Публий [c.66]

ПРИМЕЧАНИЯ

1 По соответствующим хартиям как Пенсильвания, так и Коннектикут имели основания претендовать на юрисдикцию над долиной Вайоминг. Спор, начавшийся еще до революции, был улажен так, как здесь описано. – Ред.

Вернуться к тексту

2 Этим “эквивалентом” был западный резервный фонд, территория в 3,5 млн. акров, окаймляющая озеро Эри, то, что составляет ныне северо-восточную часть штата Огайо. – Ред.

Вернуться к тексту

3 До революции на земли, из которых состоит Вермонт, в разное время претендовали Нью-Гэмпшир, Массачусетс и “этот штат” (Нью-Йорк), последний наиболее преуспел в утверждении своей юрисдикции. В 1777 г. Вермонт провозгласил свою независимость, принял конституцию и обратился с просьбой о вступлении в Союз, однако главным образом из-за возражений Нью-Йорка разрешения к моменту написания статьи не было дано. Только в 1791 г. после принятия конституции Вермонт был допущен в Союз как четырнадцатый штат. – Ред.

Вернуться к тексту

4 Против введения бумажных денег и принятия законов о приостановке взысканий в Род-Айленде возражали кредиторы как в самом штате, так и в других, вызвав особенно сильное негодование в Коннектикуте, где был принят закон, запрещающий судам Коннектикута разбирать дела кредиторов Род-Айленда против должников в Коннектикуте. Когда эта мера возмездия не дала результатов, Коннектикут в 1787 г. направил протест конгрессу по поводу законов Род-Айленда, нарушавших Статьи конфедерации. – Ред.

Вернуться к тексту

5 См. в особенности статью 5. – Peд.

Вернуться к тексту

6 Разделяй и властвуй. – Публий.

Вернуться к тексту

Федералист № 8

Александр Гамильтон

Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –

М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 66–72.

Комментарии (О. Л. Степанова): Там же. С. 572.

Ноября 20, 1787 г.

К народу штата Нью-Йорк

Исходя из установленной аксиомы, гласящей, что несколько штатов в случае разделения или любые их комбинации, которые могут возникнуть из развалин общей конфедерации, пройдут через превратности мира и войны, дружбы и вражды друг с другом, которые выпадают на долю соседствующих наций, не объединенных одним правительством, перейдем теперь к сжатому детальному рассмотрению некоторых последствий такого положения.

Война между штатами в первый период их отдельного существования будет сопровождаться куда большими бедами, чем обычно бывает у государств, давно имеющих регулярную военную силу. Дисциплинированные армии, всегда находящиеся в состоянии готовности в Европе, конечно, угрожают свободе и экономике, но тем не менее они дают очевидное преимущество – внезапные завоевания стали неосуществимыми и предотвращают стремительные опустошения, которые несли войны до создания этих армий. Этим целям содействовало и искусство фортификации. Страны в Европе окружены кольцом укрепленных районов, которые взаимно [c.66] препятствуют вторжению. Целые кампании начинаются и заканчиваются в интересах уничтожения двух-трех вражеских гарнизонов, обеспечения вступления на территорию неприятельской страны. На каждом шагу возникают аналогичные препятствия ради истощения сил захватчиков и замедления их продвижения. Раньше армия вторжения достигала сердца соседней страны почти одновременно с получением вестей о ее продвижении, теперь сравнительно небольшое дисциплинированное соединение, обороняясь с опорой на укрепленные пункты, может затруднить и в конечном счете сорвать операции куда более крупной армии. История войн в той части света больше не является историей покоренных народов и поверженных империй, речь идет о взятых и вновь отбитых городах, о битвах, ничего не решающих, отступлениях, более выгодных, чем победы, больших усилиях и малых приобретениях.

В нашей стране сложится совсем иная обстановка. Ревность к военной силе максимально затянет ее создание. Отсутствие фортификаций, что оставляет границы одного штата открытыми для другого, облегчит вторжение. Штаты, имеющие большее население, с минимальным трудом возобладают над менее населенными соседями. Легкость завоеваний можно сравнить только с трудностью их удержания. Война поэтому окажется беспорядочной и грабительской. ГРАБЕЖ и разорение всегда отмечают путь даже регулярных войск. Бедствия для населения, которое окажется в центре событий, будет отличительной чертой нашего способа ведения войны.

Нарисованная картина отнюдь не преувеличение, хотя, признаюсь, этим дело не долго ограничится. Обеспечение безопасности от внешней угрозы – самая могучая побудительная причина при проведении национальной политики. Со временем перед этим померкнет Даже самая горячая любовь к свободе. Широкое уничтожение жизней и собственности, что сопутствует войнам, неослабевающие усилия и тревога, порождаемые обстановкой постоянной опасности, заставят даже самые приверженные к свободе нации ввести в интересах покоя и безопасности установления, клонящиеся к тому, чтобы погубить собственные гражданские и политические [c.67] свободы. А ради обеспечения большей безопасности они пойдут на риск быть менее свободными.

Установления, о которых идет речь, – это ПОСТОЯННЫЕ АРМИИ и сопутствующие им военные учреждения. Утверждают, что новая конституция не направлена против постоянных армий, и отсюда делается вывод: они могут существовать в соответствии с ней1. Исходя из самой формулировки, наличие таких армий в лучшем случае проблематично и неопределенно. Но могут возразить, указав, что постоянные армии – неизбежный результат распада конфедерации. Частые войны и постоянные опасения, которые требуют пребывать в постоянной готовности, неизбежно вызовут к жизни такие армии. Первыми создадут их слабейшие штаты или конфедерации, чтобы уравняться со своими более сильными соседями. Они попытаются компенсировать меньшие население и ресурсы созданием более упорядоченной и эффективной системы обороны, дисциплинированными войсками и фортификациями. В то же время они по необходимости укрепят исполнительную власть в системе правления, а это приведет к тому, что они во все возрастающей степени склонятся к монархии. Сама сущность войны увеличивает исполнительную власть за счет законодательной.

Описанные средства скоро дадут штатам или конфедерациям, использующим их, превосходство над соседями. Небольшие государства или государства с меньшими естественными силами при наличии энергичных правительств с помощью дисциплинированных армий часто торжествовали над большими государствами, не имевшими этих преимуществ. Ни чувство гордости, ни соображения безопасности наиболее важных штатов или конфедераций не позволят им долго пребывать в этом унизительном и зыбком, неполноценном положении. Они быстро прибегнут к мерам, аналогичным использованным против них, чтобы восстановить утраченное [c.68] преобладание. Таким образом, через очень небольшой отрезок времени мы явимся свидетелями того, как в нашей стране возникнут те же машины деспотизма, которые являются проклятьем Старого Света. Так, по крайней мере, естественно будут развиваться события, и наши суждения окажутся верными в той мере, в какой они отразят их.