Когда те, кто ходил к следам динозавров, чтобы получить удовольствие от встречи с ними, спустились вниз, Хемра Календар, оккупировав просторный уступ скалы, распоряжался развести костер и заняться приготовлением шашлыков. Кусочки свежего мяса, нанизанные на шампуры, уже поджаривались над костром, шипя капающим в огонь жиром и распространяя вокруг аппетитный запах, вызывающий обильное слюнотечение.

Чистый горный воздух как метлой вычистил все, что было съедено ранним утром. Проголодавшиеся гости с удовольствием расселись вокруг сачака.

Солнце казалось опустившимся ниже (это ощущение усилилось после приема пищи), но было нежарко.

Гости с аппетитом поедали шашлыки прямо с шампуров и запивали их водкой. Дунья и сидевшая рядом с ней женщина расстелили на коленях одно полотенце на двоих, Дунья на правах хозяйки подавала еду гостье, и сама вместе с нею поела. Они временами поднимали бокалы с налитым им коньяком, стукались ими и делали по небольшому глотку. Они были в приподнятом настроении и с удовольствием поддерживали компанию мужчин. А те, чем больше пили, тем громче становились их голоса, словно они разговаривали с глухими, и эхо разносило звуки их голосов по окрестностям. Горячительные напитки, вкусный шашлык все больше возбуждали у собравшихся страсти. К тому же не умолкали разговоры об увиденных следах динозавров, отчего казалось, что вот сейчас они сорвутся с места и опять понесутся наверх, чтобы каким-то образом прибрать к рукам приглянувшиеся им следы рептилий. Страсти накалились до точки кипения. Все думали об одном и том же: о следах динозавров и руднике и связывали с ними надежды на новый поворот судьбы.

Несколько возбужденные от выпитого и увиденного, Аннов и Сорар Йюлюк беспрестанно благодарили за доставленное удовольствие Хемру Календара и хозяина дома. Взяв под руки Хемру Календара, они отводили его в сторонку и о чем-то шептались с ним. Стороны вели торги по еще не пойманной птичке с «золотым» гребешком. Но такой торг не может быть скорым, его долго обдумывают, потому что спешка в этом деле совершенно неуместна. Несмотря на предстоящее объединение трех сил, трех капиталов, подчинить себе такую гору, естественно, не так-то и просто.

Одно было ясно: таинственный мир Кугитанга всецело завладел умами Аннова и турка Йюлюка.

Уже поздно вечером гости на Джипе Хемры Календара вернулись в Чарджоу. Хемра Календар расположился рядом с водителем, а Аннов и Йюлюк со своими подругами заняли заднее сиденье. Рассчитанное на троих, для четверых заднее сиденье было тесновато, но тут сработал принцип: в тесноте, да не в обиде. И потом, кому это мешает, когда у всех такое хорошее настроение! Аннов и Йюлюк, усадив женщин посередине, сами расположились по бокам, и теперь сидели, прислонившись к своим работницам и заложив руки им за спину.

Машина ехала по серпантину горной дороги, то карабкающейся вверх, то резко спускающейся вниз.

Выбравшись, наконец, на ровную дорогу, машина прибавила газу, создавалось впечатление, что она столкнулась с динозавром и испуганно бежит от него. Йюлюк бей, сидя вполоборота, положил голову на массивную грудь своей подруги и вдыхал запах ее духов, смешанный с запахом женского тела. Он ощущал себя в цветнике, эти ароматы умиротворили его, и он даже задремал.

Одурманенные выпивкой и едой, отдавшиеся во власть сна гости не заметили, как проехали мимо поселка Рудник. А машина Хемры Календара, прорезав ночь и все больше внедряясь в нее, стремительно неслась вперед.

* * *

Вскоре после того, как Дунья спешно ушла на работу, в дверь несколько раз позвонили. Хасар подумал, что Дунья что-то забыла дома и вернулась обратно.

Направляясь к двери, он недовольно ворчал, возмущаясь тем, как быстро она ушла.

– Поспешишь – людей насмешишь, не правда ли?

Открыв дверь, Хасар увидел на пороге вопросительно смотревшего на него незнакомого юношу. На первый взгляд лицо молодого человека показалось Хасару знакомым, но он не сразу его узнал. Нежданный гость заговорил первым.

– Вы ведь дядя Хасар, так?

– Это так.

Не успел Хасар спросить, а ты кто, юноша торопливо произнес:

– Тогда я не ошибся дверью. Я к вам гостя привез.

– Где же он?

– Я сейчас приведу его!

С этими словами молодой человек сбежал по ступеням вниз. Хасар понял, что юноша поднялся к нему, чтобы уточнить адрес. Спустившись со своего этажа вслед за парнем, Хасар увидел стоящее у подъезда такси, из которого осторожно выходил его дядя.

– Дядя, какими ветрами занесло вас сюда? – улыбаясь, он пошел ему навстречу.

– Да, вот, нужда заставила ехать сюда,– в голосе его звучали тревога и озабоченность. Затем он на каком-то птичьем языке произнес непонятную фразу «Немец проснулся…», после чего коротко пояснил племяннику ее суть. Хасар знал, что дядя носит в своем теле пулю, поэтому сразу же понял, о чем идет речь. И без того взглядом врача по бледному лицу дяди он определил его состояние. Хасару было известно о боевом пути дяди, и он улыбкой дал понять, что не совсем согласен с дядиным словом «немец». Его дядя родился в 1926 году, и хотя свое ранение он связывал с немцами, на самом деле это было не так. На службу в армию он отправился уже после того, как советские войска наголову разгромили немцев и взялись за Японию. Так вот, он принимал участие в тех боях и в одном из них был ранен. Каждый раз, когда дядя начинал рассказ о своем «немце», Хасар понимал, что речь идет о войне 1941-1945 годов и потому, словно оправдывая немцев, называл его «немца» настоящим именем – «японцем», перекладывая на него вину за ранение.

– Ну, так и в этот раз то же самое, – сказал дядя и, вспомнив о пояснении, которое племянник давал каждый раз, одной рукой потер слегка нахмуренное лицо и виновато улыбнулся.

Держа в руках багаж дяди, Хасар повернулся к такси, в которое уже садился юноша-проводник:

– А ну, парень, пойдем, выпей пиалу чая, а потом поедешь!

Юноша благодарно улыбнулся:

– В другой раз, дядя Хасар, я должен на занятия успеть,– он спешно сел в такси и, попрощавшись, уехал.

Хасар привел дядю домой, расстелил перед ним сачак и пододвинул к нему свой чай, а сам направился на кухню, чтобы приготовить для дяди завтрак.

Начав чаевничать, он высказал племяннику, беседовавшему с ним на ходу между кухней и комнатой, свои упреки: «Знаешь что, племянник, после твоего возвращения в страну мы стали видеться с тобой реже, чем тогда, когда ты работал за границей». Это и вправду было так. Работая за границей, и приезжая домой в отпуск, Хасар всегда находил время, чтобы навестить дядю и справиться о его здоровье.

После возвращения на Родину прошло уже больше двух лет, а Хасар за все это время ни разу не встретился с маминым братом. В эти дни Хасар ощущал себя пушинкой, подхваченной ураганом и летящей в неизвестность. Из-за этой неопределенности, отсутствия стабильности и накопившихся переживаний даже близкие родственники казались оставшимися где-то вдалеке.

Дядя заочно представил Хасару юношу, который привез его в этот дом:

– В последние две-три недели мой «японец» и вовсе разбушевался, покоя не дает. Острая боль не оставляет, будто в меня нож вонзили. И ночами спать не дает. С твоей тетей мы то одну мазь прикладываем, то другую пробуем, все без толку… К тому же и сыновья ушли на вышку – вахта у них началась. И я решил ехать сам, думаю, там ведь племянник есть, покажет меня врачам… К счастью, на вокзале мне тот юноша повстречался. Я бы его и не узнал, это он меня узнал и сам подошел ко мне, представился, помог багаж донести, посадил в поезд… Оказывается, он внук Медета-уста, наш родственник по линии дядь, словом, соплеменник – из племени гарравы. С покойным мастером я вместе в нефтяниках долго работал.

Когда он представился, я внимательно посмотрел на него и увидел, что он и в самом деле похож на Медета. Хороший парень, ухаживал за мной, чай приносил, словом, не отходил от меня до последнего, пока к тебе не привез…