– Ну что, конспираторша, кого нашла?

Голос девушки звучал потерянным:

– Но… Я же точно слышала, как эта дверь закрывалась! Слышала!

Раздался звук подзатыльника:

– Молодец, что слышала. Закрывай дверь и уходим. А то еще на нас вскрытие повесят, тогда хлопот не оберёмся.

Послышался звук закрываемой двери – и невидимость пропала. Я выдохнул и погладил Эйнара по спинке:

– Большое тебе спасибо, ты нас спас.

Котенок лишь мило поморгал глазками и уткнулся носом мне в грудь, показывая, что его сморил сильный сон.

Обсудив с Леной сложившуюся ситуацию, мы решили, что стоит подождать полчаса, а потом уходить, чтобы минимизировать риск обнаружения.

Через полчаса я открыл дверь – в подъезде стояла тишина. Осторожно закрыв дверь и убедившись, что все стало тихо, я поднял сорванную печать с пола и при помощи магии приклеил ее обратно.

Для надежности воспользовавшись лестницей, а не лифтом, я вскоре оказался на улице. Был уже день, и до поезда оставалось около сорока минут. На тот момент мы не опаздывали и могли идти до станции неспешным шагом. Но стоило пройти пару кварталов, как я понял, что просто так мы до электрички не дойдем. Буквально в ста метрах впереди от нас в открытой машине сидел Вася Мажор…

Завидев, как я застыл на месте, Лена обеспокоенно спросила:

– Макс, что с тобой.

Я показал пальцем прямо:

– В той машине сидит парень, убивший меня и моего друга.

Я явственно увидел, как красивые голубые глаза магессы налились кровью, после чего она хрустнула костяшками, процедив сквозь полусомкнутые губы:

– Так, давненько я не убивала никого.

Я дернул ее за руку:

– И ты его убьешь прямо здесь?

Глаза Лены пылали гневом:

– Заткнись и не мешай мне. Я никогда не прощаю тех, кто причинил вред моим любимым. Особенно его. И не смей отрицать, что ты тоже хочешь его смерти!

Я не ожидал от нее такого напора, и поэтому так и остался стоять, мямля что-то невразумительное. Глаза магессы стали у́же:

– Помешаешь мне сейчас – закопаю. И не посмотрю, что мой любимый. Можешь идти за мной, но на расстоянии. Я знаю, как прибить его по-тихому.

Лена решительно пошла вперед, обгоняя меня, и я сильнее надвинул капюшон на лицо, чтобы Вася Мажор не распознал мое лицо даже случайно.

Стоило сказать, что он не просто сидел в открытом Хаммере – он слушал музыку на весь двор, причем какой-то низкопробный русский рэпчик. Помнится, часто пытались заставить его приглушить звук, однако Вася посылал всех на три веселые буквы и продолжал слушать то, что хотел, и с какой громкостью хотел.

Так и в тот раз. Пока мы шли, я видел, как мамочка с ребенком пыталась, перекрикивая музыку, достучаться до узколобого любителя громкой музыки, но даже на расстоянии было видно, что Вася вертел ее доводы на чем хотел. Лена повернулась ко мне на полпути:

– Ты говорил мне, что я очень красивая?

Я кивнул:

– Несомненно.

– А как ты думаешь, я ему понравлюсь?

Я округлил глаза:

– Ты что задумала, мать?

Лицо Лены стало серьезным:

– Убить его.

После этого она смелым шагом пошла в сторону открытой двери. Я, чтобы не быть замеченным, обошел машину с фланга и стал наблюдать за тем, что происходит, со стороны передней пассажирской двери, стоя в нескольких метрах от машины, глядя на Васю Мажора сквозь опущенное стекло.

К моему удивлению, через некоторое время музыка стала негромкой, и я услышал противный фальцет Васи, до того момента заглушавшийся магнитолой:

– Вау, какая крошка пришла ко мне. Любишь хорошие тачки и быструю езду? А может, ты любишь что-то покрупнее, м?

Лена, стоявшая перед ним, кокетливо пригладила миди-юбку:

– Я много что люблю. Слушай, а можно я на твоем месте посижу? Я никогда в такой машине не была!

Вася рассмеялся и отодвинулся на пассажирское сидение:

– Да без проблем, бэйба. Будешь хорошей девочкой, я тебе разрешу не только сюда присесть. Поедем кататься и шалить?

Лена села в машину, мило улыбнулась… и внезапно приложила ладонь к шее Васи:

– Макс, иди сюда!

Я подошел к пассажирской двери. Магесса ткнула ребром второй ладони в щеку Васи. Голос ее больше не был милым:

– А теперь посмотри направо, кусок гермитанского дерьма. Узнаешь его?

Я видел, как Вася буквально побелел за секунду, а его глаза выпучились так, что грозились вот-вот вылететь из орбит:

– Но… ты же… мертв… Мертв!

Я открыл дверь и с силой двинул Васе в челюсть:

– Ничего, был мертв – теперь жив. Думаешь, твое деяние останется безнаказанным? То что ты убил меня – это полбеды. Ты убил моего лучшего друга, и он уже никогда не воскреснет, в отличие от меня.

Мажор тонко застонал и откинулся в кресле пассажира назад:

– Нет, только не убивайте меня! Я дам вам денег, у меня их много, только не убивайте меня!

Магесса презрительно плюнула ему в лицо:

– Падаль. Даже жалости к себе нет. Подавись своими деньгами, выродок.

Лена переложила руку на грудь Васи, надавила ладонью – и Мажор раскрыл рот, выпучив глаза еще больше. Прошло пару секунд – взгляд парня остекленел, и он осел в кресле, рухнув головой на колени Лене. Та брезгливо встала с водительского сидения, и это заставило тело Васи полностью упасть вниз, и теперь он лежал на двух передних сидениях, покоясь головой на водительском кресле. Магесса сплюнула:

– Готов, идем.

Увиденное озадачило меня:

– Что ты с ним сделала?

Девушка злобно прошипела:

– Убила его, что. Совсем тупой стал, Макс? Я сказала, что ему не жить – а я выполняю свои обещания. Небольшой разряд тока в сердце – и оно остановилось. Никаких следов. Ни один лекарь не установит, отчего у него внезапно перестало биться сердце.

Мои глаза округлились:

– Ты чего, нас поймают! Тут камеры везде установлены!

Раздался издевательский хохот Лены:

– Макс, ты точно тупой. Какие камеры? Меня в этом мире никогда не существовало, а ты по документам мертв. Тебя ни один городской стражник здесь не вычислит! Я неправа?

Я был вынужден признать ее правоту. Даже если бы нас и задержали – не смогли бы доказать, что Вася умер из-за нас. Да, я ему двинул по челюсти, но это не служит причиной остановки сердца.

Так мы и ушли, оставив во дворе притихший Хаммер с трупом Васи внутри. Лишь после того, как мы ушли со двора и успели пройти несколько десятков метров, раздался женский крик. Но мы не стали оборачиваться, так как прекрасно понимали, с чем он связан.

Когда мы подходили к станции электрички под названием «Тимирязевская», до времени отправления оставалось буквально несколько минут. Я помчался в кассу и с удовлетворением обнаружил, что очереди нет. Я просунул в щель сторублевую купюру и буквально выпалил:

– До Луговой два, студенческий и обычный, в одну сторону.

Получив требуемое и сдачу, я рванулся обратно с Леной в сторону турникетов, едва не выронив Эйнара из-за отворота куртки.

Когда мы с Леной буквально пробежали турникеты и поднялись на платформу, электричка уже стояла на перроне, и мы в последний момент успели забежать в нее, прежде чем двери за нами захлопнулись. Я протянул девушке ее билет:

– Здесь могут ходить проверяющие, которые попросят билет. Если что – покажешь им вот это.

В вагон я зашел, все еще оглядываясь по сторонам. Конечно, вероятность этого была крайне мала, но кто-то из едущих со мной людей мог опознать меня. Мою нервозность заметил бодрый старичок лет семидесяти, сидевший напротив:

– Что, парень, банк гробанул?

Я вгляделся в лицо пассажира:

– Почему?

Пенсионер лишь рассмеялся:

– Оглядываешь так, как будто гонятся за тобой. Я в органах работал, знаю такое поведение.

Дальнейший путь мне пришлось слушать рассказ старичка о том, как он служил в милиции в советское время, работал следователем по особо важным делам. Его история была интересной, но в тот момент любое внимание к моей персоне казалось раздражающим и лишним, и я слушал деда и поддакивал ему лишь ради приличия, потому что не любил обижать людей понапрасну.