Закатное солнце лениво освещало темнеющие вершины Чатырдага, Палат-горы, похожей на вздыбленные морские волны. Скала темнела лесом и трещинами, но ближе к подножию было заметно светлее. Аккуратная поляна радостно зеленела, создавая удивительный контраст с серыми скальными рёбрами, располагалась немного под уклоном, ограничиваясь густыми зарослями кустарника. За ними - невероятная по красоте розово-лазурная даль и знакомые всем туристам "ишачки" Чатырдага.

Группа путешественников устроилась на вытоптанной траве. В центре лагеря развели костёр, а чуть поодаль разбили две четырёхместные палатки, свалив рядом рюкзаки и сумки. Отдыхая после сложного подъёма, возле костра сидели двое парней-студентов, две девушки и мужичок средних лет. От него крепко пахло дешёвым табаком и уже выветрившимся перегаром, но хитрые маслянистые глаза глядели крайне внимательно.

Один из парней лениво перебирал гитарные струны, мурлыча под нос песню. Девушки сидели, облокотившись спина к спине, и неотрывно смотрели на огонь. Второй парень некоторое время вслушивался в мелодию, потом спросил, обращаясь к мужичку:

- Дядь Мишь, фляга в рюкзаке осталась?

- Ага, - лениво отозвался тот. - Сгоняешь, Тоха?

Юноша встал и направился в сторону палаток, быстро вернувшись с военной флягой, в которой весело плескалось недорогое вино.

Компания немного оживилась, песня полилась бодрее.

- Давай, Пашка, сыграй-ка нам что-нибудь походное! - предложил дядя Миша.

- Такого не знаю, - ответил парень с гитарой. - Лучше вы чего-нибудь расскажите. Сами же говорили, что с вами в походе интересно, много чего знаете.

- А то! - мужичок ухмыльнулся, похлопал себя по карманам старенькой мастерки, отыскал пачку папирос, спички и с видимым наслаждением закурил. Одна из его спутниц, худенькая до прозрачности девушка с бледным лицом, недовольно поморщилась и немного отодвинулась. Её подруга осуждающе посмотрела на дядю Мишу и сказала:

- Мы вообще-то тут свежим воздухом дышим!

- Ладно, не выступай! А то как заведу сейчас в Тысячеголовую - станешь тысяче первой! - и он сипло рассмеялся.

- В Тысячеголовую? - тихо переспросила бледная девушка.

- Ага, пещера такая. Завтра увидите... Там много людей погибло. Говорят, убили их в древности кочевники. Здесь вообще крови много пролилось - легенды об этом говорят. Вот ещё золотая россыпь...

- О, - Антон оживился и придвинулся к рассказчику. - Давай, дядя Миша, повествуй. Это мне интересно!

Девушка, осуждавшая мужчину за курение, на этот раз неодобрительно глянула уже на Антона. Тот сразу замолчал. А потом, слушая рассказ, украдкой поглядывал на неё, выхватывая взглядом из наступающих сумерек аккуратный профиль, острый носик и спутанные каштановые волосы, собранные в пучок.

А дядя Миша, между тем, продолжал:

- Есть такая легенда. Если вкратце, то здесь, недалеко прям, лежит груда золота. Принадлежит оно последнему крымскому хану Гирею. Для того чтобы получить наследника, его отец заключил союз с самим шайтаном. Как старик помер, молодой хан отправился к Чатырдагу, повстречал там нечистого и узнал от него, где лежит дьявольское золото. С его помощью он такую армию собрал, какой свет ещё не видывал.

Рассказчик замолчал, глубоко втянул тяжёлый папиросный дым и задумчиво уставился на карминовые перья костра. Паша, пытаясь скрыть заинтересованность, взъерошил короткий чёрные волосы и нарочито лениво протянул:

- Ну и что там дальше?

- Дальше? - сощурился дядя Миша. - А то, что народ предпочитает лишний раз не вспоминать! Кровь и лишения. Завоевал Гирей земли, много людей убил. Среди них девочка была, дочка угнанных в рабство родителей. Говорят, её кровь стала последней каплей, и когда хан снова вернулся к россыпи, скала обвалилась. С тех пор в Крыму золота не стало.

- Ага, хорошая сказка! - усмехнулся Паша. - Только мы уже не дети. Я думал, вы о каком-нибудь путешествии расскажите или истории.

- А я читала эту легенду, - несколько оживилась бледнолицая девушка. - Думала, её все знают, да, Оксан? - обратилась она к подруге.

Та лишь пожала плечами и ответила:

- Может, и читала в детстве. Разве сейчас вспомнишь?

- А я вот вам напомнил! - почему-то резко прервал их разговор дядя Миша, выбросил в огонь остаток папиросы и добавил:

- А теперь давайте, ребятки, к ночи готовиться, пока ещё что-то видно.

К тому времени скалу заволокло розовое марево, которое теперь медленно растворялось в сумерках. Заметно посвежело, очертания Палат-горы постепенно стирались.

Туристы быстро расстелили в палатках спальники, разложили вещи и провизию. Хмель и дурманящий горный воздух заставили вернуться к костру и встретить россыпи звёзд на полуночно-синем небе. Но скоро усталость взяла своё, и путешественники отправились по палаткам. Через четверть часа одна из них уже сотрясалась густым храпом дяди Миши, к которому присоединилось шумное пашино сопение.

Но Антону не спалось. Некоторое время он пытался устроиться в спальном мешке, вертелся и против воли прислушивался к звукам ночного Чатырдага: крикам одиноких птиц, мелким шажкам грызунов, бродивших вокруг лагеря, звону насекомых. Потом не выдержал, осторожно, чтобы не разбудить соседей, выбрался из палатки. С минуту постоял, наслаждаясь влажной прохладой, и пошёл по направлению к краю поляны.

Скоро Антону пришлось включить фонарик мобильного телефона, настолько темно оказалось в горах. При свете он дошёл до кустов, растущих, как он помнил, на краю крутого склона. А дальше - самое сердце горы. И где-то там скрыто золото...

"Всего лишь сказка", - подумал Антон. Он сел прямо на землю, выключил фонарь и прислонился спиной к тонкому деревцу. Скала слилась с небом, пространство обрело глубину, бархатистость и торжественность.

Звёзды качнулись и разом осыпались с небесного полотна. Далёкие хребты задрожали, растеклись, подобно волнам на море, захлестнули, закружили, а потом швырнули об землю так, что загудела голова. Гул превратился в грохот, переросший в чудовищный топот шагов. Затем - напряжённая тишина. Гора вернулась на место, седой смуглый старик, одетый в холщовую старомодную рубаху и шаровары, подошёл к Антону. Тот не удивился и не испугался, а только спросил:

- Вы кто?

- Я знаю твои мечты, - прозвучало в ответ. - Идём!

Палат-гора ухнула и приблизилась, так что все уступы и ущелья стали видны, как на ладони. В одном месте, под нависшим уступом, лежала груда камней. Сверху сорвалось несколько булыжников, которые с рёвом прокатились по склону. Раздался приглушённый голос:

- Здесь лежит золото Чатырдага. Совсем близко, захочешь - дойдёшь. Раскопаешь - и забирай, всё твоё!

Мотнуло обратно к склону, искажённый мир завертелся с такой скоростью, что парень невольно вскрикнул и... проснулся.

Ничего не изменилось: по-прежнему перемигивались в небе звёзды, слабый ветерок теребил кустарник. "Приснится же такое", - подумал Антон. И вдруг ему показалось, что его кто-то зовёт.

Парень включил фонарик, встал и направился к лагерю. Он сразу заметил тусклый свет телефонного экрана и очертания Оксаны.

- Слава Богу, нашёлся! - воскликнула она.

- Зачем ты меня искала?

- Да вот, выглянула - смотрю, идёшь куда-то. Думаю, по делам отправился. А тебя всё нет, я испугалась, вдруг что-то случилось. Решила никого не будить, самой поискать.

- Ксан, я прям тронут! Не ожидал от тебя такой заботы!

Оксана удивлённого на него посмотрела, хотела что-то сказать, но передумала - лишь молча кивнула в сторону лагеря. Антон освещал путь и молчал, вспоминая удивительное видение. Растрёпанные волосы лезли в глаза, футболка под круткой намокла, словно он пробежал марафон, но парень не обращал на это никакого внимания. К тому времени, как они дошли до палаток, он уже принял решение.