– И куда же?

Я усмехнулся:

– Деревня Ларродаг!

Мы шли к воротам по вечереющей улице. Ласса допытывалась у меня:

– Мирпуд, а где мы будем ночевать? Ларродаг же находится далеко, если ты говоришь о той деревне, где тебя нашел лар Пульса!

– Не беспокойся, ночевать мы будем в деревне Моррада, где случился тот конфуз с кандалами.

– Моррада? Но мы же не успеем дойти туда пешком до наступления темноты!

– Нас туда довезут.

– Кто?

– Увидишь.

Я решил не рассказывать, что я уже договорился с одним караванщиком, который как раз собирался проезжать мимо Моррады и Ларродага. За скромную плату он согласился взять троих зверей к себе в обоз.

Пока шел перекрестный допрос, если можно так выразиться, мы подошли к воротам Ландара, в которые я заезжал вместе с четвертым патрульным отрядом всего три недели назад. Нужный мне караванщик, пожилой горный баран по имени Джейкоб, уже стоял возле ворот, готовый к тому, чтобы выехать. Увидев меня, он помахал рукой:

– Вы здесь, лар В’арф. Как раз вовремя. Мы уже поедем скоро.

Неожиданно сзади раздался подозрительно знакомый голос:

– Ласса, подожди!

Мы синхронно обернулись и увидели, как к нам бежит хорек с луком, в котором я опознал Рамзи. Ласса приподняла бровь:

– А ты что здесь делаешь?

Лучник оперся лапами на колени и перевел дыхание:

– Ты… уходишь из города? Дезертируешь?

Гиена закатила глаза:

– Еще громче скажи это, идиотина, тогда точно останусь!

Рамзи поднял виноватый взгляд:

– Я с тобой.

Теперь уже я приподнял бровь:

– А какого ты мне сдался, Рамзи? Ты же законопослушный зверь, зачем тебе сбегать из армии?

Позади нас раздался голос караванщика:

– Так, на четвертого я не подписывался. Либо пусть платит, либо валит отсюда ко всем Проклятым. Меньше чем за сто барра я его не пущу.

Мы повернулись обратно к Рамзи. Тот вздохнул:

– Хорошо, я заплачу сто барра, но я не покину вас.

Хорек развязал узелок, и в лапы Джейкоба перекочевала горка монет. После пересчета караванщик вернул пару монет:

– Мне лишнего не надо, забирай обратно.

Ласса покачала головой:

– Короче, твое дело, Рамзи. Я тебя не тянула ехать за собой.

Ворота начали открываться, и Джейкоб погнал нас:

– Садитесь, выезжаем!

Мы заняли места в пустой телеге, накрытой брезентом, и караван поехал, покидая Ландар. Одного я только не заметил, когда мы садились… За нами кто-то следил…

Послушник по имени Ассирий проводил вечер недалеко от Золотых ворот Ландара в одной из многочисленных таверн, которые были разбросаны по всей столице. Его маркара закончилась, и ему волей-неволей пришлось поднимать свое грузное тело из-за стола, оплачивать свой напиток и направляться в сторону Цитадели.

Как только сурок переступил порог таверны, он случайно увидел, как возле каравана, который намеревался отправляться в путь из Ландара, стоит какая-то самочка в одеянии Ордена.

Поначалу она не вызвала у него подозрений. Только поначалу. Стоило ему приглядеться к ней, как Ассирий мгновенно протрезвел. В стоящей самочке он опознал ту самую Проклятую, которая около полутора недель назад стала послушницей.

Мозг Ассирия начал усиленно размышлять. Что она здесь делает? Почему она стоит возле каравана с каким-то волком, облаченным в накидку ученика мага? Что делает рядом с ними гиена в красноватом плаще магессы?

Ассирий собрался подойти к ним и спросить, куда они направляются, когда перед караваном появился еще один зверь: хорек в форме военного с луком и колчаном за плечами. Не замеченный никем, послушник остался стоять на месте, продолжая наблюдать.

После недолгих препирательств между воином и магами, все четверо забрались в одну из крытых повозок, предварительно поговорив с пожилым караванщиком. Мозг Ассирия снова натужно думал. Проклятая уезжает? Куда? А вдруг никто не знает об этом?

Как только караван тронулся с места, Ассирий побежал в сторону Цитадели. Из-за своей полной комплекции и выпитой маркары, он не мог бежать быстро.

В одном из переулков сурок зацепился лапой за железяку и пропахал носом несколько футов мостовой. В сердцах он взял кусок металла и с силой кинул его в вывеску сапожника, которая висела над дорогой. Брошенная железка выбила штырь, которая удерживала вывеску сверху, и кусок дерева, описав дугу, с силой въехал сурку по голове. Ассирий упал и затих с разбитой головой.

Покачиваясь в крытой телеге, мы начали свой путь из столицы. Грустно было отсюда уезжать, но у меня не было выбора. Сначала я подумал, что было бы хорошо сейчас связаться с Гимеоном, чтобы сказать, что я уехал из города, но потом понял, что в этом нет особого смысла. Мастер – неглупый зверь и явно подозревал, что я могу уйти. Если ему понадобится, он сможет сам связаться со мной.

Зачем Рамзи поехал с нами? Какой ему толк от всего этого? Хорошо, Лассу и Вейлин я уговорил. Но вот хорек… Он следил за нами? Я точно помню, что когда я проводил сеанс связи, никто нас не мог видеть. А как он тогда узнал обо всем?

– Рамзи?

Воин нервно повернулся ко мне:

– Да?

– Как ты выследил нас?

Рамзи замялся:

– Я заметил, как ты покидаешь территорию гарнизона вместе с Лассой, а потом проследил за вами так, чтобы это не было заметно.

– Но зачем ты пошел за нами?

Хорек задумался и после паузы ответил:

– Я сирота и у меня не осталось родственников. И Ласса – единственная моя хорошая знакомая. Я решил, что будет лучше идти за вами, чем оставаться одному.

Я с сомнением посмотрел на лучника:

– Темнишь ты что-то, Рамзи. Но Ласса правильно сказала, что тебя никто не тянул идти.

Обычно веселый и открытый, Рамзи на этот раз выглядел подавленным и замкнутым. Он сразу забился в угол, подальше ото всех, ни на кого не смотря.

Пока все молчали, я решил проверить свой чехол досконально, чтобы знать точно, что в нем лежит. В силу многих причин в предыдущие пару недель у меня не было смысла и желания этого делать.

Лапы расстегнули молнию и вытащили гитару наружу. Я не стал смотреть на троицу, которая наблюдала за мной, и начал ощупывать карманы. На месте были флейта и тот самый флакон с туалетной водой и зажигалкой. Много раз я ломал себе голову, пытаясь понять, откуда они появились в чехле еще в самый первый день моего пребывания в этом мире. Насколько я знал, Мишка не курил, и поэтому в зажигалке смысла не было. Конечно, ему необходимо выглядеть хорошо, ибо на его работе был жесткий дресс-код и отношение к внешности. Но не до такой же степени, чтобы таскать флакон с собой! Видимо, тайна того, откуда эти два предмета оказались в чехле, навсегда останется нераскрытой.

Пальцы нащупали смартфон и плеер с наушниками, которые я спрятал еще во второй или третий день пребывания здесь. Снова я поборол искушение включить экран телефона и посмотреть, изменилось ли у него что-нибудь.

На месте были также и мой студенческий билет и карточка университетской библиотеки, на который все так же, как и ранее, стояла фотография меня-человека.

В одном из карманов я нашел свернутую упаковку гитарных струн. Спасибо, Мишка, в очередной раз ты меня выручаешь. Знаю, ты клал их для себя, но, тем не менее, мне они тоже могут пригодиться.

Пока я не нащупал более ничего, но у меня было стойкое подозрение все эти недели, что мой чехол от гитары живет своей жизнью, и предметы в нем появляются сами собой. Вот я был явно уверен в том, что в том кармане, где я нащупал струны, раньше ничего не было. А теперь они появились. Неужели еще и чехол у меня особым стал наравне с гитарой?

Неожиданно раздался голос Вейлин:

– Мирпуд, может, ты все-таки расскажешь, откуда ты? Я уверена, что это будет интересно не только мне, но и всем присутствующим.

Ласса и Рамзи согласно закивали, принимая сторону волчицы. Я вздохнул:

– Не могу я рассказать все о себе. Все, что можно было знать, вы уже знаете. Больше я пока не скажу. И не потому, что я вредный, а потому что не могу. Может, когда-нибудь, вы узнаете обо мне все. А пока… нет, не просите ничего сверх того, что уже известно.