- Документы, - послышался грубый голос охранника, чье лицо было скрыто за бронированным шлемом, а в том месте, где располагались глаза, светился небольшой экран, явно указывавший на то, что передо мной стоял не живой человек. Среди почти живых интонаций и вибраций, точно копировавших человеческий голос я сразу услышал электронное "жужжание", а за ним и ломанные движения рук и ног. Истукан шагнул назад, затем повернулся и, просканировав документы, освободил путь для дальнейшего пути.

   Космопорт не был похож на все то, что мне ранее доводилось видеть. Здесь не было широких посадочных полос, куда могли садиться многочисленные космические корабли, не было огромных зданий, принимавших в себя сотни пассажиров со всей системы, не было даже элементарных карбоновых переходов, дававших возможность переходить из одного терминала в другой не выходя на открытое поле и не подвергая свою жизнь опасности. Здесь все было по-другому, не иначе, а именно по-другому. Немного чуждо, немного враждебно, немного не по себе. Я шел вперед по вытоптанной дорожке и под моими ногами хрустел песок ярко-желтого цвета, рассыпанного словно ржавая стружка.

   - Мистер МакКомли! - кто-то окликнул меня. - Ми-и-стер МакКомли!

   На этот раз голос оказался совсем близко и чьи-то шаги начали приближаться со стороны выхода из терминала.

   Молодой парень, лет двадцати пяти-шести, тяжело дыша и удерживая старую потрепанную сумку под боков, остановился прямо передо мной. Его кучерявые, словно измазанные сажей, волосы поднимались над его головой, а редкие порывы ветра, прорывавшиеся сквозь плотную завесу энергетического купола, наброшенного на космопорт и защищавшие жителей от безжалостной стихии планеты, подбрасывали их вверх, оголяя его высокий и блестящий,от выступившего пота,лоб.

   - Вот... вы... где. - все еще тяжело дыша, он пытался выговорить слова. - Меня зовут Самюэль. Друзья называют Сэм, но я стараюсь не обращать на это внимание.

   Наконец, когда дыхание мальчугана пришло в норму, он протянул свою худощавую руку и поздоровался, стараясь все еще держать сумку на весу.

   - Вы ведь Макс МакКомли, так ведь? Правда? Как это здорово! Мы ждали вас. Знаете, это так удивительно видеть, что к нам прилетели с Земли. А вы знаете что у нас тут происходит? Какой год по местному календарю и как люди называют стряпню, которую готовит наш местный повар из выращенной на этой земле травы?

   Он схватил меня за руку и повел сквозь столпившихся людей, стоявших возле терминала и ожидавших своей очереди на осмотр к врачу.

   - Погодка сегодня не очень, но купол сдерживает ее, иначе тут была бынастоящая катастрофа. Видите те вихри? - он вытянул руку и, когда мы вышли на более просторную площадку, где прибывшие вместе со мной люди и постройки космопорта не мешали обзору, указал на настоящие торнадо, метавшиеся вдалеке и поднимавшие в небо целые скопления пыли и песка. - От нас бы тут ничего не осталось. Правда, не знаю как тут жилось первым поселенцам, но основать это место было настоящим подвигом.

   Мальчик продолжал говорить. Его язык не умолкал даже тогда, когда была пройдена львиная доля пути от места посадки и до главного корпуса, откуда время от времени отходили поезда на дальние поселения, разбросанные по всей планете.

   - Я видел вспышки на небе, - решил прервать его монолог, думая, что этим немного поубавлю его пыл, но лишь раззадорил говорливого мальчугана.

   - О! Это наши ученые. Атмосфера здесь совсем не ахти - дышать снаружи, за куполом, практически невозможно без кислородных баллонов и специальной амуниции, поэтому мы вынуждены почти все свое время находиться здесь. Профессор Иванов, наш главный "головастый" ученый, как-то давно выдвинул гипотезу, что все планеты живые. Нет, не то, что бы они могли с нами разговаривать или давать советы, но по своей природе они могут понимать или осознавать происходящее вокруг. Старик сказал, что каждая планета развивается как и человек, проходя определенные этапы. Ну, сами знаете, младенец, ребенок, подросток, взрослый человек, старик и все в этом роде. И в зависимости от того на какой стадии развития находится планета, она может тем или иным образом контактировать с такими как мы. Говорят, когда первые люди только высадились сюда и попытались основать первые поселения и космопорт, атмосфера была такой, что один лишь вздох мог разъесть все внутренности человека. Но потом...

   Он хитро прищурил глаза, смакуя момент, который по его мнению являлся самым знаковым в его научной лекции.

   - Что потом? - спросил я, заходя внутрь главного корпуса, откуда начали доноситься звуки отъезжающих поездов.

   - Планета начала меняться. Нет, конечно, на открытие мирового масштаба это не тянет, но тут вся соль в том, что меняться начала она не потому, что так было заложено природой, а потому, что этому способствовали люди, точнее их появление на поверхности этой планеты.

   - Но ведь это естественно.

   - А вот и нет! Вокруг нас, в этой системе есть десятки подобных планет, которые по возрасту примерно одинаковы и являются ровесниками нашей, но по какой-то причине не подошедшие под заселение. И знаете что? - он вновь остановился и хитро посмотрел на меня, - Они никак не изменились, в отличие от нашей, хотя влияние науки и жизнедеятельности нашего поселения здесь настолько минимально, что ими можно пренебречь.

   - К чему ты все это говоришь?

   - Она чувствует нас и старается всеми силами подстроить собственную атмосферу под нашу физиологию.

   - Очень может быть, - решил согласиться я, чтобы просто отцепиться от назойливого парня.

   - Вам следует поговорить с профессором Ивановом, он все вам расскажет подробно.

   - Спасибо, - ответил я, - но куда мы идем?

   И действительно, мы очень быстро оказались в незнакомом для меня месте. Воздух стал другим, вокруг появилась охрана, бродившая вдоль железнодорожных полотен, повторно проверявших вновьприбывших на наличие запрещенных вещей.

   - Нам сюда.

   Самюэль вновь схватил меня за руку и повел на этот раз куда-то в сторону. Пройдя немного влево и затем, спустившись по достаточно крутой лестнице вниз.где сейчас жужжала аппаратура и гудел сварочный аппарат, мы оказались возле длинной очереди других людей, толпившихся у входа в медицинский кабинет.

   - Простите, извините!

   Он громко произносил извинения, параллельно проталкиваясь сквозь стену из живых тел, матерившихся на худощавого мальчугана, вне очереди лезшего к заветному кабинету.

   - У меня бронь! Вы все это знаете!

   - К черту бронь, это уже ни в какие ворота не лезет!

   Потом полились проклятия, когда же стоявшие увидели меня и то, что я следовал за ним с таким же упорством расталкивая людей, ругань стала просто невыносимой.

   Наконец, двери кабинета распахнулись и вместе с глазами, уловившими яркий свет медпомещения, мой нос вдохнул резкий запах антисептика, чуть было не вывернувший мои внутренности наружу. Я хотел было отступить, выйти обратно наружу, чтобы только не чувствовать этого, но позади оказалась стена, а парень, буквально втолкнувший меня в это место, вдруг исчез, оставив после себя лишь едва уловимое "Я найду вас сразу после осмотра."

   Отступать было некуда и я сделал шаг вперед. Глаза до сих пор не могли ничего различить и как слепец, я двигался вперед, пока передо мной, хрипя, не появился взрослый мужской голос.

   - Это пройдет. - начала он, - Закройте глаза и посмотрите сквозь веки на источник света - дайте глазам немного привыкнуть к нему.

   Я сделал так как он и просил. Боль стала проходить. На смену черным кругам перед глазами и яркому блеску висящих над головой ламп, стало приходить нормальное изображение медицинского кабинета, где все в принципе было подчинено строгому аскетизму, царившему здесь видимо не один год.

   Доктор сидел в углу кабинета возле многочисленных приборов, сверкавших только ему понятным светом и диаграмм. Что-то звенело, где-то у ног, проходила едва ощутимая волна вибраций, как после мне стало известно, от работы подземных роботов, рывших тоннели в поисках полезных ископаемых.