ШутНик:… и проскальзывает в него…
ШутНик: Твой крик раззадоривает. Внутри тебя узко и горячо…
ШутНик: Я растягиваю тебя и сосу твой член, чувствую твою дрожь…
ШутНик: Добавляю слюны… Толкаю второй палец…
ШутНик: Третий…
ШутНик: Эй, Джонни? С тобой там всё в порядке?
ШутНик: Костя? Ты спишь?
Проказник-скоморох: Вытирался.
ШутНик: Быстро ты однако.
Проказник-скоморох: Долго ли умеючи? Ладно, я спать. Чмоки-чмоки.
ШутНик: Споки ноки. Люблю тебя.
Костя отложил телефон в сторону, улыбнулся.
- Всё. И не смотрите на меня так.
- Никто и не смотрел, - разливая вино по бокалам, пожал плечами Евгений. – Да, Наташ?
- Почему ты своего Николая не привез?
- В следующий раз, - ответил Константин. – Сейчас он к своим в деревню поехал. Он у них тоже блудный попугай.
- Вы нашли друг друга.
- Хоть кто-то это признал, - хмыкнул парень. Он не собирался объяснять, что Белкин даже не знает об этой поездке и вдаваться в подробности – почему.
***
“Кашкай” шел мягко, мерно урча двигателем, и Ник жалел, что его пока еще нельзя разогнать побольше и дать показать себя во всей красе. Видели бы его сейчас бывшие одноклассники, от зависти бы лопнули. А если б еще узнали, кто ему этого мальчика подарил… Но все старые приятели, с кем можно было поболтать о жизни, разъехались. Да и знали они, скорее всего, что он с их классным руководителем спит и на шее у него сидит. Деревня. Тут слухи с космической скоростью расходятся и искажаются.
Хрен с ними. Зато у него “Кашкай” за больше лимона есть и орден Мужества. Ну и любимый человек, само собой.
Белкин бросил взгляд на синие купола возвышающегося над городом Вознесенского собора и свернул на стоянку у небольшого супермаркета: купить колы и потом двигаться в обратный путь.
Не успел отстегнуть ремень, как задняя правая дверь открылась.
- Садись давай. Аккуратней. Не запачкай.
По заднему сиденью почти на четвереньках проползло сероглазое чудо лет эдак трех, в вязаной шапке, теплом комбинезоне с Винни-Пухами и в перепачканных сапогах, уселось позади водителя. Сразу за ним салон протиснулся молодой парень, закрыл дверцу.
- На улицу двести двадцатой дивизии, пожалуйста, - сказал он, поправляя ребенку съехавшую на глаза шапку.
- Ээ, - Ник даже растерялся, - мы знакомы?
- Ой, - теперь растерялся парень, впервые внимательно посмотрел на водителя. – Вы – не из такси? Ой, простите. Простите, пожалуйста. Диспетчер сказал «Ниссан» подъедет… Вот я и стормозил. Никит, пошли. Прости, друг. Долго стояли, замерзли… Пойдем, Никит, сейчас приедет…
Парень начал вылезать. Мальчонка безропотно за ним, только улыбался Нику, а напоследок показал язык и рассмеялся.
А с улицы дохнуло холодом.
- Погоди! – крикнул Белкин. – Садитесь, подвезу.
- Не надо, - запротестовал новый знакомый. – Сейчас такси приедет.
- Садись, не морозь ребенка. Никитка, прыгай в машину.
Мальчик повернулся к отцу, спрашивая разрешения. Папа посмотрел на часы и сдался.
- Только потому, что опаздываем, - сказал он сыну, - неудобно перед дядей.
- А мне удобно, - не совсем четко выговаривая слова, сообщил ему малыш.
Ник рассмеялся. Что-то доброе было в этой парочке. И благородное – в помощи совершенно незнакомым людям. Прям как Тимур и его команда.
К тому же парень казался простым, без наворотов и гнутых пальцев, а ребенок так вообще прелесть, умненький такой и не пугливый. Может, только на первый взгляд.
- Меня Николаем зовут, - посчитал нужным представиться Ник. Он уже влился в поток машин.
- Александр.
- А меня зовут Никита Александрович Горностаев, мне скоро три года.
- Ух, какой ты серьезный мужик, Никита Александрович, - Белкин обернулся, подмигнул ему. – Только держись лучше, не упади.
- И не высовывайся, - добавил папа, - а то дядю оштрафуют из-за нас. Без детского кресла…
- Ничего страшного, – отмахнулся Ник. Благодаря одному очень хорошему человеку, финансовый вопрос перед ним сейчас не стоял, а ради удовольствия наблюдать за маленьким крутящимся, строящим рожицы комком в синем комбинезоне он и сам готов доплатить в тройном размере.
Ник вдруг понял, что не хочет ждать, пока реализует себя в профессии и встанет на ноги. Он понял, что хочет детей уже сейчас. Этот вон парень, Горностаев, не ждал, а чего ему-то ждать? Поговорит об этом с Джонни еще раз. Он его любит, он его поймет.
========== Разные планы ==========
Ник наблюдал за малышом в зеркало заднего вида. Никитка с детской непосредственностью разглядывал пролетающие за окном городские пейзажи, тыкал в стекло пальчиком и лепетал быстро, от этого совсем неразборчиво.
- И как ты понимаешь, что он говорит? – удивился Белкин.
- Привычка, - смутился Александр. – Но тоже не всё, через раз. Просто так поддакиваю, а то ведь он будет пятнадцать раз повторять, пока ответа не дождется.
- Понятно, - кивнул Ник, помолчал, пока пропускал пешеходов на перекрестке и поворачивал на нужную улицу. – А здесь? Где живете? Куда вас?
- Вообще-то, нам к детской поликлинике, если можно.
- Не вопрос. Никитка, заболел?
- Ушко болит, - мальчуган отвлекся от дороги, приложил ладошку к шапке со стороны правого уха.
- И сейчас болит? – обеспокоенно спросил Александр.
- Угу.
- Вот зараза. Ладно, иди, пожалею.
Никита приник к папе, тот стал поглаживать его по спине. Белкин по-хорошему позавидовал такой идиллии. Всё бы отдал, чтобы оказаться на его месте.
- Не бойся, доктор посмотрит, и всё пройдет, - подбодрил он. – Саня, а чего ты по врачам ходишь? Чего не жена?
- Ага, как же. Она работает. В Москве. Уже два года. Уехала, когда Киту восемь месяцев было, и не объявлялась. Короче, на развод надо подавать с такой жизнью. Не знаю, зачем женился. Залетела, а я детей хотел. Молодой, дурак. А теперь вот Никитос у меня замечательный. Ой, прости, не знаю, зачем тебе всё это говорю. Накипело, наверно, поговорить не с кем. Всё, детёныш, приехали.
Ник остановился возле типично советского здания в три этажа.
- Удачи тебе, Никита Александрович, - он обернулся и протянул руку, мальчик ее пожал, радуясь, что с ним обращаются, как с взрослым.
- Я не боюсь, - заявил он.
Белкин улыбнулся во весь рот. Всё-таки занятные они, эти детки. Такие маленькие, хорошенькие, требующие защиты. И его новый знакомый молодец, растит ребенка, когда мать слиняла. Наверно, какая-нибудь не нагулявшаяся вертихвостка, которой только деньги подавай.
- Возьми.
От мыслей отвлек Александр, протягивающий помятую сотню.
- Да зачем? Не надо.
- Возьми, а то неудобно как-то. Прости, больше нет, зарплату еще не получал, а тут еще до поселка ехать. Мы в Совхозном живем вообще-то.
Белкин отстранил его руку.
- Не надо, говорю. А то я себя неудобно буду чувствовать. Я ж от чистого сердца помочь решил.
- Ну да, - кивнул Горностаев, скользнув взглядом по приборной панели, кожаной обивке, Ник понял, о чем он подумал. О том, что таким баловням судьбы, которые могут себе в двадцать лет позволить тачку ценой больше, чем в миллион, не понять проблемы простых людей, вынужденных крутиться день-деньской, но всё равно считать каждую копейку. Захотелось оправдаться, разубедить, сказать, что он тоже из обычной крестьянской семьи, и что с радостью бы поменялся с ним местами. Никакая иномарка не сравнится с тем прекрасным ощущением, когда в твоей ладони лежит маленькая теплая ладошка твоего ребенка.
- Слушай, а давай я вас и домой отвезу? – поспешил предложить он, пока Александр только выгружал мальчика из «Ниссана». - Мне не трудно, я всё равно никуда не спешу, - прозвучало еще хуже, словно в подтверждение предыдущих выводов. – Я… Я просто в академическом. Только две недели назад дембельнулся. И машину обкатать надо…
