Вчера вечером у меня был отходняк, только подумать, я же совсем недавно встречалась с её мамой, а вчера она чуть не умерла прямо на моих руках!!! Она... она, да и Луна тоже, мне с недавних времён стали как родные сестры, почти. В голове всплыла вчерашняя картина - лежащая в красном, от натёкшей крови, снегу, бледная, почти белая Парвати, в первый момент я её посчитала погибшей. Мне тогда показалось, что во мне внутри что-то оборвалось, будто вместе с ней умерла часть меня. Не представляю, как бы я смогла рассказать о смерти Парвати её маме?! Морана, как?! Как такое вообще можно кому-либо рассказать?!
Мама Парвати - миниатюрная стройная брюнетка с длинной заплетенной косой, очень подвижная женщина лет тридцати с небольшим. В день нашего знакомства была одета в деловой брючный костюм светло серого цвета. Когда я камином по её приглашению пришла в гостиную их загородного особняка, она стоя у стола, ожидала меня. После нескольких секунд рассматривания друг друга, она ласково улыбнувшись мне, слегка поклонилась, рядом с ней в смущении застыла Парвати.
- Гермиона здравствуй, рада тебя у нас видеть. Меня зовут Сандхья Каришма Патил, но ты можешь называть меня просто Каришма или Сандхья, располагайся, где тебе нравится.
- Спасибо я тоже рада знакомству с леди, что смогла воспитать такую прекрасную дочь - Во взаимных расшаркиваниях мы провели минут пять, ненавижу так время терять, но что поделать, у нас в Англии, да ещё в её магической части, по иному начать разговор просто нельзя. Пока вели светскую беседу о погоде, я осмотрелась. Гостиная была оформлена в индийском старинном стиле, богато, в меру ярко, но не аляповато, нет кричащих красок, которые бы раздражали взгляд. Преобладали тона красного, золотого, коричневого и кремового оттенка. На диванах в большом количестве валялись разноцветные подушки, даже пурпурные были. Вся деревянная мебель (четыре низких кресла, два больших и таких же низких, как и кресла, дивана, высокий секретер, буфет), двери и декоративные колонны была покрыта искусной резьбой, а пара низких столиков, возле которых мы и разместились, опирались на так же покрытые филигранной резьбой, слоновьи бивни. На стенах висели ковры, на которых, в свою очередь, висели старинные восточные мечи и щиты. В углах стояли напольные тяжёлые расписные вазы, а так же вдоль стен и на буфете были расставлены фигурки животных. Мне очень понравились большие, мне по пояс, слоны, очень красивые и словно живые. В воздухе витал хорошо уловимый запах восточных благовоний. В общем, обстановка говорила о большом достатке семьи, с отличным вкусом и приверженностью к индийским традиционным интерьерам. Ну ещё бы, это резиденция посла, а не просто частные владения.
Подали кофе, значит, сейчас, наконец, мы приступим к тому разговору, для которого я и была приглашена. Точно, вот и Парвати, под благовидным предлогом ("Надо проконтролировать дела на кухне") вышла из гостиной.
- Гермиона ты ведь догадываешься, почему я пригласила тебя? - Лицо Каришмы стало серьёзным. - Поэтому давай оставим этикет тем, кто его любит соблюдать по поводу и без, и поговорим серьёзно, без этого словоблудия.
- Я внимательно вас слушаю.
Каришма откинулась на спинку кресла, провела рукой по бедру, якобы разглаживая складки на брюках, и вновь посмотрев мне прямо в глаза, продолжила.
- Традиции нашего народа совсем не похожи на ваши. У нас разные взгляды на жизнь живого существа, на поступки, разный менталитет и разные ценности. И то, что для вас выглядит диким, для нас зачастую обыденность. Я очень рада тому что ты согласилась принять мою дочь под свою защиту, в семью. Но я хочу убедиться, что ты понимаешь на что соглашаешься, моя дочь знает на что идёт, а ты сама, ты готова на это?!
- Думаю, что понимаю. - Смотря женщине в глаза, ответила я. - Парвати и Луна... понимаете, они для меня стали как младшие сёстры. После того ритуала, когда я узнала, что наша ошибка в нём отняла у Парвати саму возможность в будущем создать семью, я пообещала себе сделать всё что только возможно для исправления последствий этой ужасной ошибки... Я искала, где только могла, перерыла всю библиотеку Блэков, но, увы, я находила только подтверждения того, что ваша дочь обречена провести свою жизнь в одиночестве. - На этих словах я непроизвольно сглотнула образовавшийся в горле ком, и запила его кофе. - Когда она от ревности сорвалась в ночь на Самайн, напав на француженок, а потом сама же нам в этом призналась, я сильно за неё испугалась. Поговорила с ней тем же утром, узнала, что мой Михаил единственный мужчина не вызывающий у неё раздражение и желание напасть, что он единственный которого она в состоянии любить, что она влюблена в него с первого курса... и поэтому этот долбаный ритуал не смог изменить её отношение к нему. Она просила у меня только одно, не прогонять её, и дать возможность просто быть рядом с Мишей, и всё. Я пообещала подумать. Позже, когда я смогла адекватно оценивать услышанную информацию, я с удивлением обнаружила, что я не ревную! Я не сразу смирилась, конечно, вы правильно отметили у наших народов совсем разные традиции и менталитет, в том числе и взгляды на брак. Но, тем не менее, я не смогла сразу отнять у Парвати хоть этот призрачный шанса на счастье, это было бы очень жестоко, тем более после ритуала. А сейчас я не только согласна, но, как это не странно для англичанки, - не смогла сдержаться, и криво ухмыльнулась, - это даже не вызывает во мне сожаления. Я рада, что у моей подруги есть настоящая любовь и она тоже, как и я будет счастлива, пусть даже у нас и будет один муж на двоих...
- Гермиона, спасибо тебе за твоё понимание. Я очень рада за дочь, спасибо за её жизнь! Прости меня, я должна была тебя с Мишей ещё четыре года назад поблагодарить за спасение её от тролля. Парвати с тех самых пор грезила Мишей и восхищалась тобой. Спасибо за то, что этим летом опять спасли её от участи гораздо страшнее, чем обычная смерть. - Она со слезами на глазах, встала и пересела ко мне и обняла. - Спасибо, я благодарна тебе за всё что ты сделала для моей дочки, чем жертвуешь ради этого.
Помолчали. Я просто не знала, что говорить на подобное, как то потерялась, а мама Парвати видно думала о чём-то своём, её взгляд был направлен куда то за окно, но вряд ли она наслаждалась садом, не то сейчас время года, голые ветки деревьев не то, на что будешь с удовольствием смотреть. Неожиданно она продолжила:
- Мой муж кшатрий из древнего рода, поэтому мы должны следовать очень многим писанным и неписанным правилам, моя дочь тоже кшатрий, а за спасение воина в бою у нас не принято благодарить драгоценными безделушками, кроме своей дружбы воин преподносит клинок, как символ того, что в бою он встанет рядом со спасшим его. Но мы уже знали про ваши родовые мечи, - она красноречиво посмотрела на мой пустой левый бок, где по идее, должен висеть мой меч. Но не будешь же являться в гости в броне и при оружии? Всё же официальное представление и всё такое... пришлось, скрепя сердцем, надевать на себя платье, соответствующее моменту, а меч прятать в поясной сумочке, не брать его вообще, я не могу, это уже будет совсем, без него я чувствую себя словно раздетой. - Дарить же бесполезный подарок уже не в традициях восхваляющих Кали. А мой род уже почти четыре тысячи лет поклоняется ей как богине праматери. Во всяком случае, именно так в хрониках нашего тайного храма записано. Перед нами встала дилемма, мы не могли нарушить закон кшатриев, но и оскорбить Кали немыслимо. Поэтому решили пока отложить этот вопрос до вашего совершеннолетия, а тем временем за вами, извини, следить, чтобы если понадобится, в случае вашего срыва, помочь. Ведь вы даже не простые тёмные маги, ваша магия сама первозданная тьма, а ты сама знаешь нетерпимость местных властей к тёмной магии, и если бы вы попались на применении магии тьмы... - она грустно улыбнулась, - к счастью вы сами справились со всем, что вам послала судьба и не попались. Парвати уже преподнесла Мише Пеш-Кабз и он принял его, а по нашим обычаям это означает, что мы уже почти что родня, поэтому по законам кшатриев дарить можно не меч, а то, что может от вас отвести опасность. - С этими словами она встала, подошла к секретеру, и достала красиво украшенную деревянную шкатулку. - Гермиона прими от благодарной матери этот скромный дар. - И с лёгким поклоном она протянула её мне.
