Так, в скорби по мужу, беспокойстве о старших детях, смешанным с радостью от кормления младшенькой, и почти паническими мыслями из-за проблем, которые вскоре возникнут с полицией и бессилием хоть что-то по этому поводу предпринять прошёл день. После ужина, который я через силу заставила себя съесть, не ради себя, ради дочки, и после всех процедур, меня оставили в покое. И я снова стала погружаться в водоворот отчаяния, как неожиданно в окно кто-то постучал. Вначале я испугалась от неожиданного звука, но через секунду, посмотрев в окно, я узнала в крупном филине Афину - фамильяра Луны, она уже не раз приносил нам письма. Я подскочила к окну, и едва успела открыть его, как второй филин, чуть не сбив меня с ног, при этом обдав меня тугой волной воздуха, с разгону влетел прямо в палату, и секундой позже, со слезами на глазах меня уже обнимала Луна.
Луна
Знание о том, что мама, мама Леди с дочуркой новорожденной спаслась, немного ослабили ужас парализующий мою волю. Но даже так только привычно одетая маска "Луны слегка пофигичной" позволяет мне не свернуться от переживаний клубком и забиться в какую-нибудь щель, а всё-таки действовать.
А ещё, они живы! В том, что живы моя Леди благословлённая тьмой изначальной и наитемнейший мой Князь, я и не сомневалась вот ни на секундочку, вообще не сомневалась! Это также естественно как то, что в Лондоне ночью солнца на небе не видно. Другое дело, в каком они сейчас состоянии, ведь когда Леди жизнь пила из меня, не была не мертвой она! Но легче от этого участь моя тогда не была... Но не время не случившемуся сейчас ужасаться. Время мне почти гениальной подумать о дальнейшем, вот только съем вот тот вот кусочек вкусняшки и сразу думать начну. Я, можно сказать, и не завтракала, да и обед пропустила, просто не в состоянии была, зато известия счастливые сразу вернули мне аппетит. Поэтому думая кушаю!
Узнав результат ритуала, чета Патил сразу унеслись искать миссис Грейнджер, лишь объяснив мне его результат, и сообщив свои планы использовать магию документов и слов столь чтимой в мире обычном, а также на магию крови, что сейчас вне закона в Британском содружестве. Мне предложили оставаться в поместье и жизнью своей наслаждаться в их ожидании. Эльфы подали обед, и я как раз им наслаждаюсь. Но ждать пока мудрость взрослых приведёт маму Леди в объятья мои, ждать пока их найдя, они с малышкой её приведут в дом свой безопасный я НЕ МОГУ. Ждать не в состоянии я просто, слеп мой временно дар и беспокойство сжигает меня просто живьём, поэтому безрассудно я поступлю, сама буду искать! Вот только поем, ожидая Афины прибытия, моего фамилиара! Да совы не в состоянии найти обычных людей, они ищут не человека, а можно сказать - его магию, своеобразный магический адрес и подпись. Поэтому пока мои любимые Герми и Миша в таком состоянии, когда магия смерти проснулась в них в полную силу, совы не могут их тоже найти, их магический "адрес" радикально сменился. Но так как Афина не раз общалось с мамой Леди моей уже после того, когда даже я начала ощущала магию ещё не рождённой малышки, возможно она сможет миссис Грейнджер найти, а я за ней полечу приняв второй облик.
Михаил, один из пары опекаемых смертью, остаётся надежда, что временно.
Мы стоим на границе чего-то скрытого от взоров живых. Странно, но и от моего взгляда тоже. Конечно можно пройти через мир нами недавно покинутый, мир, что наполнен мощью нам близкой, но не сейчас, ведь моя с Гермионой задача причинить людям, что живут в этом скрытом поместье максимальные страдания и боль перед их смертью. А страх тоже страдания. Поэтому мы пройдём сквозь защиту, чтобы живые знали - это за ними идут.
Первый контур защиты прошли можно сказать, не заметив, что для нас в данный момент значат эмоции? НИЧЕГО. Этот контур должен вызывать страх, но страх для смерти не ведом, мы сейчас сами являемся олицетворением смерти, голодной смерти. Но кроме голода иных чувств у нас нет, только цель и голод. Утром в мертвом мире каждый из нас поглотил силу десятка костяных тварей, чем пробудил в себе мощь магии смерти, да, это опасно, но другого выхода мы не нашли. Ярость из-за убийства родителей затопила сознание. Разум в ней растворялся. Ещё немного и мы бы навсегда потеряв его, устроили бессмысленную бойню. Магии смерти эмоции чужды. Вот так мы и стали такими, возможно это на время, но мне без разницы. Перед нами только одна цель - найти виновных и сожрать, очень, очень медленно сожрать, заодно поглотив их магию...
Второй контур был более серьёзн - милая травка и кустики, которые попытались, похоже, нас сожрать вытянув силу, но подавились. Наверное, это смешно, когда вампир травится "кровью" во всяком случае, и трава, и кусты, только попробовав нашей силы смерти, сразу же завяли всего за пару секунд... А мы спокойно прошли дальше к силовому магическому щиту, который только что, вспыхнув "мыльным пузырём", накрыл куполом особняк. Я обернулся, за нами оставалась дорожка из засохшей травы и кустов, которые мы убили, лишь коснувшись их. А вот за защитный купол мы пройдём нашей тропой навестив на мгновение мёртвый мир, хотя нет... мы в там, похоже, немного задержимся, Гермиона озвучила интересную мысль.
- Наверное, даже мелкая костяная тварь их до смерти напугает, да и сжирать она их будет живьём, причиняя массу боли. - И посмотрев на меня, пояснила. - Я читала в библиотеке Блэков, что гончие на некоторое время удерживают в себе душу сожранного. - Она даже остановилась, говоря это, а на лице отобразилось что-то предвкушающее.
- Согласен. - Кивнул я и, открыв путь, вышел под вечно серым свинцовым небом.
Предложение Гермионы определенно удачно. Помню по министерству, даже открытый портал в мёртвый мир, куда уходила, к примеру, авада, не гарантирует безопасность. Один раз Гермиона спасла меня, когда я зазевался открыв его за меня. А так мы будем совсем не причём, совсем... просто дадим погулять "псине", да немного покушать, она давным-давно проголодалась, вот пусть и поест... Ну а то, что обитатели не справятся с тварью, ну дак надо было лучше готовиться к неожиданностям.
Долго искать тварь не пришлось, не прошло и пяти минут, как мелкая тварь, размером с шотландскую овчарку, сама примчалась к нам. После чего была тут же подхвачена телекинезом и закинута в мешок с расширенным пространством. И мы, вновь открыв путь, вышли в мире живых почти в том же самом месте, рядом с особняком, но уже под защитным куполом. Чутьё на живых, что под действием силы смерти у меня появилось, показало, что в доме четверо живых, наверное, вкусных... ну уж точно вкусней, чем костяные твари. В министерстве уже убедился, тамошние обитатели так точно были вкусней и пахли жизнью и силой куда как лучше всех костяных тварей. Хотя, нет, этих поглощать не будем, это противоречит нашей цели, пусть костяная тварь ими почавкает, будет гораздо страшней для остальных магов и болезненней для этих!
Сделав ещё несколько шагов и, заодно активировав позаимствованный ещё осенью у Блэков артефакт не дающий использовать аппарацию с портключами, нанесли совместный удар "криком банши", тем самым, с помощью которого недавно Гермиона разрушила тренировочный зал в поместье у Блэков. В нынешнем нашем состоянии он у нас выходит просто инстинктивно и легко, даже напрягаться не надо. Звуковым ударом мы снесли и дверь, и проделали в толстых каменных стенах старого двухэтажного особняка хороший такой проход, в него, наверное, и грузовик свободно пройдет... после чего я пинком запустил в пролом костяную тварь. Через несколько томительно долгих секунд раздался первый душераздирающий крик.
Сейчас, когда магия смерти переполняет нас своей мощью, когда наше сознание, наверное, ближе к сознанию личей, чем к сознанию живых, мы спокойно и без эмоций смотрели, как выпущенная нами в проход мелкая гончая исчезла в проломе, слушали, как в доме раздаются дикие крики боли и ужаса. Так мы простояли минуту или две, и только после сами вошли в дом. Удивительно, но все четверо были пока в сознании, лишь сильно покалечены, но недобиты. Видно из-за сработавших чарах оповещения все цели были в одном помещении - средних размеров гостиной, обставленной тёмной стариной мебелью. И сейчас они с диким ужасом смотрели как наша "собачка" с аппетитом поедала ногу верещащего от боли парня лет двадцати, в её клыкасто пасти только кости трещали.
