- Да, немного, – согласилась, не намеренная заводить с ним разговор, откинулась на удобный подголовник и прикрыла глаза. Больше он ничего не говорил, я только почувствовала, как моё кресло бесшумно принимает горизонтальное положение, а тело накрывает мужской костюм с бьющим в ноздри парфюмом Влада. Мне так хотелось улыбнуться в этот момент, так хотелось зарыться в ткань, чтобы глубже вдохнуть сводящий с ума Его аромат, а ещё больше мне хотелось почувствовать Его объятия, но я не могла…

Комментарий к Глава 23 Завтра будет ещё одна глава)

====== Глава 24 ======

ВЛАД.

Ноги сами привели меня к её комнате, уже очень давно я не делал этого, не приходил к ней, когда она засыпала, но сегодня я не смог сдержаться, не смог сопротивляться желанию увидеть её ещё раз. Она была так прекрасна в этом платье, меня до сих пор пробирала дрожь, когда я вспоминал её глаза, устремлённые на меня через толпу, и вот сейчас я стою около её двери, в надежде, что она уже уснула и у меня будет ещё одна минута блаженства. Упираюсь лбом о холодную дверь в последней попытке избавиться от охватившего меня наваждения и уйти, но каждая часть моего тела будто живёт отдельно друг от друга, сам не замечаю, как открываю дверь и оказываюсь внутри.

Но как же я мог так ошибиться? Она не спала, будто ждала меня. Она сидела за туалетным столиком и медленно снимала подвеску с рубином, на ней всё ещё было это красное струящееся платье из шёлка, оставляющее открытыми её нежные плечи. Снова видеть её в нём и не сметь прикоснуться, это пригвоздило меня к тому месту, где я стоял. Она не обернулась, хотя знала, что я в комнате, продолжая снимать маленькие браслеты с маленьких запястий. Только один раз она посмотрела на моё отражение в зеркале, в мои испуганные глаза, и ноги сами приблизили меня к ней, я всё ещё существовал отдельно от своего тела, а разум, казалось, полностью покинул меня. Совершенно не осознавая, что творю, я прикоснулся к её шелковистым волосам, а мы всё так же молчали, она всё так же избегала моего взгляда.

- Можно? – дрожащим голосом, который мне не принадлежал, спросил, касаясь так манящих меня волос Миры. Она снова подняла на моё отражение свои бархатные глаза, смотрела всего лишь секунду – а прошла целая вечность, прежде чем она ответила едва уловимым кивком, если бы я не смотрел на неё так жадно, схватывая каждый жест, отпечатывающийся в моей памяти, я бы не заметил его, но сейчас мне хватило и такого разрешения. Только один раз в моей голове прозвучал бунтующий голос «Что я делаю?», но он был отвергнут, истерзан и уничтожен. Мои руки осторожно потянулись к её волосам, я хотел сделать это весь сегодняшний вечер, распустить её волосы, чтобы они капризно спадали на её плечи, укрывая эту обнажённую часть её тела от чужих восторгающихся взглядов. Я был безумен, она не могла принадлежать мне, но я не хотел, чтобы она принадлежала кому-либо другому. С опаской, я погрузил пальцы в её причёску, вынимая одну за другой шпильки, своевольные локоны освобождались и падали, лаская её шею и плечи, – «Боже, как завидовал я её волосам!». Я видел, как она прикрывает глаза, когда ощущает касание моих рук, как вытягивает шею и подаётся назад, это приносило мне ураган счастья, который разрывал меня на тысячу кусочков от нестерпимой боли, что я мучаю и её тоже. Только я, я один виноват в этом. Это отрезвило меня, не до конца, но силы покинуть эту комнату я нашёл, кладя последнюю шпильку на столик, я развернулся и ватными ногами пошёл к выходу. Мне не хватило трёх шагов до спасительной двери или до врат Ада, очень тёплые и безмерно любимые руки обняли меня за плечи, и мокрое от слёз лицо Миры прижалось к моей спине. «Боже, она плакала! Она плакала из-за меня». Я остановился, потому что не мог двигаться, потому что не хотел двигаться, мы всё так же молчали, а я не мог накрыть её руки своими, потому что не имел на это право, потому что не должен был этого делать.

- Не уходи…. – прошептала она, крепче сжимая меня за плечи и ещё сильнее прижимаясь ко мне. – По…жалуйста… не уходи…

Я горько вздохнул, в горле образовался комок, стало больно глотать – «Как же я ненавидел себя!»

- Не надо… Мира, – вынудил себя ответить ей, комок расширился, что-то сильнее начало сдавливать горло, но я должен был говорить, говорить то, чего не хотел. – Не надо этого делать, Мира, – изменяющимся голосом повторил я, она стала расслаблять пальцы, сжимавшие мои плечи, я сразу ощутил, что теряю часть себя, с меня живого отрывали кусок моей души. Она отошла на шаг от меня, будто отпуская, но, не давая мне уйти, теперь, не отрывая от меня взгляда, я чувствовал его. У меня не было сил оставить её, но и смотреть на неё сил не хватало, поэтому я так и стоял спиной к ней, медленно, но неизбежно разрывая себя на части.

- Ты считаешь меня испорченной? – с ужасом в голосе и захлёбываясь слезами, спросила она, меня будто током ударили, но это было ещё не всё, следующие её слова меня просто убили,

- Я отвратительна тебе. – Она была уверена в том, что говорит, а я не уверен в том, что делаю, резко обернувшись к ней, в мгновение преодолел разделяющее нас расстояние, больно сжимая её предплечья. Я тряс её так сильно, что она даже перестала плакать,

- Не смей так думать, слышишь? Ты не представляешь как дорога мне, – я больше не тряс её, лишь слегка придерживая за плечи. – Не понимаешь, как сильно я погряз в этих чувствах, – не выдержал и обнял её, теперь сжимая её в своих объятиях и прикрывая глаза от сумасшедшего аромата волос и запаха её тела, почти чувствуя, как медленно схожу с ума. – Что ты делаешь со мной, девочка моя? – я с упоением вдыхал запах любимой и жадно, но в то же время очень нежно гладил спину моей малышки, – Что ты делаешь...? – Она не пыталась отстраниться от меня, наоборот, она прижималась ко мне сильнее, маленькими пальчиками вцепившись в ткань моей рубашки,

- Тогда не оставляй меня, – прошептала мне в грудь сестрёнка, – Не уходи…

Краем сознания я понимал, что творю безумие, что моё поведение аморально и непростительно, что я самый великий грешник и последний ублюдок, но это не могло меня остановить, больше всего на свете я желал исполнить её просьбу, сделать так, как просит меня Мира. Всё, чего я желал в этом мире, было сосредоточено в одном человеке, в ней, я желал её, желал сильнее, чем сделать следующий вдох, сильнее, чем проснуться следующим утром, сильнее, чем быть живым, и не мог отпустить её сейчас, когда она просила меня остаться.

- Боже… девочка моя… не говори этого… – начал лепетать я как маленький ребёнок, пускающий слюни, я знал, что схожу с ума, или уже давно был сумасшедшим, как можно ещё назвать брата, который относит в постель свою сестру на руках и не желает отрывать этих рук от её тела…?

Как можно назвать умалишённого, осознающего, что он скатывается в бездну безумия, теряя последние ниточки с реальным миром, но больше не желающего быть нормальным, меняющего жизнь в гармонии со своим рассудком на минуты умопомрачительного блаженства. Я не желал останавливаться. Боже! Я так долго мечтал об этом! Грех?! Я осознаю это, понимаю всю грязь своего поступка, но не хочу прекращать, потому что только внешние условности диктуют мне неумолкающее осуждение в собственных глазах, а сердце, тело, плоть и душа кричат о моей чистой и непорочной любви. Да, я считаю свою любовь к собственной сестре непорочной, я возжелал её тело, я запер её душу в своём сердце, и меня уже не спасти, но…. Но если она остановит меня, если посчитает меня мерзким, я остановлюсь, умру в её объятиях, но остановлюсь. Я люблю её, и этого у меня не отнять никому,… даже ей…

МИРА.

– Я жажду тебя… я так сильно жажду тебя… Ты нужна мне… Мира… так нужна… сильнее дыхания… Мирра… ты должна это остановить … Останови моё безумие…Умоляяяю…Останови меня, потому что… О Боже! я не смогу сделать этого сам, – его хриплый шёпот перемежался прерывистыми поцелуями и сумасшедшими ласками, а я не хотела чтобы он останавливался, я хотела большего, я нуждалась в нём, быть ещё ближе к нему, принадлежать ему, раствориться в нём и владеть им безраздельно. Его губы сводили с ума, доставляя мне невыразимое блаженство, казалось, я разучилась говорить, потребовалось собрать остатки разума и разомкнуть свои губы, с которых не желало исходить ничего кроме стонов наслаждения и ответных поцелуев.