Эти сожаления поначалу не казались столь уж необходимыми, с точки зрения общественности. Самолеты захватывали и угоняли главным образом индивидуумы, отчужденные от общества или такие, кто, страдая от психических отклонений или эмоциональной неустойчивости, утверждали, что они имели политические поводы для своих преступных действий. Но скоро стало все больше случаев, когда захваты воздушных кораблей действительно осуществлялись заговорщическими организациями, ориентированными на антиправительственные действия, на подготовку заговоров и восстаний против законных правительств.

Большинство членов Интерпола - как обычно сообщается в предельно приглаженной официальной истории, - "рекомендовали проявлять предельную осторожность и не дать втянуть организацию в конфликты, которые могли бы привести к расколу Интерпола по идеологическим или национальным линиям". На самом деле все было не так осторожно и гладко. Возможно, именно в то время в организации начал разгораться серьезнейший кризис, который вполне можно сравнить с пережитым в годы Второй мировой. Кризис этот продолжался более десятилетия, существенно сказался на роли Интерпола в мире; последствия его не изжиты по-настоящему и осознаются многими только сейчас.

Имя кризиса - отношение к терроризму.

Единственным оправданием МОУП может служить лишь то, что оно двигалось в общем-то в русле политики умеренных демократий, когда самые точные и провидческие высказывания (скажем, Улофа Пальме) надолго оставались звуком и лозунгом, но не практикой международных и даже внутренних действий.

Французское влияние

В кризисе очень сильно сказалось "французское влияние", а проще, многолетнее следование Интерпола в русле политики Франции, зависимость от которой с самого начала была чрезмерной (пусть по вынужденным причинам), и меры по снижению этой зависимости предпринимались крайне медлительно и неохотно. Франция же в вопросе борьбы с терроризмом, как, впрочем, и во многих других вопросах, придерживалась весьма своеобразных позиций. Для французской политики было характерно стремление к поддержанию хороших, чуть ли не "особых" отношений с арабским миром - ни одна из "больших" стран Европы не поддерживала их на таком уровне. Франция получала от этого несомненные военно-политические и экономические преимущества; как становится все более очевидно это сейчас, после развертывания ожесточенной атаки мусульманского радикализма и терроризма на Европу и Америку, после кровавых десятилетий на Ближнем Востоке и на Балканах - преимущества тактические к общей стратегической беде. Терроризм в чем-то сродни распространению наркотиков: немедленное жесткое противодействие, вкупе с мерами социальной реновации и реабилитации, останавливает процесс или поворачивает его вспять, а послабление или просто нерешительность приводят к тяжким и даже необратимым последствиям...

Об этом ещё будет сказано подробнее в специальном разделе; сейчас скажем только, что Интерпол побоялся раскола и из опасения, что арабские страны, фактически поддерживающие террористов, вступят в конфронтацию и, возможно, выйдут из Интерпола, принял такую обтекаемо-декларативную позицию.

Можно с уверенностью сказать, что Интерпол, также как весь мир, выиграл бы от немедленной и жесткой реакции на терроризм, а возможные "раскольники" быстрее осознали бы размеры надвигающейся беды - но это взгляд из третьего тысячелетия...

Но Интерпол уже тогда не мог полностью игнорировать проблему этого аспекта международной преступности, столь очевидной и столь резонансной. Усиливала беспокойство все более очевидная (и во многом вызванная объективными причинами) беспомощность национальных полицейских сил и авиалиний, которые становились объектами нападения.

В этой ситуации Интерпол действовал медлительно и осторожно, но в общем-то последовательно. Сначала организация подготовила сводку материалов по этой проблеме, которая могла служить руководством всем нациям по выработке профилактических и карательных мер. Это сразу же, несомненно, принесло положительные результаты.

Документ имел закрытый характер и предназначался правительственным структурам, а также некоторым международным организациям, к которым это имело специальное "отношение" - ИКАО - (Международная Организация Гражданской авиации), Генеральной Ассамблее ООН и Международной Ассоциации Воздушного транспорта (IATA).

Поскольку большинство стран, входящих в состав этих организаций, имели полный доступ к своим собственным национальным полицейским агентствам, теперь стали возможны скоординированные усилия против воздушных пиратов, включая техническую экспертизу, осуществляемую Интерполом. В то же самое время это означало, что Интерпол полностью воздержался от изучения политических аспектов вопроса и действовал строго и правильно в терминах своего Устава.

Но серьезность проблемы и масштабы её увеличились: если поначалу это были "простые" захваты самолетов для получения выкупа, то к средине шестидесятых стали все чаще происходить диверсии, закладка взрывных устройств, сдача в багаж мин и бомб и т. п. Некоторые нации предложили, чтобы вопрос борьбы с воздушным пиратством был вновь вынесен на дебаты на Генеральной Ассамблее в 1969 в Мехико, но большинство делегатов отклонило предложение, предпочитая позволить другим организациям, непосредственно затронутым этой проблемой, принимать меры.

ИКАО и IATA стали основными организаторами международного сотрудничества против этой формы преступности, что, естественно, не исключало практическую работу Интерпола. Кроме того, одна за другой специальные многонациональные конференции были созваны странами, непосредственно заинтересованными в решении этих проблем.

Угроза раскола в Интерполе по этому щекотливому вопросу была рассеяна Генеральной Ассамблеей в 1970 в Брюсселе, которая единодушно постановила, что все нации-члены Интерпола работают по этой проблеме через названые две организации воздушного транспорта.

В 1972, однако, развитие событий потребовало признания необходимости для Интерпола использования его средств и возможностей для борьбы с такими формами международной преступности, как воздушное пиратство и терроризм. Несколько важнейших, этапных решений были принятыми единодушно.

Захват воздушного судна признавался уголовным преступлением, даже если преступники совершали его по политическим мотивам, и тот же самый принцип применялся к другой тактике террора типа посылки письма-бомбы через международные почты.

С одной стороны, уставное запрещение Интерполу вмешиваться в политические вопросы было подтверждено. Но теперь штаб Интерпола был уполномочен получать и распространять информацию относительно преступлений этих видов, совершать действия по их предотвращению, и распространять уведомления о конкретных преступниках. Национальные бюро были уполномочены сотрудничать с заинтересованными национальными и международными организациями в расследовании и предотвращении таких случаев террора и вымогательства.

Расширение организации

Другая проблема, которую Интерпол был должен решить - относительно привлечения в свой состав различных национальных организаций.

В соответствии со Статьей 4 Устава Интерпола, членство открыто для официальных полицейских органов, делегированных их странами как члены, но только, если их функции пребывают в пределах структуры действий Интерпола. Это, очевидно, исключает полицейские организации, которые имеют дело с политическими вопросами, внутренними или международными, включая шпионаж и контршпионаж. Просьбы о членстве представляются Генеральному секретарю и подлежат одобрению большинством в две трети Генеральной Ассамблеи.

Международные организации всегда стоят перед опасностью переворота в стране или блоке стран, которые могут пробовать использовать их для осуществления своих собственных целей. Члены Интерпола обычно очень чувствительны к такой возможности и действуют быстро всякий раз, когда такая попытка подозревается.

Мы все помним о потоке жалоб, поданных противостоящими блоками наций в пределах Организации Объединенных Наций почти от начала её существования. Восточные страны блока жаловались в течение ряда лет, что Западный блок, и Соединенные Штаты в частности, доминировали над Советом Безопасности и Генеральной Ассамблеей. Затем ситуация изменилась, и Соединенные Штаты, Великобритания и другие западные нации жаловались, что теперь Генеральные Ассамблеи становятся слишком подверженными влиянию делегаций из Азии и Африки.