Хорошо. Это я могу. Общаться с тобой именно сейчас мне - надо.
Один раз закрываю глаза. Семён просто счастлив.
- Ты сканирование помнишь?
Молчу. Ни "да", ни "нет".
- Вы не так поставили вопрос, голубчик, - из-за спины Семёна появляется Розенбаум. - Надо спросить так: ты помнишь, что было до сканирования?
Я закрываю глаза один раз. Это "помню".
- Вот видите, - радуется Абрамыч и исчезает с горизонта. Семён нервно усмехается.
- А что было при сканировании?
Закрываю глаза два раза. "Нет". Для вас - нет. Всегда.
У меня теперь своя игра.
Особист облегчённо вздыхает и начинает вдохновенно врать.
- В общем, дела таковы, Лёха, что пришлось мне на подделку записи пойти. Ты уж прости, друг. Сотрудник ты у нас ценный, таких беречь надо, а на тебя после Клима настоящую охоту открыли. Многие вдруг решили тебя на зуб попробовать. Вот и пришлось тебя в Визо прятать да под сканирование подводить, - Семён положил ладонь мне на плечо и скорбно закатил глаза.
Эх, жаль, руку его поганую сбросить не могу! Ну ладно, ври дальше.
- Ты, главное, мужайся, Алексей, - Семён радушно улыбается. - Так вот, официально ты умер на сканировании. Нет тебя больше.
ЧТО?!
Чтоб вас всех, сукины дети...
Видимо, эмоции прорываются даже из-за стеклянной стены, потому как особист заботливо заглядывает мне в глаза.
- Не волнуйся, Лёха, всё нормально. Говорю же, сотрудник ты ценный, мы тебе лицо новое сделаем, документы без проблем, и работа для тебя подходящая есть. Вот, познакомься, - он оглядывается на тяжёлые шаги.
- Это Ингвар, твой новый командир. Ты теперь работаешь в подразделении "Зеро". Очень элитном и засекреченном.
Ёёёпрст...
Не врёт Семён. О подразделении "Зеро" я никогда не слышал. Но - верю. Потому как успел тут кое-что увидеть.
Ингвар смотрит холодно.
- Придёшь в норму - поговорим, - голос почти без интонаций. И не подумаешь, что ругаться умеет.
- Господа, попрошу не утомлять больного, - Абрамыч возникает над кроватью с другой стороны. - Всё, поговорили - и будет. Пациенту нужен покой.
Особист косится на доктора, а Ингвар смотрит на меня. Взгляд внимательный и изучающий. Такого провести - постараться надо.
Всё, что я могу, - ответить "да". Блондин исчезает, следом за ним поднимается Семён.
- Удачи, Лёха, - особист смотрит на меня непонятным взглядом. - Удачи. И кстати, а кто такой Королёв? Когда родился? Помнишь?
"Нет".
Не помню. Не знаю я, откуда это имя. А должен знать. Этому типу досталось всё моё имущество. И восемьсот тысяч Клима. Напоролся Семён с ними, когда в моё завещание вписал. Теперь только через полгода вернуть сможет. Если с этим самым Королёвым договориться.
Или Клима уберёт.
Нет человека - нет проблем.
Семён нервно косится куда-то в сторону и снова спрашивает.
- Ну, хоть планету помнишь? Или систему?
Да, - насмешливый внутренний голос подсознания опять возник неожиданно, заставив меня вздрогнуть и поневоле моргнуть.
- Помнишь! - в голосе особиста неподдельная радость. - Вот и хорошо, дружище, вот и отлично! С какой, Лёха? Ну?! Не молчи же!
Да не знаю я, с какой! А если бы и знал - хрена с два бы тебе сказал, падла.
- Голубчик, ну как же он может вам сказать, если он в таком состоянии? - в голосе Абрамыча явная насмешка. - Он только-только пришёл в себя, а вы уже устроили ему целый допрос с пристрастием. Всё, господа. На сегодня хватит утомлять пациента.
С удовлетворением наблюдаю, как с лица Семёна сползает довольное выражение. Так тебе и надо, сволочь. Не утомляй меня. Всё равно ничего не скажу.
Понятия не имею, кто это такой и с како...
Рапистра, - внутренний голос невозмутимо выдал название планеты и пропал, оставляя меня в полном недоумении.
Снова Рапистра. Чёрт... Сколько же тайн завязано на эту планету? Что же там произошло?! И как мне вытянуть всё это из подсознания, которое знает намного больше меня?!
- Ладно, поправляйся, - особист в последний раз похлопал меня по плечу, и гости ушли.
Я долго смотрел на закрывшуюся за ними дверь. Мне есть над чем подумать.
Длительные - двое суток, - раздумья не принесли ничего нового. Вопросы не только не исчезли, их стало ещё больше. Моя судьба по-прежнему висела на волоске, зачисление в отряд "Зеро" не значило ровным счётом ничего. С тем же успехом меня могли завтра отправить в расход. Официально я мёртв, так что с трупом ни проблем, ни хлопот. В остальном Семён даже словом не заикнулся, что за работа меня ждёт. Но врал про Клима очень складно. Если бы сам все их разговоры не слышал - поверил бы.
Ни Ингвар, ни Леночка больше не приходили. Это нормально: отряд элитный и засекреченный, им наверняка есть чем заняться, кроме как у моей кровати сидеть. Да ещё это изменение внешности...
Вот здесь я не знал, верить Семёну или нет. Если действительно взяли на службу - то своё лицо я видел в последний раз во время комы. Если зачисление чисто формально, то...
Не то чтобы операция пугала, но при мыслях о ней становилось неуютно. Меня родная внешность вполне устраивала.
В любом случае, я мог только предполагать, что со мной будет дальше. Вложился ЧК в меня основательно, значит, информация очень ценная. Но работа в элитном и засекреченном отряде подразумевала определённую и высокую долю риска. Ингвар и Даггер этому только подтверждение. Такие холодные и расчётливые взгляды я видел лишь среди "смертников", где каждый в любую минуту был готов к неизбежному. На месте начальства отправлять "ценного сотрудника" на дело в качестве бойца такого отряда я бы не стал. Слишком велик риск. Розенбаум не участвует в операциях отряда, а раненого сюда или хотя бы до ближайшей больницы ещё доставить нужно. С другой стороны, сидеть на этой базе до конца жизни на халяву тоже никто не даст. Опять же зачислили бойцом в отряд, а не работником комплекса или канцелярской крысой...
Не с кем посоветоваться. Никому нельзя доверять. Не осталось друзей, зато полно недругов.
Кто-то из верхушки ЧК намеревался расколоть и сожрать орешек в виде капитана Донникова, что совсем не добавляло оптимизма. И этот кто-то даже не каменный Пётр Андреевич.
Сомнительно, что в его полномочиях брать в суперзасекреченный отряд человека с улицы, да ещё и стопроцентного кандидата в расход. Но меня взяли. И вот этого я не понимал совсем. Зачем тратиться на будущего покойника? Как только из меня вытрясут всю интересующую информацию, то прибьют, не отходя от кассы. Будь я нужен в отряде "Зеро" живым, перевели бы по-человечески, без всяких подстав.
А может, потому и зачислили в отряд, чтобы отработал, что вложено?
Или тайна шлюпа настолько прибыльна, что покроет все убытки от капитана Донникова?
Чёрт их разберёт.
В любом случае, мне пока везло. Дьявольски везло. Скорлупка тайны оказалась куда твёрже, чем думали наверху.
Я сам не мог её расколоть.
В остальном оставалось только ждать, надеяться, что удача не покинет и дальше, - и выздоравливать.
Для выздоровления я занимался тем, что заново учился управлять пока ещё родным телом. Уже удавалось шевелить пальцами на руках и ногах, поворачивать голову, да и тело становилось всё более послушным. Я даже начал подумывать, что Абрамыч прав и через неделю я вполне могу даже попытаться встать, однако события развивались быстрее, чем ожидал.
- Доброе утро, голубчик, - Розенбаум, на редкость серьёзный, вошёл в палату с электронным планшетом под мышкой. - Готов?
Готов к чему? Я изобразил удивление. Мимика уже вполне удавалась, но доктор и без того понял.
- К операции, голубчик, - он присел на край кровати и развернул ко мне электронный планшет. - Вот, полюбуйся, каким ты будешь.
Я внимательно разглядывал компьютерную модель. С такой внешностью меня вообще никто никогда не узнает. Ничего общего с моим лицом.
