшнее. Даже в самих арабских странах (к сожалению, далеко не во всех) начали предпринимать меры по сдерживанию этого джинна. Так, в сентябре 1970 года в Иордании была проведена крупная армейская операция и вся основная инфраструктура ООП была выбита из страны. Палестинцы назвали это событие "черным сентябрем"; такое же название взяла себе радикальная часть ООП, сформированная "для мести Хусейну".

Первоначальными целями их "мести" были люди и объекты в Иордании, но затем пришел черед и Израиля.

Следующий виток насилия произошел во время Олимпийских игр в Мюнхене 5 сентября 1972 г. Семь арабских террористов подпольной организации "Черный сентябрь" захватили в Олимпийской деревне 11 израильских спортсменов. Как и в ходе всех предыдущих террористических актов, палестинцы потребовали освобождения из израильских тюрем 250 своих товарищей. Израильское правительство ответило отказом, а премьер-министр Голда Меир поручила освобождение заложников шефу "Моссада" Цви Замиру23. Он немедленно вылетел в Мюнхен и начал переговоры с немецкими коллегами. Замир просил разрешить использовать "сайерет", но по конституции ФРГ окончательное решение оставалось не за разведчиками и даже не за канцлером, а за местными властями, которые ответили отказом. Замир бессильно наблюдал из диспетчерской мюнхенского аэропорта, как плохо подготовленные немецкие парашютисты не смогли убить всех террористов первым залпом. Трое оставшихся в живых палестинцев расстреляли и забросали гранатами находившихся в вертолетах скованных наручниками спортсменов.

За этой трагедией наблюдали миллионы телезрителей. Многие наконец-то стали сознавать, что терроризм выходит из-под контроля и необходимо принимать срочные и жесткие меры. Но прямое политическое действие оказалось, наверное, наихудшим из возможных: вскоре двое боевиков "Черного сентября" захватили рейсовый самолет "Люфтганзы" (маршрут Бейрут - Анкара) и, угрожая взрывом его в воздухе, добились от немецкого правительства освобождения троих схваченных в Мюнхене террористов. В Ливии кровавых убийц встречали как героев...

"Изначально необходимо различить терроризм политический и национальный.

Национальный терроризм - это месть за родителей. Психологические различия огромны. В этом случае террорист знает, что многие его понимают, поддерживают, молятся за него. Он становится народным героем, хотя, как правило, и безымянным. Это придает огромные моральные силы.

...Террористы не давали передышки. Следующий удар был направлен непосредственно против разведчиков. Спустя пять дней после резни в Мюнхене араб с марокканским паспортом в упор расстрелял в кафе "Принс" моссадовца Задока Офира, сотрудника посольства Израиля в Брюсселе - это посольство стало главной резидентурой в Европе после того, как де Голль, разозленный скандалом с убийством Бен Барки, потребовал прекращения деятельности на "Моссад" сотрудников посольства в Париже. Офир, резидент "Моссада", действовавший под прикрытием должности первого секретаря посольства, был тяжело ранен, но выжил. Оказалось, что араб-террорист был двойным агентом и находился у него на связи.