Ударил гром, а за ним на горизонте появились первые очертания двух небольших торнадо.

   Света вошла неожиданно. Она уже откуда-то знала, что я не сплю и уверенным шагом направилась ко мне. Угрюмо заметила, что я спал в одежде, а это запрещено правилами безопасности, хотя мне, как редкому гостю с Земли, она, так и быть, простит это маленькое нарушение.

   - Вы, наверное, проголодались, - сказала она, услышав как внутри моего желудка забурлило, - Там уже все готово. Пойдемте.

   - А как же это? - я указал на чернеющее небо и торнадо, увеличивающиеся с каждой секундой.

   - Это? - она безразлично махнула рукой, - Не бойтесь, такое здесь почти каждое утро. Вы привыкните.

   И правда, когда мы вышли за дверь и немного прошли вперед, так, что порывы ветра, пробивавшиеся сквозь барьер, настигли нас у разграничительной в двадцати метрах от дома, я увидел как люди начали потихоньку выбираться из своих убежищ и словно тени, направлялись к своим местам работы. Страха не было, а может и был, я точно не мог сказать, но привыкнуть к такому зрелищу, когда нерукотворное чудовище брело прямо в нашем направлении, тяжело перекидывая лапы, как древний дракон, испугаться было немудрено. Но люди не обращали на это внимание и до самого конца пути, когда я и женщина уперлись в двери небольшого здания, откуда тянуло приятным ароматом свежеиспеченного хлеба и корицей, это было наибольшим удивлением, что довелось мне испытать.

   Здесь пахло хлебом.

   Таким знакомым и аппетитным, что слюна так и норовила скатиться изо рта.

   - Прямо как на Земле, - заметил я, входя все глубже в столовую, где в такую рань (по местным меркам) было всего четыре человека.

   Мы сели у самого края, почти у окна, откуда открывался красивый вид на горный хребет, тянувшийся вдоль всего горизонта, оскалившись на нас громадными зубами-вершинами. Заказали еду.

   - Как спалось? - спросила она, глядя на то, как я ковыряю вилкой принесенный стэйк.

   - Так себе. Я вообще мало сплю, а сегодня что-то проспал больше обычного.

   - Вы не едите.

   - Что, простите?

   - Вы не едите, - Света указала своей вилкой на кусок жареного мяса, который никак не хотел оседать в моем желудке. - У вас нет аппетита или вы не привыкли к такой еде?

   - Да нет, все не так. Она прекрасно пожарена.

   Прошла минута неловкого молчания, а я так и не притронулся к еде, хотя пытался всеми силами протолкнуть в горло еще дымившийся кусочек стэйка. Наконец, когда пересилить себя я так и не смог, мне пришлось признаться, что говядину я не ем уже очень давно, да и мясо в целом тоже.

   - Вы вегетарианец?

   - Нет-нет. Я ем мясо, только несколько в ином виде. Знаете такие тюбики с желеобразной жидкостью, - я вы выпрямил руку и согнул большой и указательный палец до размера, примерно напоминавшего тюбик зубной пасты, - в них есть все, что надо организму. Белки, в том числе и животные, жиры, углеводы, клетчатка и прочее. Мне хватает.

   Мясо вскоре полностью остыло и превратилось в кусок красно-черного кирпича.

   - Что насчет пропуска? - заговорил я вновь, пытаясь сменить тему разговора, - вы сказали, что добудете пропуск.

   Женщина кивала головой, прожевывая и проглатывая остатки своего завтрака.

   - Все сделано, - говорила она, - вот сейчас и пойдем. Нас кстати там ждут и вы все узнаете подробнее.

   Когда трапеза была окончена, мы вышли наружу тем же путем. Я так и не притронулся к еде. Поднос с завтраком забрали практически сразу ,стоило нам встать из-за стола и сделать несколько шагов в сторону выхода. Здесь все шло в переработку, говорила Света, указывая как моя порция опускается в специальную печь, где зыбило ярко-синее пламя.

   - Оно сгорит?

   - Не совсем, - мы вышли за пределы столовой, - процесс автоматический, система сама отделить еду по категориям и переработает в соответствии с установленным алгоритмом. Ваш стэйк вернется в прежнем виде, еще более сочный и вкусный, но уже чуть позже, когда из расплавленных белков, жиров и углеводов, его соберут как детский конструктор.

   - Безотходно.

   - Именно.

   На улице зрелище уже было другим. Тучи, которые всего полчаса назад казались таким далекими, теперь подошли почти вплотную к куполу и всей своей массой давили на него, заставляя энергетические потоки, питавшие его от двух бесперебойных станций, искриться и пульсировать. Вся эта огромная конструкция над нашими головами напоминала живую ткань, натянутую на город и жившую по каким-то своим, только ему известным законам. Люди под ним, вышедшие на улицу и колонной направлявшиеся к перрону, откуда через несколько минут отправлялся очередной поезд к Эндлеровскомуместорождениюметума, даже не обращали на него внимания, словно его никогда и не существовало.

   - Воздух снаружи за куполом ядовит. Можно находиться только в специальном костюме и с баллонами сжатого кислорода. - говорила Светлана почти повторяя слова Сэма.

   - Я знаю, ваш...сын рассказывал мне об этом, когда встретил меня.

   Она улыбнулась.

   - Он такой, да. Сэм вообще любознательный парень. Если бы ему удалось выбраться отсюда и поступить в какой-нибудь престижный университет, бьюсь об заклад, он стал бы там одним из лучших. А так ему приходится довольствоваться лишь лекциями профессора Иванова.

   - Об этом он тоже говорил.

   Профессор был человеком замкнутым, хотя и не лишенным чувства общей ответственности за проделанную работу. Его считали гением, по крайней мере в словах Светланы ощущалось благоговейное трепетание при одном лишь упоминании имени профессора.

   - Он прибыл сюда в числе первых и прожил почти всю сознательную жизнь внутри своей лаборатории, где изучал поведение планеты. Знаете, - она немного сбавила ход, хотя до здания администрации оставалось всего пара сотен метров, - мне бы очень хотелось, чтобы вы увидели его, поговорили, глядишь может будет какой-нибудь положительный результат.

   - Почему вы так решили? - спросил я.

   Света пожала плечами.

   - Не знаю. Обычно симбиоз дело почти непредсказуемое, но в вашем случае все может быть только в лучшую сторону.

   Мы говорили о нем, о привычках странного профессора, о том, что ему, как и любому гению, свойственны причуды, непонятные простым смертным и вызывающие доволи угрюмую улыбку, стоит только увидеть все это в деле.

   - Поговаривают, - продолжала она,- что он держит у себя в клетке таракана длиной почти в пятнадцать сантиметров, вскормленного им при помощи модифицированной в местных условиях пищи. Хотя... - женщина на секунду замолчала, - я думаю, что все это байки.

   Наконец, мы подошли к разграничительной линии. Солдаты, охранявшие вход сразу вышли вперед и, потряхивая автоматами, принялись досматривать.

   - Пропуск, - пробормотал один.

   На этот раз голос был живым, человеческим. И хоть лицо его скрывал такой же шлем как и на роботе у выхода из космопорта, я был уверен, что передо мной настоящий человек.

   Все заняло несколько минут. Говоря о том, почему были предприняты таки меры безопасности, ведь кроме стихии местному персоналу здесь ничто не угрожало, Светлана отказалась отвечать, сославшись на то, что "не время и не место..."

   Мы шагали вперед и под ногами звенел металлический пол, он сменился не сразу, лишь тогда, когда мы поднялись на этаж, где утром, во время наступающей бури, я видел как суетились многочисленные люди, перенося коробки с вещами с одной стороны в другую.

   Нас встретили в двери, опять осмотрели и только после пропустили вперед. Света осталась ждать в холле или в том месте, которое так называли. Дальше я пошел сам.

   Он был совершенно не похож на тех людей, что я встретил здесь по пути в здание администрации. Довольно упитан, свеж, от него даже пахло духами, хотя на столе я увидел наполненную наполовину пепельницу и догоравший кусочек сигаретной бумаги. Мое появление сюда не застало его врасплох. Когда я сделал шаг вперед, он резко окликнул меня, назвав полное имя и фамилию, а затем перечислив все мои "земные" достижения.