Есть еще несколько соображений, пожалуй, менее существенных, однако тоже стоящих внимания. Расстояние, [c.361] которое многим представителям придется преодолевать, и связанные с этим обстоятельством хлопоты, возможно, вызовут более серьезные возражения у способных к этим занятиям людей, если вся служба их ограничится одним годом, нежели в том случае, если займет два года. Правда, чтб думают по этому поводу члены нынешнего конгресса, остается невыясненным. Они избраны на год, однако переизбрание на следующий срок самими законодательными ассамблеями считается делом само собой разумеющимся. Выборы же представителей народом не будут определяться тем же самым принципом.

Некоторое число представителей – что неизбежно во всех подобных собраниях – окажутся людьми выдающихся способностей, будут часто переизбираться и станут почти несменяемыми членами конгресса, подлинными доками по части общественных дел, не преминув воспользоваться выгодами своего положения. Чем больше относительное число новых членов, чем меньше осведомленность в делах большинства законодателей, тем легче будет им попасть в ловушки, которые могут быть для них расставлены. Замечание это не в меньшей мере касается и отношений, которые будут существовать между палатой представителей и сенатом.

Недостатком, сопутствующим преимуществам наших частых выборов, даже в каждом отдельном штате, где они многоохватны, а сессия законодательного собрания проходит лишь раз в год, является и то, что при скоропалительных выборах невозможно вовремя их проверить и аннулировать, обеспечив проведение подобного решения в жизнь. Поскольку избрание сулит выгоды, ложный депутат, какими бы он незаконными способами ни был избран, несомненно, будет занимать место в палате достаточно долго, чтобы осуществлять свои цели. А посему использование незаконных средств для получения неправедных выгод быстро пойдет в ход. Если выборы в федеральные законодательные органы были бы ежегодными, такая практика стала бы серьезным злом, в особенности в отдаленных штатах. Каждая палата выступает судией – как сие непременно и должно быть – правильности выборов, цензов и работы своих членов, так же как всех поправок, какие может подсказать опыт по части упрощения и ускорения процедур в [c.362] обсуждении спорных вопросов. Неизбежно минет добрая часть года, прежде чем незаконного избранника отстранят от его места, так что угроза изгнания – слабая помеха бесчестным и незаконным средствам, применяемым для обретения депутатского места.

Все эти соображения вместе взятые позволяют нам утверждать, что выборы на двухгодичный срок благотворны для дел общества и, как мы уже убедились, безопасны для свобод народа.

Публий [c.363]

Федералист № 54 [53]*

Джеймс Мэдисон

(совместно с Александром Гамильтоном)

Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –

М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 363–368.

Комментарии (О. Л. Степанова): Там же. С. 579.

Февраля 12, 1788 г.

К народу штата Нью-Йорк

Теперь я хочу бросить взгляд на палату представителей еще с одной стороны – посмотреть, насколько членство в этом законодательном органе соразмерно распределено по отдельным штатам в соответствии с тем же правилом, по которому взимаются налоги.

Никем не оспаривается, что мерой, по которой следует устанавливать соотношение представительства от каждого штата, должно служить число жителей штата, Следование тому же правилу, по которому распределяется налогообложение, вероятно, встретит немного нареканий, хотя в данном случае само это правило отнюдь не основано на том же принципе. При выборе представителей оно исходит из личного права, с которым естественно и всесторонне связано. При налогообложении оно опирается на долю в богатстве, однако ни в том, ни в другом случае не является точной мерой, а в обычных совсем непригодно. Но при всем несовершенстве этого правила в применении к исчислению богатства и вкладов, вносимых штатами, оно, [c.363] очевидно, наименее неприемлемо из всех практически существующих и к тому же совсем недавно было принято в Америке, а потому и конвент счел возможным отдать ему предпочтение.

Все это так. Однако могут спросить: разве из правила, по которому численностью населения мерят число представителей или по числу рабов вкупе со свободными гражданами выводят соотношение по налогообложению, вытекает, что рабы должны быть включены в те цифры, которыми определяется представительство штата? Рабы считаются собственностью, а не юридическими лицами. Поэтому их следует учитывать при исчислении налогов, которое основано на собственности, и исключать при определении числа представителей, которые назначаются согласно переписи юридических лиц. Таков смысл, как я его понимаю, высказываемого возражения. С такой же чистосердечностью выложу и я те доводы, какие, пожалуй, привела бы противная сторона.

Мы подписываемся – может попенять нам кто-нибудь из наших собратьев южан – под теорией, согласно которой представительство относится более непосредственно к лицам, а налогообложение – более непосредственно к собственности, и мы же соглашаемся применить последнее наименование к нашим рабам. Да, но мы должны опровергнуть тот факт, будто рабы рассматриваются только как собственность и никоим образом не рассматриваются как лица. Правильнее сказать, что дело обстоит следующим образом: рабы совмещают оба качества – в некотором отношении они рассматриваются нашими законами как лица, а в других отношениях как собственность. Будучи принужден работать не на себя, а на хозяина, будучи продаваем (или покупаем) одним хозяином у другого, будучи всегда ущемлен в свободе распоряжаться собой и подвержен телесным наказаниям по прихоти другого человека, раб может показаться отлученным от вида разумных существ и должен числиться по разряду животных, которые, согласно закону, попадают под наименование “собственность”. Но, с другой стороны, закон защищает его жизнь и тело от насилия со стороны других, даже от владельца его трудов и свободы, и сам он подвергается наказанию за любое насилие, совершенное над [c.364] другими, и, следственно, не менее очевидно, что раб рассматривается законом как член общества, а не как часть неразумных созданий, как нравственное существо, а не только как предмет собственности. Поэтому в федеральной конституции принято правильное решение касательно рабов, когда они трактуются в двойном качестве – и как лица, и как собственность. Таковыми они и являются на самом деле. Такое состояние определено законом, по которому они живут, и это бесспорно правильное решение, ибо единственно под тем предлогом, что закон якобы превратил их в собственность, отказываются внести их в перепись населения; но совершенно ясно, что, если бы по закону неграм возвратили отнятые у них права, их уже нельзя было бы лишить доли в представительстве наравне с другими жителями штата.

Можно подойти к этому вопросу и с другой стороны. Все согласны с тем, что цифры – лучшая мера богатства и налогообложения, и они же – единственно верная мера при исчислении представительства. Было бы решение конвента пристрастным и непоследовательным, если бы при определении представительства рабов не включали в число жителей, но вносили в списки при установлении размеров налогообложения? Разумно ли рассчитывать на то, что южные штаты примут систему, которая в какой-то степени признает раба за человека, когда нужно взвалить на них бремя, но отказывается считать его таковым, когда предоставляются преимущества? И как тут не выразить удивления, когда те, кто упрекает южные штаты в варварстве – своих собратьев там считают собственностью, – сами же соглашаются с тем, что правление, в котором будут участвовать все штаты, должно отнести эту обездоленную расу к категории собственности с еще большей определенностью и противоестественностью, нежели те законы, которые они осуждают!