Новый год я встретила, если можно так выразиться, на работе. Нас пригласили на корпоративную вечеринку в загородный пансионат. Крупная строительная компания сняла его на все время новогодних праздников.

В девять часов вечера мы появились в полном составе. Гости были уже разгорячены алкоголем. Увидев нас, они на миг затихли, потом дружно закричали: «Вот это да! Супер!» и почему-то «Ура!». Смешливая Ханако тихо прыснула, я строго на нее глянула, и она тут же прикрыла губы веером. Мы выдержали паузу, застыв в эффектных позах и позволяя гостям насладиться зрелищем. Я придумала такой выход и знала, как экзотично мы выглядим, стоя близко друг к другу. В центре нашей группы обычно находилась я, по бокам располагались Сакура и Идзуми. Несколько месяцев назад в нашем коллективе появилась юная Ханако. И сейчас она дополнила картину.

Я словно увидела нас со стороны. На мне было ярко-алое кимоно, сплошь затканное золотой нитью. Широкий пояс-оби из черной с золочением парчи перетягивал стан от талии до груди, в руках я держала раскрытый шелковый веер. На его черном фоне алели большие маки. Справа от меня стояла Сакура. Ее кимоно больше соответствовало новогодней теме. Оно было нежно-голубым с серебряными ладьями по подолу. В руках Сакура держала неизменный для выступления гейш сямисэн. Слева от меня находилась Идзуми. Ее густо-синее кимоно с бледно-сиреневыми ирисами прекрасно сочеталось с нежно-лазоревым нарядом Ханако, расписанным светло-розовыми цветочками сакуры.

Наши яркие шелковые наряды всегда вызывали восхищение зрителей, тем более все кимоно были подлинные, привезенные специально для меня из Японии. Стоили они немало, но любая уважающая себя гейша должна иметь их целую коллекцию, несмотря на то, что по сей день это самая дорогая одежда в мире.

Мы были в полном гриме, то есть наши лица, шеи и часть груди густо покрывал слой белил, глаза были подведены черным и красным, а губы нарисованы маленькими бантиками. Парики традиционной прически гейш симада довершали образы. Но я невольно улыбнулась, представив, как странно мы выглядим на фоне огромной, сверкающей украшениями и переливающейся разноцветными огоньками гирлянд елки, которая находилась позади нас.

– Милая Аямэ, вы уже доставили нам необычайное удовольствие своим эффектным появлением! – громко сказал распорядитель вечера, невысокий полный мужчина, подходя к нам. – Располагайтесь, для вас выделен специальный столик.

Мы поклонились и молча последовали за ним. Присутствующие проводили нас любопытными взглядами.

– Рассредоточиваемся, – тихо сказала я. – Все, как обычно. Через полчаса Сакура сыграет на сямисэне. Затем Ханако исполнит танец. А там очередь дойдет и до Идзуми.

– Хорошо, – улыбнулась она.

– Танюша, а есть-то нам можно? Все-таки новогодний вечер! Тут столько всего вкусного! – неожиданно сказала Сакура.

– Да ты и так толстая, – заметила Ханако и засмеялась, ущипнув ее за бок.

– Это еще что такое! – строго произнесла я. – И потом, сколько можно повторять, что на работе общаемся только под псевдонимами!

Это было одно из правил нашего бизнеса. В жизни меня зовут Таня, Ханако – Рита, Идзуми носит имя Нари, а Сакура – Майя. Но на работе, да и на репетициях мы всегда обращаемся друг к другу по псевдонимам, чтобы легче войти в образ и чувствовать себя настоящими гейшами.

– Извини, – покаянно ответила Сакура и потупилась.

Она одна из нас была светловолосой и сероглазой. Но грим и парик неузнаваемо ее меняли.

– Если гости будут наливать, лучше отказываться, – продолжила я более мягко. – К тому же о нас, как видите, позаботились.

И мы одновременно глянули на столик, на котором были выставлены шампанское и закуски. По правилам гейшам запрещалось есть за одним столом с гостями. Они должны лишь подливать спиртное и не давать никому скучать. Но на таких массовых мероприятиях трудно было следовать правилам. Тем более мы находились не в Японии.

Когда я, чуть больше года назад, открыла агентство «Аямэ», предоставляющее услуги гейш, то даже и представить не могла, каким спросом это будет пользоваться. На огромную Москву нас явно не хватало. А уж в новогодние праздники сутки были расписаны по часам.

«Нужно расширять дело и набирать новые кадры, – в который раз подумала я, наблюдая, как Ханако подошла к соседнему столику, за которым сидели одни мужчины и, склонившись, что-то весело им говорила. – А то теряю огромные деньги, особенно в такие массовые праздники»

Но как раз с кадрами было крайне трудно. Девушки приходили по объявлению, но почти все отсеивались в процессе обучения. К тому же в народе гейша по-прежнему ассоциировалась с проституткой. И когда я на собеседовании говорила, что наше агентство не предоставляет интимные услуги, что необходимо постоянно учиться и ежедневно репетировать, многие кандидатки тут же вставали и уходили. От гейши требовалось умение играть на музыкальных инструментах, петь, танцевать на профессиональном уровне. Эти три кита искусства в Японии назывались одним термином – gei. Собственно говоря, от него и пошло название гей-ся. Но главное и основное – это умение непринужденно вести беседу, быть своей в любом обществе и создавать для мужчин атмосферу легкости и ненавязчивого эротизма.

Я являлась и директором агентства и педагогом. К тому же приходилось постоянно участвовать в вечеринках в образе гейши Аямэ. По правде говоря, меня уже не хватало на все. Кроме этого я преподавала танцы в русско-японской школе.

«Хватит! – неожиданно решила я, глядя, как Сакура подсаживается за стол, устраиваясь между двух молодых парней. – После новогодних каникул уйду из школы. А то зарплата там мизерная, а хлопот полон рот. Нужно предупредить руководство».

На миг мне стало грустно, ведь я проработала в школе почти два года и очень привязалась к детям, но я понимала, что это единственно верное решение.

Увидев, что ко мне приближается директор компании, я мгновенно приняла приветливый вид и выбросила из головы все мысли о работе. Мои губы непроизвольно сложились в улыбку, ресницы опустились, а пальцы раскрыли веер. Принимать безмятежный вид стало своего рода рефлексом, потому что гейша из века в век олицетворяла собой женский идеал и была подобна произведению искусства.

– Я хочу пригласить вас, милая Аямэ, за наш столик, – сказал директор. – Украсьте своим присутствием нашу компанию.

– С удовольствием, – мягко ответила я и последовала за ним.

Я присела на краешек стула, незаметно запахнув разъезжающиеся полы кимоно, под которым у меня был надет дзюбан[1] светло-серого цвета. По традиции у японцев одежда многослойная, и в прошлые века женщины надевали до двенадцати различных кимоно.

Директор познакомил меня с сидящими за столом. Я мельком глянула на его жену, полную круглолицую даму с ямочками на щеках, потом перевела взгляд на мужчину средних лет и его спутницу. Она заинтересовала меня больше остальных. Мужчина являлся аналитиком компании, его жена преподавателем в институте. Звали ее Ёсико.

– Ёсико большой специалист по японской культуре, – сказал, улыбаясь, директор, – я думаю, Аямэ будет интересно поболтать с тобой. Не так ли?

– Да, несомненно, – ответила Ёсико, приветливо на меня глядя.

Она была явно японских кровей. Об этом говорил разрез темно-карих глаз, желтоватая кожа с неярким румянцем, прямые тяжелые черные волосы. Ну и, конечно, японское имя.

– А что оно означает? – поинтересовалась я, когда мужчины вышли покурить, и мы остались одни.