- Вот, взгляните.

   Фалькон бросил в мою сторону несколько скрепленных документов на краю которых значился штамп и реквизиты Геологической корпорации "Антей". В документе перечислялись причины по которым геологоразведовательная деятельность на Эндлередолжна быть усилена, а к работе привлечены еще двенадцать тысяч человек. Был еще приказ о свертывании исследований и полного расформирования оставшейся группы ученых под руководством Иванова.

   - Я знаю, что Иванов ненавидит меня. В этом наши чувства взаимны. Знаю, что он спит и видит, когда меня выпрут отсюда, а он сможет спокойно разговаривать со своей планетой и целовать ее грязь с подошв своего скафандра. Но кое-что уже изменилось и изменилось кардинально. Мое увольнение никоим образом не спасет положение ученых. Эту планету выкачают до самого дна, достанут из нее последний грамм метума и после бросят, отправившись на поиски очередной жертвы. Мы саранча, МакКомли, смерть одного ничего не значит, когда речь заходит о потребностях целого роя.

   - Тогда зачем весь этот разговор?

   - Я хотел высказаться прежде чем покину эту планету. Будет не совсем правильно, если вы не поймете мои мотивы. И да, - он слегка помедлил, - я заказал вам билет обратно на Землю. Ваш транспорт прибудет через три дня.

   - Спасибо.

   Я вышел из его кабинета сразу как разговор был закончен. Не зная что делать дальше простоял в коридоре совершенно один, глядя вперед в горизонт, где бушевали бури и несколько малых торнадо крутились в своем неведомом для нашего разума танце.

   События произошли действительно очень быстро. Что сказать Свете? Нужно ли поведать об этом профессору, ведь исследования Эндлера для него это вся его жизнь. Что будет, когда он узнает о том, что смысл всей его жизни поддет под напором корыстных расчетов громадной корпорации?

   Никто не знал ответ на этот вопрос, ведь Фалькон был в чем-то прав. Когда цель охватывает слишком большие интересы многих людей, один человек не может стать препятствием перед достижением намеченного.

   На улице все так же было пусто. Все будто вымерло, оставив промышленные и гражданские постройки доживать свой век в кромешной темноте под куполом, светящимся и переливавшимся золотисто-желтоватым светом.

   Я направился к Светлане. Не знаю почему, но сейчас мне было нужно увидеть ее. К дому подошел за несколько минут, вступил на порог и постучал в дверь. Она открыла не сразу. немного подождав, но когда я вошел внутрь и увидел, что она складывает собственные вещи, стало понятно, что известие о закрытии исследовательской группы дошли и до нее.

   - Мне уже все известно.

   Короткий ответ на молчаливый вопрос еще не успевший сорваться с моих губ.

   - Сказали сегодня рано утром. По рации. Это печально.

   - А что с ним?

   Я кивнул в сторону горящего окна, где никогда не гас свет.

   - Он заперся в своем кабинете. Я пыталась к нему достучаться, но он не открывал и по-моему не откроет уже никогда.

   - О чем ты? - спросил я ее.

   - Иванов не выдержит этого. Для него Эндлер все. Вся его жизнь и даже больше. Просто смысл его жизни. Если не будет планеты, не будет смысла продолжать жить.

   - Ты говоришь о суициде?

   Она молча кивнула головой.

   - Надо его остановить! - чуть не кричал я.

   - В этом нет смысла, Макс. Он как-то говорил мне об этом, тогда я не воспринимала его всерьез, но сейчас это обретает уже иной смысл.

   - Да о чем ты вообще?! Ты понимаешь, что он может натворить глупостей?

   - Мы все их уже совершили. Кто маленькие, кто большие. Каждый сам отвечает за свою судьбу и свои поступки. Профессор шел к этому через всю свою жизнь и глупо будет, если мы воспрепятствуем ему в его последней воле.

   - Да чтоб тебя!

   Я крикнул на нее и пулей выскочил за пределы ее дома. В какие-то считанные секунды пролетел расстояние в две сотни метров через тянувшиеся по поверхности планеты питающие кабеля и строительного мусора, взбежал по лестнице на последний этаж и что было силы стал колотить в металлическую дверь, требуя и крича, чтоб профессор открыл мне ее.

   Все было напрасно. Никто не открывал ни после двух минут, ни спустя полчаса. Когда же ожидание превысило все допустимые границы - я вызвал охрану.

   Двое здоровяков, поняв, что от них требуется, прихватили с собой громадную машину по резке металла. Этот дьявольский механизм, зарычав как голодный зверь, впился в замок и буквально выгрыз его оттуда. Фонтан из искр полился на пол. Вонь горелого железа вперемежку с ароматом распустившихся цветом осели в моих легких, когда дверь, не выдержав напора, рухнула на пол.

   Мы почти одновременно вбежали внутрь и так же одновременно увидели то, что все старания оказались напрасными. Профессор сидел у себя на кресле спиной к нам, закинув голову на бок. Под ногами валялись осколки разбитой колбы, а рядом с ними жидкость синего цвета, капельки которой были обнаружены и на его губах.

   - Он что-то выпил, - сказал один из охранников. - Теперь ему уже не поможешь.

   Я стоял рядом. Смотрел в его слегка приоткрытые глаза, почти живые и готовые ,казалось, открыться в любой момент. Но чуда не произошло. Врач констатировал смерть. Сухо запротоколировал все случившееся и закурил прямо возле его тела.

   Скользнув своей железной рукой по столу, он взял несколько стоявших на нем колб с похожей жидкостью и перелил их содержимое в специальный контейнер, который вскоре отправился в исследовательскую лабораторию для первичного анализа.

   - Его надо на вскрытие, потом в морг и следом кремировать.

   - Нет, - ответил я. - Сначала мне нужно остаться с ним наедине.

   Доктор все понял. Взяв свои вещи и выбросив окурок в корзину, он удалился из помещения. За ним последовали остальные. Через минуту внутри не осталось никого кроме меня и умершего профессора, чья память была последней ниточкой к тому секрету, который он попытался унести с собой в могилу.

   Я снял с себя куртку, подтянул рукава и прикоснулся своими ладонями к его еще теплому лбу.

   12.

   Он встретил меня у самых дверей. Приятно улыбнулся и пустил вперед себя, дав пройти в небольшое помещение, где не было крыши, а на голову падал дождь. Его капли, крупные, как горошины, разбивались о мои плечи, руки, голову, брызги летели в стороны, а мне все равно не удавалось ощутить на себе их холодной всплеск, словно все это был не дождь, а просто воздух, собравшийся в небольшие комочки.

   Он был молод, статен, без старческого брюшка, так часто являвшимся признаком малой подвижности и плохого питания. Теперь "старик" был совершенно другим и эта встреча значила для меня гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд.

   Никогда еще в моей жизни память чужого человека так явно не сливалась с моим разумом и не образовывала единое целое, где разница между реальностью и чем-то другим была практически неотличима.

   Я чувствовал запах цветов из его кабинета; обернулся вокруг себя, чтобы отыскать вход в этот дивный кабинет, но так ничего и не обнаружил. Запах витал где-то в воздухе, над головой, но стоило мне только поднять глаза, как капля дождя, ненастоящего, но очень близкого к реальному, ударили мне по лицу и заставили опустить голову обратно, переведя взгляд на стоявшего напротив мужчину.

   - Я ждал тебя. - сказал он молодых и звонким голосом. - постарался подготовится к этому заранее, чтобы ты мог все узнать.

   Мне пришлось взять себя в руки.

   Этого не может быть! Кричал я себе и старался как-то понять что же произошло не так. Воспоминания не могут вещать как из видеофона, они лишь обрывки прошлого, запечатленного мозгом и помещенные в специальный архив, а я, как архивариус, блуждаю по запыленным рядам, выискивая самое ценное и необходимое, что еще составляло хоть какую-то ценность для меня.

   Однако теперь все было иначе. Он смотрел на меня и только на меня. Вокруг не было ничего и никого, и от осознания странной метаморфозы, случившейся со мной, я немного отошел назад.