Приняв металлический тюбик с регенерирующей мазью и вслед за ним пистолет, я покивала. Я толком и не знала, как мне благодарить Эдуарда Валентиновича за всю его доброту и за всю его помощь, оказанную мне. Рожков уже два раза спасал меня от таких напастей, одна страшнее другой, и что тут скажешь?…

А теперь ещё и это… Там ведь на мёртвых землях без пистолета никак, а без Р-тюбика, который на дороге уж точно не валяется, и подавно.

- Днём тебе, конечно же, ещё будет нужна респираторная маска и очки, - тихо сказал Рожков, помогая мне надеть рюкзак, в который я только что убрала подаренные мне Эдуардом Валентиновичем вещи. - По мёртвым землям лучше без них не путешествовать, особенно на дальние расстояния. К сожалению, я не успел ничего собрать тебе из обмундирования, но сейчас ночь, к тому же до Тверского всего четыре километра… Так что сейчас ты и так дойдёшь до города, без инвентаря… А там, в городе уже и сама сможешь найти всё необходимое…. Ну, вот и всё, Машка… Пора.

Я сжала пальцы рук в кулаки, пытаясь не разреветься. Как же тяжело мне было только от одной мысли, что через несколько минут я оставлю Эдуарда Валентиновича здесь одного, в этом змеином логове, а сама уйду на мёртвые земли – туда, где опасности для меня ни на йоту меньше, чем здесь.

Грудь вдруг защемило от боли. Меня затрясло. Закрыв рот испачканной в грязи рукой, я всмотрелась в такое бледное и уставшее лицо Рожкова.

- Простите меня, - прошептала я, сильнее сжимая его руку. - Простите меня за всё, Эдуард Валентинович. Я даже не знаю, как мне Вас благодарить…

- Полно тебе, Машенька, полно, - потрепав меня за щеку, устало улыбнулся Рожков. - Это тебе спасибо, за то, что ты есть.

Эдуард Валентинович обнял меня, крепко прижав к себе, затем по-отечески тепло поцеловал в лоб. Я опустила глаза, изо всех сил пытаясь сдержать подступающие слёзы. Выходило не очень. Я вздрогнула, когда внезапно из-за поворота на два пролета дальше от нас, послышался звук глухого удара, затем и возгласы. Это были парни из охраны, не иначе.

Рожков резко повернулся ко мне.

- Машка, беги, - только и смог сказать он. - Давай-давай, быстро!

- А куда? - срывающимся голосом спросила я. - Куда бежать-то?

- Мимо вагонов беги, - лихорадочно проговорил Рожков, указывая мне за спину. - Там всё время прямо, на север. Не ошибешься. Обогнёшь вагоны и выскочишь. Точно выскочишь.

- Но там же гермодверь, - прошептала я нервно. - Куда я там?…

- В калиточку, в калиточку, - взволнованно бормотал Рожков, кладя мне в ладони ключ-карту. - Вот у меня тут ключ запасной. Приложишь к замку и откроется. Запомнила? Калиточка в двери прямо на рельсах. Ну, сможешь разобраться там?

- Смогу, смогу… - покивала я.

- Ну, тогда вперёд… С Богом.

Рожков перекрестил меня, и я, кивнув ему, стремглав помчалась к вагону. Эдуард Валентинович кинулся направо, к узкой двери, ведущей в технический коридор, туда охранники точно не сунутся. Ключей у них нет, да и искать меня там они вряд ли возьмутся. И ежу понятно – сбежала.

Пробравшись мимо темных, местами покрытых красных мхом вагонов, я выбралась на свободную площадку у гермодвери. Прищурив глаза, присмотрелась: большая полукруглая дверь с калиткой над рельсами зеленела впереди. Ну, всё, вперёд. Только не видно ничего. Один маленький фонарик на стене, и на том предел.

А сквозит-то как.

Подобравшись к гермодвери, я спешно приложила красный ключ-карту к магнитному замку. Замок пикнул, крякнул, и калитка приоткрылась с глухим звуком. Вот и всё. Не медля ни секунды, я шагнула за порог и протиснулась в сырую темноту.

Тьфу ты, темень, хоть глаз выколи. К счастью, пещера, заставленная каким-то барахлом, оказалась не очень длинной. Я пересекла её за несколько секунд …

Ночь. Я сразу поняла, когда оказалась под небом. Свежий воздух ударил мне в лицо, ветер прохладой коснулся шеи.

Я ощутила, как в горле заскрёбся зуд, который плотным комом плюхнулся ко мне в легкие. Закашлялась. Не отрывая ладони от лица и держась за горло, я бежала в ночную тьму, едва ли что-то замечая перед собой. Теперь я дышала совсем другим воздухом: грязным, пыльным, слишком непривычным для меня, совсем не таким как в Адвеге. Тем самым воздухом, которым я дышала когда-то так давно. Двенадцать лет назад.

Я боялась. Старалась не думать об этом, но боялась, что не смогу им дышать, так, как раньше. Кашляя, я поспешно обернулась. Никого не видно, но это ещё ничего не значит. Останавливаться было нельзя, сбавлять шаг тоже. Я всё бежала по какому-то склону вниз. Деревья меня окружали со всех сторон. Похоже, я попала в какой-то лес или рощу.

Торопясь, я спотыкалась о камни, падала, снова поднималась и снова пыталась бежать. Разбитые колени ныли, горло болело, и всё тело страшно ломило.

Я в очередной раз обернулась, следя за темнотой, густой и мрачной, скопившейся между стволами деревьев, а в следующий момент, зацепившись ногой за огромную корягу, полетела вниз. Прокатившись кувырком несколько метров, я всё же смогла ухватиться за что-то и затормозить. После такого падения, я едва ли могла куда-то бежать, поэтому шарясь в темноте, умудрилась залезть под какой-то корень. Слава Богу, моё телосложение позволяло мне незаметно спрятаться здесь. Главное, чтобы там, под корнем, не оказалось какого-нибудь мутанта, который откусит мне ноги.

Замерев и ожидая худшего, я затихла. Время будто бы остановилось. Я лежала на острых камнях, ощущая запах сырой земли. Пыль и грязь скрипели на моих зубах, ветер, наполненный запахом хвои и лежалой травы, касался кожи.

Пролежав две минуты, я поднялась со стылой земли, судорожно отряхнула лицо и руки. Моё тело буквально горело после погони, кашель скребся в горле. Сняв рюкзак с усталых плеч, я достала бутылку воды и сделала пару глотков. Стало легче.

Глава 4

Я перебиралась от одного сухого безжизненного дерева к другому, шаг за шагом, не останавливаясь. Всё переступала через кривые коряги, после по сухой земле – каменистой, рассыпчатой. Ветер страшно завывал, растворяясь в ночной темени. В душе вился страх. Вскоре мне удалось выбраться из леса, разросшегося за дверями подземного города Адвеги. Уже через минут пять я уже стояла на открытой местности. Вот это да! Слов нет, как красиво вокруг! Страшно, конечно, поджилки трясутся, но красиво – сердце замирает.

Я захлопала глазами, когда невероятный ужас и восхищение салютом взорвались в моей груди: я ведь видела небо над головой! То самое, которое не видела столько долгих лет! Которое так любила, и по которому так скучала!

Вот оно, нависло куполом – тёмно-синее, почти чёрное, с россыпью мерцающих звёзд.

Меня так захватили впечатления, что я даже почти перестала ощущать беспокойство. Теперь я снова видела мой мир.

И что же вокруг?...

Здесь на открытой местности, на дороге, где я стояла, было намного светлее, чем в лесу. Большая круглая луна светилась бледным пятном в ночных небесах, освещала окрестности, хорошо доступные моему взгляду.

Я стояла посреди серых груд острых камней на выступе высокого холма, под которым, по всей видимости, и находился подземный город. За исключением плато, довольно обширного, развернувшегося внизу, меня окружал почти полностью вымерший лес. Вокруг всё поросло пожухлыми кустиками с маленькими листьями. Тонкие, больные корни растений уродливыми змейками торчали из земли, серебрились в ковре из сухой травы.

От подножия холма в темную и зловещую даль тянулась широкая дорога. Когда-то она была заасфальтирована, но сейчас от асфальта остались лишь мятые, словно изжеванные, потрескавшиеся куски. Дорога пересекала плато, проходила сквозь маленькое поселение с несколькими полуразрушенными домами, огибала страшное бетонное здание в центре посёлка и уходила в лес. Старые деревянные дома находились от меня всего в пятистах метрах. Ссохшиеся доски в их стенах почернели от пыли и копоти, окна зияли выбитыми стеклами. Слева от поселения высилась заброшенная электроподстанция. На запад от неё, у самого леса, я разглядела высокую водонапорную башню, покрытую ржавчиной и черными пятнами.