- - -
Из чащи слабо доносятся неопределённые человекообразные звуки. На опушке, отделяющей лес от города, Помощник Шерифа подходит к постовому, вдалеке маячит ещё один, уныло привалившийся к сырому столбу и ковыряющийся в траве дулом ружья.
Как служба?
Без происшествий!
Ещё помнишь как тебя зовут? - Помощник осматривает постового: оттягивает веко, заглядывает в рот...
Да, сэр, - с ухмылкой рапортует постовой.
Никаких необычных мыслей в голову не приходит?
Никак нет, в голове всё чисто!
Помнишь, кем ты должен оставаться до последнего при любых обстоятельствах в случае нападения болотных тварей? - спрашивает Помощник, задумчиво рассматривая загадочные барометры, прикрепленные к столбу.
Человеком и только человеком!
Молодец, не теряй бдительности, скоро тебя заменят. - Насупив брови, Помощник шагает дальше, вынимает из расхлябанного кармана пиджака бутылку и прихлёбывает из горла; вдруг, развернувшись, со всей внушающей убедительностью на какую способен, он добавляет: - И не вздумай покинуть свой пост, чтобы не случилось! Ты пожизненно бдишь здесь под неусыпным контролем моего третьего ока - помни это, чувак!
- - -
Как и во всех домах города, в доме, на одной половине которого живёт Шериф с женой, а на другой Помощник, низкие потолки, кривые стены и проваливающиеся полы. Обе женщины отдыхают на кровати, у изголовья которой привалено ружьё и висит плащ, поблескивающий шерифской звездой. Жена сидит в ногах у своей возлюбленной, лежащей в отстранённых раздумьях.
Ты всё ещё боишься засыпать? - спрашивает она.
Рядом с тобой больше не боюсь, - Шериф закуривает сигарету. - Ты словно держишь моё сознание на плаву в реальности и не даёшь ему исчезнуть в пустоте ночи, поэтому мне так необходимо касаться тебя, когда я засыпаю - я держусь за тебя, как за спасательный круг. Мои сны такие плоские, душные и мерзкие, такие не настоящие...
На то они и сны, чтобы быть не настоящими. - Жена ласково проводит рукой по голове Шерифа.
Зачем они, вообще, нужны..
До того как мы не стали близки, я и предположить не могла, что у тебя...могут быть такие слабости.
Шериф нежно касается щеки жены.
Какая у тебя сегодня мягкая кожа. Снова новый крем?
Да, новый, - кокетливо отвечает она, - из слизи домашних слизней.
- - -
Половина дома Помощника уставлена малочисленной покосившейся мебелью, с потолка свисает голая лампочка, всюду разбросаны пластинки. Помощник мечется, захлёбываясь в ярости, пинает бутылки, в обилии валяющиеся на полу, и с детской старательностью уничтожает интерьер. Из проигрывателя вылетают звуки скрипок, елозящие по голым стенам.
Я доберусь до вас, проклятые твари!
Помощник срывает пластинку и швыряет её в сторону. Пластинка разбивает окно и вылетает на улицу. Он ставит новую. В комнату врывается ковбойская песенка, обильно приправленная задорным йодлем.
- - -
Из-за стены, помимо музыки, в женскую половину начинает доноситься звон летающих по полу бутылок.
Ты обещала отцу этого раздолбая присмотреть за ним, но это не означает, что ты должна волочить на себе эту ношу всю жизнь и постоянно оберегать его от самого себя, - негодует жена. - Неужели ты всерьёз считаешь, что у него есть это, так называемое, подсознательное чутьё? Расскажи мне хотя бы об одном конкретном примере, когда оно вам реально помогло раскрыть дело. Ничего не можешь вспомнить? Только не увиливай от ответа своими туманными фразочками типа "Это нельзя так просто объяснить словами, необходимо непосредственное участие, чтобы понять, как это работает". Вот что, дорогая, если ты от него не избавишься, то, рано или поздно...
Приготовь-ка бифштексы, как ты умеешь, - спокойно прерывает её Шериф, - из тех дезертировавших пограничников, превратившихся в слизней, которых я недавно поймала. Они у нас ещё остались? Или ты их всех опять перевела на крема и маски для лица?
Слышится удар и треск разлетающейся мебели.
Если даже и так, то я всего лишь хотела быть для тебя желанной. А слизняка на ужин я приготовлю, не беспокойся, - жена хватает со стола кухонный нож. - Одного большого, здорового слизняка, который проживает совсем не далеко - и тогда твои любимые бифштексы ещё долго не будут переводиться на нашем столе!
Шериф не хотя встаёт с постели:
Ладно, подожди, я его угомоню.
- - -
Проклятые твари! - кричит Помощник во тьму за окном и обрушивается с тем же, ещё более громким, криком и ударами кулаков на стену. Распластывается по ней в бессилии. Вокруг него полный хаос - разрушенная мебель вперемешку с вещами, целыми и разбитыми бутылками, осколками посуды, кусками заплесневевшей еды...Пластинку заклинивает на припеве с йодлем.
Внезапно дверь, ведущая в соседнюю половину дома, распахивается и в ней появляется Шериф. Помощник нелепо взмахивает руками.
Всё на сегодня. Давай, ложись.
Слизни! - вскрикивает Помощник, застыв с остекленевшими округлёнными глаза, и ползком устремляется под кровать, продолжая приговаривать в припадке шаловливого бешенства, - Слизни, слизни, слизни...
Шериф снимает иглу, выключает проигрыватель, свет и уходит.
Его нельзя надолго оставлять наедине с собой... - Меланхолично замечает она, вернувшись в спальню. - Это всё работа, она ранит его специфическую психику.
Так уволь его! Или хотя бы пересели куда-нибудь из нашего дома! Пусть живёт на краю города, где ему самое место!
Ты же знаешь, я не могу сделать ни того ни другого и хватит уже об этом говорить.
И что будет, если ты бросишь с ним нянчиться? Его папаша восстанет из могилы, снимет с тебя звезду и нацепит её себе обратно на грудь? - Жена злорадно смеётся.
Помощник нашаривает в свете зелёной луны из окна полупустую бутылку, и, засыпая, посасывает из неё пиво как младенец, изредка передёргиваясь в позывах блевоты.
- - -
Редакция газеты "Родная обитель" арендует подвал круглогодично пустующего гостевого дома тёщи мэра. Стены и дыры в разбитых оконцах обклеены старыми не сбытыми номерами, пожелтевшими и проплесневевшими. Главный редактор заглядывает в кабинет журналиста:
Долго ты ещё собираешься пялиться на эти дебри?
Журналист, не шелохнувшись, смотрит в узкий проём окна под разъеденным конденсатом потолком, закинув ноги на стол.
Давай, оторви, наконец, свой зад и найди хоть какую-нибудь сраную новость в нашей глухомани или я снесу твою ржавую машинку на блошиный рынок!
Журналист задумчиво встаёт, надевает плащ и шляпу, вешает на плечо фотоаппарат, берёт магниевую вспышку, поправляет очки без стёкол на тонком орлином носе и выходит, не проронив ни слова.
- - -
Помощник, пошатываясь и прихлёбывая из бутылки, стучится в ворота церкви, освещённые косыми лучами заката. Спустя минуту слышаться шаги и ворчание:
Кого там ещё болота принесли в такой час..
Ворота приоткрываются с душераздирающим железным скрипом, в них показывается недовольное лицо пастера.
А, Помощник, молодец, что пришёл, лишняя подзарядка никогда не помешает, особенно тем кто патрулирует границу.
Помощник заходит в церковь со словами:
Сегодня мне это необходимо. Лесная психо-активность с самого утра просто зашкаливает! Все меня ненавидят, даже слизни. Поскорее бы болото растворило в себе всю эту самоуверенную, самодовольную слизь...
Стараясь не подскользнуться на наслоениях окружающей подножие алтаря слизи, он привстаёт на цыпочки и разглядывает реликвию, мерцающую изумрудным цветом под стеклянным куполом, на который падают с крыши и сползают на пол извивающиеся мелкие городские слизни.
Неужели всё живое и впрямь когда-то по-вылазило из этой козявки, этой случайной подачки небес, а в итоге и все наши самые сокровенные помыслы? - Помощник полу-растерянно осматривается и нерешительно ступает к выходу. - Кто здесь?
Из тьмы выступает фигура пастера. Помощник отводит потупленный взгляд.
Сомнения присущи всем нам, тебе не стоит их стеснятся, сын мой. Употреби это перед сном и они пройдут, - пастер протягивает Помощнику новую бутылку.
