– Отец Бойдул, ваш приказ выполнен – Монолит доставлен в Ландар.

Лис встал из-за стола и подошел к коленопреклонённому тигру. Тот оставался в том же положении, не поднимая головы. Выдержав паузу, магистр коротко произнес:

– Встань. Твое имя?

Тигр поднялся:

– Коул, магистр Бойдул.

Иерарх поморщился:

– Поменьше титулов, а то они в твоей речи будут заниматься больше места, чем ответы. Почему ты один? И где вещи сбежавших? Я приказывал не только доставить Монолит, но и доставить волка и волчицу вместе с их вещами.

Коул замялся:

– Если бы я захотел доставить и их, то не стоял бы перед вами. Этот волк оказался каким-то невообразимо сильным магом. Мы настигли их в лесу недалеко от Мариссы. Застали одного волка, но вскоре мой наставник, лар Райман, притащил еще и волчицу, что попыталась сбежать. В итоге по приказу госпожи Янки мой наставник перерезал волчице горло. От этого волк обезумел и сначала попытался убить меня, но удар на себя принял лар Райман, погибнув на месте. Госпожа Янка попыталась пленить волка, но стояло ей коснуться кинжалами его шерсти, как госпожа закричала и упала мертвой. Я понял, что мне с ним не справиться, и был вынужден схватить брошенный Монолит и спешно уехать. Последнее, что я увидел – как госпожа Джесси осталась против этого волка. И у меня смутное подозрение, что у нее не было шансов победить его. Знаю, я проявил трусость, скрывшись с поля боя, но останься я там – погибли бы все, и вы не получили бы Монолит.

Бойдул, остававшийся все время недвижимым, усмехнулся:

– Иногда разумная трусость может принести больше плодов, чем бездумная храбрость. А теперь дай мне Монолит.

Коул с готовностью протянул статуэтку магистру. Лис с улыбкой взял Монолит и начал его рассматривать, огибая когтями на пальцах фигуру стоящего зверя и воткнутый в постамент меч. Но неожиданно его улыбка начала сходить на нет, сменившись сначала удивлением, потом озадаченностью, а потом и злостью:

– Что ты мне принес, презренный?!

Коул, бывший в прекрасном расположении духа, попятился в сторону двери задом, мгновенно потеряв весь задор:

– Я не понимаю вас, отец Бойдул...

Магистр вошел в состояние ярости:

– Что ты мне принес??? Это не Монолит! Это жалкая подделка!

Одним шагом преодолев расстояние, разделяющее его от тигра, Бойдул нанес ему мощный удар в челюсть, от которого Цепной влетел в дверь и заставил ее приоткрыться. Дверь мгновенно распахнулась, и коридорный страж схватил Коула сзади и приставил вытащенный меч к горлу тигра, ожидая возможного приказа магистра убить Коула. Бойдулу стоило больших трудов сбить ярость и произнести более-менее четко:

– Отпусти его, Дол. Он мне не угрожал. Можешь вернуться на свой пост.

Нисколько не удивляясь приказу, Дол отпустил Коула, и тот рухнул на пол перед лапами стражника. После этого Цепной сунул меч обратно в ножны, закрыл дверь и вернулся на старое место. Коул с трудом поднялся:

– Отец Бойдул, что я сделал не так?

Лис провел лапами над Монолитом, и тот начал менять очертания. Когда преобразования закончились, Бойдул прорычал:

– Под видом Монолита ты принес мне серебряную награду фестиваля бардов в Стиндале!

Взору изумленного тигра предстала статуэтка, изображающая улыбающегося серебряного лиса, играющего на музыкальном инструменте. Бойдул отшвырнул статуэтку, и она отлетела в сторону, попав в основание шкафа. Магистр сплюнул:

– Мне очень хочется сейчас удавить тебя, но я этого не делаю, потому что ты не виноват в случившемся. Ты не маг и не смог бы опознать подделку. Эта сволочь по имени Вейлин обманула меня во второй раз. Слава Арханису, что теперь ее нет в живых, и больше она не помешает мне. Вот только где теперь находится настоящий Монолит, хотелось бы знать?

Лошадь, которой раньше владела Вейлин, понуро шла по дороге. Она с грустью вспоминала беззаботное прошлое, когда у нее была добрая хозяйка Вейлин и хороший попутчик, черный жеребец, которого называли Зогмо’с. Ей до смерти не нравилось находиться под седлом вместе с тем существом, что схватило ее в лесу. От незнакомца веяло могильным холодом, а морда была всегда скрыта непроницаемой тряпкой черного цвета, и только бледно-серебристые глаза смотрели сквозь них. И этого взгляда лошадь боялась даже больше, чем самого незнакомца. Казалось, что стоит посмотреть в них – и копыта словно наливались тяжестью, с трудом идя дальше. Назвав про себя незнакомца Мертвецом, лошадь посмотрела вперед, не сбавляя хода. Все, что она сейчас хотела – луга с сочной травой и воды из ручья. К счастью для нее, Мертвец всегда предоставлял ей и то и другое во время привала, но все остальное время был требователен и не останавливал ее, пока лошадь уже не начинала падать от усталости.

Астра (так ее называла Вейлин) не знала, куда они едут. Она видела следы других лошадей на дороге перед собой, и ей даже казалось, что некоторые напоминают следы копыт Зогмо’са, но Мертвец никогда не давал ей возможности ознакомиться с ними поближе.

Они успели пройти много дней. Позади осталось и странное сооружение в виде стены, где ее тщательно досматривали солдаты, проверяя все сумы. Астра надеялась, что эти солдаты остановят Мертвеца из-за его странной внешности, но ее надеждам было не суждено сбыться – и они пропустили мимо себя Мертвеца, хотя наружность прямо кричала о том, какой он холодный и страшный.

Одно только успокаивало Астру – она обладала необычной для лошади памятью и сообразительностью в целом и могла узнавать места, где была раньше. И теперь ей начинало казаться, что она возвращалась туда, откуда была взята – в Граальстан.

Очередная ночь где-то в пределах Граальстана. Уже был пройден Стиндал, но Кенсана еще не было. Я сидел возле костерка под витиеватой елью и читал при свете пламени очередную страницу дневника. От чтения меня отвлек голос Джес:

– Мирпуд, иди есть.

От удивления я поднял голову:

– Ты впервые больше чем за неделю обратилась ко мне на “ты”.

Кон-Сай замялась:

– Простите, Мирпуд, я забылась немного, такого больше не...

Я оборвал ее извинения:

– Не стоит. Меня вполне устраивает то, что ты обращаешься ко мне на «ты». Чем меньше ты мне будешь напоминать, что я тебя пленил, тем лучше будет для нас обоих. Я хочу, чтобы ты была моим соратником, а не рабыней.

Волчица прикрыла глаза, показывая, что поняла меня. Я взял из ее лап терпимо горячий котелок, в котором была налита уха. За время путешествия я успел убедиться, что Джесси была превосходной хозяйкой, и готовить умела мастерски. Когда же я сказал ей это после порции съеденной ухи, волчица с улыбкой поправила пышную гриву, перевязанную зеленой лентой:

– А как иначе? Каждая Кон-Сай до инициации была самой обычной самочкой, которую родители учили всему тому, что должна уметь самочка – быть хорошей хозяйкой. Да и внутри клана Кон-Сай тоже обязательно надо уметь готовить. Мы не нанимаем поваров со стороны, и у нас установлен наряд на кухне. Все сестры равны между собой, и каждая, включая и сержанта, в течение года неоднократно дежурит на кухне, готовя трапезу для других Кон-Сай.

Я вернул котелок обратно волчице:

– Это не отменяет того, что ты отлично готовишь. Благодаря тебе я не умираю с голоду в дороге.

Ответом мне была легкая улыбка. Я продолжил было читать дневник, но голос Джесси снова отвлек меня:

– Мирпуд, что-то не так с той статуэткой, которую ты каждый вечер держишь в лапах.

Я насторожился:

– Что случилось?

– Я не могу описать точно, что я вижу, но мне кажется, что она светится каким-то странным багровым сиянием.

Повинуясь нахлынувшему чувству любопытства, я достал серебряную награду и внимательно осмотрел ее. Вроде бы я не увидел ничего – все тот же улыбавшийся лис, прикрывший глаза и игравший на гитаре. Я поднял глаза на Джесси:

– Ты уверена?

Волчица неуверенно пожала плечами:

– Я же говорила, что не могу быть уверена до конца. У меня было ощущение, не более.