Авдий ушел из комнаты, и через какое-то время, причем весьма продолжительное, я почувствовал два запаха: мясного бульона и сильнейший травяной запах.

Целитель вернулся с тарелкой, от которой шел мясной запах. Поставив ее на стол, Авдий передвинул его поближе к моей кровати, взял ложку, зачерпнул ей бульон и поднес к моей пасти. Я завозмущался:

– Будете как маленького зверенка кормить? Что это?

Взгляд целителя был твердым и суровым:

– У тебя трещина в ребре. Ты не можешь пока сам о себе позаботиться. А в этом бульоне много хрящей, что для тебя самое оно. Ешь!

Пришлось через силу хлебать бульон. Долго это длилось. Представьте себе обед, когда тебя мало того, что кормят с ложечки, периодически вытирая слюнявчиком подбородок, как маленькому, так еще и в лежачем положении! На мои гневные взгляды целитель нисколько не среагировал, продолжая методично зачерпывать пустеющей ложкой очередную порцию бульона.

После окончания скорбного приема пищи целитель принес в комнату таз, наполненный тем самым раствором, который давал сильный травяной запах. Смочив в нем что-то типа жгутовой ткани, он скомандовал:

– Настолько аккуратно, насколько можешь, сними свой плащ и рубашку.

С плащом проблем не было, а вот рубашку без помощи целителя я снять не смог. Пришлось ему подключаться и стаскивать ее с меня, потому что попытка стянуть рубаху приводила к новым болям в спине.

Перевернув меня на живот, Авдий смочил эластичные бинты в тазу и начал обертывать грудную клетку. От прикосновения холодной ткани я завыл. Барсук хихикнул:

– Терпи, потом легче будет.

По окончании обертывания холод полностью исчез, уступив место приятному теплу, охватившему всю грудь. Барсук сделал шаг назад и с удовлетворением оглядел творение своих лап:

– Вот так лучше. Осталось только дождаться, пока трещина зарастет.

Не услышав моего протяжного разочарованного стона, целитель покинул комнату, оставив меня одного. Все также продолжали потрескивать горящие светильники, дававшие мерцающий свет, от которого на стенах плясали живые, переливающиеся тени. Голову занимали самые разные мысли: сможем ли мы отсидеться в Ларродаге в связи с моими травмами и одержимостью Лассы? Где гиена подхватила этого загадочного эцхеде? Что решит с нами сделать Бирн? Оставить? Приспособить к жизни в деревне? Он ведь сам говорил, что ему «нужны рабочие лапы, а не менестрель, пусть даже из другого мира». Почему он едва не выдал мою тайну моим спутникам? Ведь он сам учил меня, что никому не следует раскрываться мое истинное происхождение!

Проснувшись, я увидел рядом со своей кроватью Вейлин, смотревшую на какую-то точку моего тела. Увидев, что я открыл глаза, волчица оживилась:

– Очнулся, страдалец. Как ты?

Я прислушался к ощущениям:

– Не знаю. Пока не двигаюсь – все нормально, а стоит немного пошевелиться, как сразу начинает болеть в ребрах. Ты мне скажи лучше, что с Лассой решили?

– Как ты мог слышать, эцхеде из нее выгнать пока никто не может. Но есть одна оговорка: никто в этой деревне.

– А что, кто-то из других мест готов помочь?

– Не кто-то, а что-то.

– Что-то?

– Да. В десяти или двадцати милях отсюда, в лесу, есть один источник, который изгоняет всех бесов из того, кто искупается в его водах. Осталось до него добраться.

– Что, вот так просто, окунуться и все?

– Ну, до него еще добраться надо. Говорю только то, что услышала от Бирна.

– А как она вообще сейчас?

– Лежит тихо, почти не говорит.

– А куда отправили тебя и Рамзи?

– Расселили по некоторым домам. Помогаем хозяевам в их работе.

Я охнул и улегся поудобнее:

– Авдий сказал, что мне придется ждать минимум полторы-две недели, пока трещина не зарастет. Как ты думаешь, не найдут нас за это время?

Магесса произнесла вслух то же, что я говорил сам себе еще несколько часов назад:

– Если тот гонец был один, тогда не успеют найти. Если же он вел отряд – тогда дело плохо. Спасает немного то, что Ларродаг стоит не на тракте, а чуть в глубине леса, но надолго это не поможет. Остается только верить и надеяться.

Я кивнул и протянул лапу:

– Помоги мне встать.

Вейлин округлила глаза:

– Тебе же нельзя! Авдий если прознает…

– Блин, мне надоело лежать на одном месте! Не лапу же сломал, в конце концов. Мне ходить надо, а то все себе отлежу за полторы недели!

Самочка сдалась и взяла мою лапу. Превозмогая боль, я встал с кровати и сделал пару шагов. Каждый шаг отдавался болью в спине, но это было все же лучше, чем лежать без дела.

Послышался звук открываемой двери где-то в глубине дома. Вейлин погнала меня обратно в кровать. Охая и ахая, я допрыгал до кровати и улегся. И вовремя, потому что в дверь зашел Авдий, критично осмотревший нас с Вейлин:

– Что, гоняем больного по комнате?

Волчица состроила самую невинную мордочку и захлопала глазками с длинными ресницами:

– Как вы так могли подумать, мастер Авдий?

Постояв еще несколько секунд, барсук подошел к моему ложу и начал снимать бинты. После этого он притащил из другой комнаты таз, который нес с собой уже знакомый травяной запах. Смочив в них ткань, целитель обернул меня обратно. До моего носа начал доноситься запах бульона, похоже, того самого, которым меня кормили днем. Терпя прикосновение холодной ткани, я спросил:

– А как там Эйнар?

– Кто?

– Котенок мой.

– А, он у меня в комнате спит. Уже накормил его.

– Спасибо за заботу.

Закончив процедуру, Авдий притащил бульон, однако волчица мило улыбнулась:

– А можно мне его накормить?

Барсук задумался, молча оставил тарелку на столе и вышел из комнаты. Вейлин взяла бульон со стола, зачерпнула его ложкой и поднесла к моей пасти. Я проглотил предложенное:

– Зачем ты это делаешь?

– А больше некому. Рамзи почти не видно, у Бирна и так дел полно, а Ласса в силу известных тебе причин не может прийти. Остаемся только мы с Авдием.

– А моя гитара так и осталась у Бирна?

Вейлин хихикнула:

– Да вот же она у твоей кровати!

Скосив взгляд, я убедился в правоте ее слов. Накормив меня, магесса унесла тарелку и более не возвращалась. Впрочем, никто больше в этот день меня так и не посетил.

Потянулись бесконечные дни. Я не мог покинуть пределы комнаты, потому что каждый раз, как я пытался выйти в дверь, превозмогая боль, на пути появлялся Авдий и мягко, но настойчиво возвращал меня обратно. Еда теперь состояла из одного только бульона с хрящами. Дошло до того, что бульон полностью потерял для меня свой вкус, превратившись по ощущениям в жирную воду.

Ко мне каждый день приходила Вейлин, которую иногда сопровождал Бирн. Однажды он остался со мной наедине, и я высказал ему все опасения по поводу преследования нас со стороны Ордена. Старейшина успокоил меня, сказав, что пока никто не приходил в деревню в поисках сбежавших зверей.

Иногда ко мне приходил Эйнар, но по большей части котенок убегал из дома и резвился в деревне, ловя птиц и мышей (по крайней мере, так мне рассказывала Вейлин).

Единственным моим развлечением оставалась игра на гитаре. Чтобы не привлекать излишнего внимания Авдия, я играл тихие баллады, которые не производили много шума.

Становилось все скучнее, и каждый день тянулся как целая неделя. Не вытерпев, я залез в чехол и достал плеер с наушниками. К сожалению, без них он не работал, поэтому мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы вставить наушники в свои волчьи уши, потому что они постоянно норовили оттуда выпасть. К моему огромному удивлению, за прошедший месяц плеер абсолютно не разрядился, как я предполагал, а остался с прежним уровнем заряда. Все треки остались на месте, музыка звучала как прежде – а более мне не надо было ничего. Теперь у меня появилось развлечение, которое помогало скрашивать скучные дни. Я слушал свою любимую музыку, от которой успел отвыкнуть за время пребывания в этом мире. К счастью, в плеере было под тысячу треков, поэтому мне хватило бы их надолго. Приходившему Авдию я пытался объяснить свой плеер как магический артефакт менестреля. Похоже, барсук поверил в такое объяснение, потому что расспрашивать подробнее целитель не решился.