Соседство провинциального Фаримана с Мешхедом, который был ориентиром для каждого верующего мусульманина-шиита, сыграло определяющую роль в жизни Мутаххари, стремившегося к получению религиозного знания.
До 1945 г. Фариман фактически был неболыпиим селением, в котором изначально жили потомки тюрков-кочевников из войска Тимура. Во внешнем облике многих жителей города, в том числе отчасти и самого Мутаххари, проглядывают тюркские черты, обусловленные многовековым соседством персов и тюрков в Хорасане. Фариман получил статус города только в 1939 г., и тогда же был утвержден новый генеральный план застройки, предполагавший строительство городской инфраструктуры, а до этого Фариман оставался провинциальным иранским селением, жизнь в котором почти не менялась на протяжении столетий.
Дед Мортезы Мутаххари, религиозный деятель средней руки Молла Мохаммад Али, родился в городе Заболь в провинции Систан и получил образование в Мешхеде. Он был автором исторического произведения «Вакаи’ аль-айам» («События дней»), написанного наполовину на фарси, а наполовину – на арабском языке[1]. В 1879 г. Молла Мохаммад Али во время поездки остановился в Фаримане, в старинной мечети Зареин. Фариман тогда считался одним из пограничных форпостов и, как и другие населенные пункты Хорасана, часто подвергался набегам туркмен и кочевых узбеков. Власть в городе принадлежала местному хану, облагавшему население Фаримана всевозможными незаконными поборами.
Существует предание о том, как Молла Мохаммад Али, пользуясь авторитетом знатока шариата, вмешался в отношения между ханом и недовольными горожанами. Жители города уговорили Мохаммада Али, который был очень образованным и уважаемым по тем временам человеком, остаться в Фаримане и даже помогли ему перевезти все его вещи и семью в свой город[2].
К тому времени Мохаммад Али уже имел троих сыновей: Мехди, Мохсена и Мохаммада Хосейна, которому в момент переезда было около девяти лет. Два старших сына поселились отдельно от отца, а младший жил с родителями в Фаримане.
Отец Муртазы Мутаххари, Мохаммад Хосейн Мутаххари (ок. 1870 – 1972), пошел по стопам отца и в начале 1890-х гг. отправился в один из главных центров шиитской учености – город Ан-Наджаф в Ираке, где учился у выдающихся ученых того времени, в частности у Хадж Мирзы Али Ага Ширази. Затем он продолжил свое обучение в другом традиционном центре шиитского богословия – ас-Самарре. Он также провел некоторое время в Аравии и Египте.
Насколько известно, Мохаммад Хосейн Мутаххари не стал крупным ученым-богословом и по окончании своих странствий вернулся в Фариман. Он не оставил после себя великих трудов, однако писал религиозные стихи полемического характера, часть из которых сохранилась и представляет собой около тысячи изящных двустиший (бейтов)[3]. Также есть сведения о том, что он переписал красивым каллиграфическим почерком множество старинных книг (например, «Катр ан-нада» Ибн Хишама), имел обширную библиотеку. Однако больше всего он был известен даже не ученостью, а своей набожностью и аскетическим образом жизни. Поэтому, когда в 1925 г. Реза-шах Пехлеви провел через меджлис закон об обязательном ношении иранскими подданными фамилий, Мохаммад Хосейн получил фамилию по тому прозвищу, которое ему дали жители города – Мутаххари (от ар.-пер. мотаххар - «чистый», «очищенный»), что подразумевало его нравственную чистоту и искренность[4].
Фигура отца сыграла ключевую роль в формировании личности Мутаххари, его нравственного облика и жизненных устремлений. Именно отец заложил в нем основы глубокой религиозности, набожности и благочестия. Мутаххари всегда почтительно обращался к нему на «Вы», не жалел нежных слов в общении с ним, по заведенному в набожных семьях обычаю целовал ему руки в знак своей любви. Даже достигнув высот учености, Мутаххари считал своего отца идеалом в духовнонравственном отношении, видя в нем первого наставника. Известно следующее высказывание Мутаххари о своем отце: «Этот великий и благородный человек никогда не откладывает свой сон, вечером он ужинает, а через три часа ложится спать и просыпается как минимум за два часа до рассвета, читает вслух одну тридцатую часть Корана, а затем читает ночную молитву в удивительном спокойствии и самоотрешенности.
Сейчас идет примерно сотый год его жизни, и я ни разу не видел, чтобы у него был неспокойный сон. Не бывает ни ночи, как он не помянет в молитве своих родителей, ни ночи без того, чтобы вспомнить своих близких и родственников, и это духовное наслаждение он сохранил в своем состоянии»[5]. На протяжении всей своей жизни Мутаххари будет испытывать глубочайшую любовь и привязанность к своим родителям, а еженощные бдения, проводимые в молитвах и чтении Корана, станут нормой его повседневной жизни.
О детстве М. Мутаххари нам известно не так много. Как было сказано выше, Мутаххари рос в очень набожной и праведной семье, так что его детство прошло под сенью религии и высокой нравственности. Тем не менее этот период его жизни совпал с очень тяжелым временем для всего иранского общества, которое вступало в эпоху модернизации, принудительно насаждаемой сверху пришедшим к власти полковником казачьей бригады Реза-ханом, коронованным в 1925 г. под именем Реза-шаха Пехлеви (1925-1941).
С самого раннего детства М. Мутаххари демонстрировал неординарные способности и тягу к знаниям. Первые уроки преподавал ему отец, однако неутомимому сыну этого было недостаточно. По рассказам его родственников, в пятилетием возрасте Муртаза сам изъявил горячее желание посещать школу. Несколько раз его находили рано утром спящим с тетрадями и книгами возле дверей школы, так как он приходил туда еще затемно[6].
В 12 лет М. Мутаххари твердо решил, что будет изучать богословие, и в 1932 г. вместе со своим старшим братом Мохаммадом Таги поступил на учебу в богословскую семинарию («хоузе-йе эльмийе») Мешхеда, а именно – в медресе Абдал Хан, где изучал курс введения в богословские науки (могаддамат) и основы арабского языка. Во время обучения в Мешхеде он обнаружил в себе поразительные способности к религиозным наукам и жгучее желание совершенствовать свои познания. Как он вспоминал позднее, «в возрасте тринадцати лет во мне произошел внутренний переворот, и я обнаружил в себе удивительную чувствительность в отношении вопросов, связанных с познанием Аллаха. Вопросы, разумеется, соответствующие уровню моего интеллектуального развития в тот период, один за другим атаковали мое сознание»[7].
В круг его чтения уже тогда входили книги по философии, чтение которых требовало от простого семинариста хорошей предварительной подготовки. Ум юного М. Мутаххари был настолько пытлив, что он не мог удовлетвориться простым изучением предложенных ему предметов и стремился к вершинам научного знания, предвкушая изучение самых сложных, тончайших вопросов мусульманского богословия. Однако традиционная программа шиитской богословской семинарии предполагала длительное изучение специального вводного курса (могаддамат), необходимого для освоения арабского языка и базовых богословских дисциплин. М. Мутаххари с усердием постигал все науки богословского цикла, хотя их изучение не было для него самоцелью. Уже в столь раннем возрасте М. Мутаххари нашел ориентир своей жизни – он стремился к совершенству, путь к которому лежал через познание. Этот идеал человеческого совершенства, имевший мистический или метафизический оттенок (созвучный концепции совершенного человека «инсан аль-камиль» в исламской антропологии, которая получила развитие в идеях средневековых суфийских мыслителей), Мутаххари сохранил на протяжении всей жизни и впоследствии уделял этой теме значительное место в своих трудах и лекциях.
